Воевода

Ланцов Михаил Алексеевич

Иоанн Васильевич же очень внимательно слушал их разговор и думал. Много думал. Супруга его знала, что муж сидит в соседней комнате и внимательно слушает. Догадывалась. Вон — маленькое, неприметное отверстие в стене отворено. Не просто так. Видно узнал о приходе Даниила и, заинтригованный словами супруги о прошлом увлекательном разговоре, решил послушать сам. А не в пересказе…

***

Анри стоял на корме испанского галеона и всматривался

вдаль. Это было его первое путешествие на корабле. И эмоции его переполняли.

Он обернулся.

Следом двигалось еще два галеона. Нормальных. Крепких. Добротных. И все три под флагом Рея Кастилии и Арагона. Что выглядело ОЧЕНЬ контрастно по сравнению с ожиданиями Анри. Он ведь сунулся к испанцам в том числе и потому, что их Рей контролировал Нидерланды. И мог поспособствовать безопасной переправе француза с компанией на Русь. Ведь моряки Нидерландов захаживали в порты Ливонии. Значит могли и в устье Невы заглянуть. Посему этот веселый мужчина и заливал, охотно рассказывая о славных дальних далях. И кто бы мог подумать, что Рей Испании, а точнее его ближайшее окружение так этим вопросом заинтересуется?

Анри описал Русь как восточную Испанию, которая стоит перед ударами магометан. То есть, выступает восточным форпостом Европы и всего христианского мира. Но это особого впечатления не произвело. Мало ли? А вот финансовые и торговые интересы привлекли внимание окружения Рея. Прежде всего, конечно, меха, краски и морские товары — деготь и конопля, что шла на паруса да канаты. Посему нагрузив три галеона аркебузами, порохом, свинцов, и пушечной бронзой они отправились по смутно известному Анри маршруту. На Русь.

И вот теперь шли вдоль французских берегов.

Но ступить на них Анри не мог. Его разыскивали. Не официально. Но если с корабля испанской короны выкрасть его не могли, то первая же ночь на берегу могла закончится полным фиаско. Поэтому, даже когда галеоны заходили в порты, он оставался на борту. Просто на всякий случай. Иногда даже какие-то личности с берега предлагали ему выйти по приглашению какого-нибудь уважаемого человека. Но он не велся. Примитивная ведь провокация. Во всяком случае он так думал…

— Жизнь — говно, — тихо констатировал он, отхлебнув из бутылки вина.

— Ты повторяешься, — заметил капитан корабля, также пригубив вина.

— Это, — махнул он рукой, — мой дом. Но теперь из-за того, что мой Руа продался магометанам, мне туда не вернуться.

— Дом там, где тебе рады.

— Да мне нигде не рады, — мрачно заметил Анри.

— А у меня в каждом порту дом. И сколько моих бастардов бегает по свету — одному Богу известно. Без счета.

— И это ты называешь домом?

— Мы идем на Русь. Начни с чистого листа. Там тебя никто не знает. И ты никого не знаешь. Ну, почти. Вот и попробуй пожить так, чтобы тебя спустя несколько лет твои же друзья и соседи не проклинали.

— Легко

сказать, — тяжело вздохнув, заметил Анри. — Я люблю рапиру и близость смерти.

— Ты заглядывал ей в глаза и улыбался. Это не каждый может. Так неужто с такой малостью не совладаешь? Тем более тут, — кивнул капитан в сторону берега, — у тебя нет ни жены, ни детей.

— Там друзья… там юность… там воспоминания.

— Птичка выросла и улетела строить свою жизнь. Так бывает, — произнес из-за спины немного раздражающий мужской голос. Анри обернулся и встретился взглядом с худощавым мужчиной.

Бретер поморщился. Но комментировать или возражать не стал. С одной стороны, тот был прав, а с другой лезть в бочку, значит вызывать его на поединок и убивать. А зачем?

На кораблях находились такие вот диссиденты, бежавшие от французской короны. Ну и кое-какие искатели приключений из самой Испании. Там разных людей хватало. Но главное — эти люди был его дополнительным ресурсом, который позволил бы ему хорошо устроится на новом месте. И своими руками резать собственных курей под настроение было глупо…

***

После того, как Андрей сумел повязать практически всех заговорщиков в Туле, Марфа выехала в вотчину. Ситуация накалялась. И все могло пойти в разнос в любой момент.

Посему ей предстояло прибыть в крепость. Провести ревизию. И подготовиться. Андрей же, в случае серьезной опалы, с верными людьми, планировал отойти сначала в вотчину, а потом оттуда уходить к князю Вишневецкому. Ведь с тем у него имелась переписка и сложились, несмотря ни на что, очень теплые отношения.

Встречать же Марфу и сопровождать прибыл Петр, доставивший, вместе Данилой пленных татар. Точнее ногайцев. И протоколы их допросов. Тут-то их разговор с Андреем и произошел.

— Что-то случилось? Ты сам не свой. — глянув на него, поинтересовался воевода.

— Беда. Никогда у тебя ничего не просил. Но сейчас не знаю, к кому податься.

— Что случилось? — с нажимом повторил вопрос Андрей.

И Петр, осев на лавку безвольным кульком, начал рассказывать. Кто он. Откуда. И как докатился до жизни такой.

— Интересно, очень интересно… — тихо произнес воевода, крепко задумавшись.

— Ты мне поможешь?

— Разумеется. Так. Давай все запишем по порядку… — сказал он и взял бумагу.

Петр повторил.

Медленно. С деталями. С нюансами. И вообще самым вдумчивым образом. После чего Андрей его отпустил и сел стряпать письмо Государю.

Ситуация с этой просьбой складывалась как нельзя лучше. Если все хорошо, то можно было двух уважаемых магнатов литовских насадить на кукан и заставить сотрудничать с Царем. Или, во всяком случае, выступать проводниками интересов Руси в своих краях.