Военврач
Шрифт:
– Это вы опять?!
– "приветствовал" меня Емельян Петрович. Что с вами случилось?
– У травматолога был. Рекомендовано лечение и освобождение. Пришёл к вам за справкой.
Разворачиваю медицинскую книжку на месте записи травматолога.
– Десять дней? Нет, это много. Я вам такой справки дать не могу. Идите к начальнику курса. С ним согласуйте, пусть он мне позвонит.
– Но тут же всё написано!
– Товарищ, подполковник, я вам ясно сказал. Согласуйте с начальником курса. Если бы вас от строевой или физической подготовки освобождали, другое дело. А тут написано "полностью от служебных обязанностей". Вам же не в шахте, в забое стоять... Не могу... И вообще, вам пора задумываться о новом месте службы, как людьми будете руководить, должность принимать, а вы за освобождением пришли!
– Я вас понял, Емельян Петрович. До свиданья.
На следующий день я выполнил миниоперацию по поводу вскрытия подногтевого абсцесса, подсчитал количество уцелевших ногтевых пластинок. Хорошо, что сейчас не лето, так как восемьдесят процентов было повреждено. Ещё десять дней ходил на физиопроцедуры (магнито-лазерная терапия и УВЧ-терапия) в родной клинике. Бегать начал на одиннадцатые сутки. Но и спустя две недели лёгкости в ногах не было.
Некоторые спрашивают: "Не тяжело ли было?". Отвечаю, что безумно тяжело. Но на следующий день после забега появилось желание преодолеть больше двухсот километров за сутки, но уже в 2008-м году. Пробовал стартовать на десять километров в "Кроссе наций", но, кроме как борьбы с болью недолеченной травмы и огорчений от проигрыша тем, кого ещё недавно и в соперниках не рассматривал, больше ничего не получил. Хотя, наверное, здесь сыграли роль фрустрационные моменты из-за поставленных перед собой задач.
Кокаиновая симфония
– Доктор, смерти не боишься?
– спросил телохранитель, доставая из-за кухонной портьеры чёрную винтовку с ПБСом.
– Боюсь... дураки не боятся.
– А ты откуда такой?
– Пробей фамилию в интернете и посмотри.
– Может, за компанию с нами...? Двести долларов грамм... качественный... угощаю, - мешая белый порошок червовым тузом на фарфоровой тарелке - предложил недавний больной.
– Спасибо, на работе не употребляю.
– Закончилась твоя работа. Давай за жизнь поговорим, - со свинцовыми глазами и ухмылкой на лице наступал Сан Саныч.
– Не хочешь нюхать, - зря! Разговор будет долгий. Может, вискариком не побрезгуешь? У нас блю лейбел!
– Спасибо, не откажусь.
Метро уже закрылось. Пешком по заснеженным московским улицам десять километров скучно и холодно. Мы сидели втроём на просторной кухне в сталинском доме на Тверской и разговаривали, почти как давние хорошие знакомые. Его охранник то прислуживал, то любовался вытащенным карабином, передёргивая затвор.
Рамки врач-больной стёрлись, как только он выдернул иглу капельницы из кубитальной вены.
– Так не пойдёт!
– Как так? Ты сюда зачем приехал? Деньги зарабатывать?!
– Меня учили по-другому. Либо капаемся и снимаем алкогольную абстиненцию, либо кайфуете без меня! Если не устраивает - ищите другого специалиста.
– Да ты что, думаешь, один такой профессор выискался?! Приехал из запоя выводить, а лекарства какие-то копеечные привёз. Рибоксин, витамины, глюкозу. Ты уже сколько дырок во мне сделал... пять?! Дальше продолжаешь?!
– Дырки делаю, потому что сосуды не выдерживают и лопаются из-за обезвоживания. Да и вам не лежится спокойно в постели.
– Пошли на кухню, делаем перерыв.
Дубовый мебельный гарнитур, в домашней библиотеке две сотни художественных томов, рамочка из красного дерева над посудомоечной машинкой, свидетельствующая о том, что сорокалетний хозяин просторной пятикомнатной квартиры "доктор экономических наук". Двадцатисемидюймовый "Мак" приютился возле керамической плиты, в коридоре морской аквариум в полтонны литров, молодая жена модельной внешности с заплаканным лицом. А кто же он? Алкоголик, которого надо вывести из недельного запоя, кокаинист со стажем, министр, зампредседателя партии или учёный муж? На последнего он меньше всего был похож. С такими мускулистыми ручищами можно чувствовать себя уверенно на боксёрском ринге или татами, да и, судя по "кухонному набору", имеет тягу к экстриму.
– Ты пробовал когда-нибудь?
– откидываясь в кресло, с застывшей улыбкой на лице, спросил Саныч.
– Нет... только мелочёвку. План да насвай.
– Херня это всё... не сравнить.
– Расскажи о своих ощущениях. Мне интересно, как наркологу.
– Ты знаешь, что такое оргазм! Миллионы искр вылетают из мозга и несутся по всему телу. Так вот, кокаин - это сильнее! Ничто в мире не придумано ярче, круче и сладостнее. Всё остальное - серость. Пей виски и расслабляйся. Петька, ну-ка проверь его по сети. Что набирать?
– Суточный бег, испытай себя, две тысячи семь.
– Да, Саныч, есть такой... вот и его фотографии. Лицо у тебя здесь уж больно измождённое. Сколько ты протопал?
– Сто восемьдесят восемь километров.
– И как ощущения?
– А я борьбой занимался, мастер спорта в прошлом, да и Петька - хоккеист из сборной. Сейчас некогда спортом заниматься. А в былые времена по две тренировки в день делал. А потом пошло-поехало. Северная Африка, Прованс, где мы подмяли под себя негров и бизнес свой выстроили. Три года назад вернулся в Россию: Калининград, Красноярск, теперь Москва. Ты думаешь, я один такой? Все. Ты не представляешь, сколько сидит на нём. Раз попробуешь - и ты его раб навеки.
Сан Саныч, раскинувшись в кресле, под негромкую сонату Баха, увлекательно и фантастически рассказывал о конкурсах красоты, о партийной элите, об отношениях с милицией, о телевидении. Через все рассказы проходил кокаин.
– Вы, знаете, Александр, наш взгляд вычленяет из картины мира лишь то, что актуально для головного мозга в текущий момент: спортсмен замечает беговые кроссовки, милиционер - лимитчиков, нарколог - отработанные инсулиновые шприцы на улицах, наркоман - точки продаж. Даже в психиатрическом отделении больные со схожими диагнозами тянутся друг к другу.
– В отпуск поеду на Хайнянь, там говорят, лечат по-настоящему от всего. Может, потом уйду в монастырь. Но сейчас надо продержаться. Через три дня в Цюрихе... подписываем контракт, хочется прийти в норму.
– Капельницы можно заменить минеральной водой без газа и внутримышечными уколами церебролизина, мексидола, витаминов. Выпишу рецепт на антидепрессант и транквилизаторы. Они уменьшат похмельный синдром и нормализуют сон.
Александр с охранником, попрощавшись, ушли курить. Его супруга с двухлетней дочерью давно спали. На трюмо лежали две красные купюры. Симфонии Баха уступили место шуму аквариумного компрессора да тиканью настенных швейцарских часов.