Воевода
Шрифт:
[1] Месячная выделка такого кирпича в летнее время составляло около 300–320 тысяч кирпичей. Чего с запасом хватало для всех внутренних строительных задач. И даже позволяло немного накапливать их про запас.
[2] И эти несколько мелких заводиков делали почти все товарное железо (включая «свинское», то есть, чугун) Руси тех лет. На фоне их производительности старые промыслы меркли и не имели никакого веса.
Часть 3. Испытания совести
Настоящие испытания
Мышь/демон, DragonAge
Глава 1
1556 год, 5 июня, Тула
— Дядька, ты видишь суслика? — спросил Андрей, осматривая выстроенный полк.
— Нет.
— И я не вижу. А он есть.
— Не понимаю я тебя, — покачал головой дядька Кондрат.
— Чуйка меня тревожит. Понимаешь? Талдычит, что поход простым не будет. Что злодеев мы еще не всех отловили. Местных. Своих.
— И ты ей веришь?
— В наши дни верить нельзя никому. Порой даже себе. Хм. Мне — можно, — спохватился Андрей, глядя на изрядно удивившееся лицо сподвижника. — Но чуйка… не понимаю я что ей не нравится.
За минувшие дни воевода сумел проделать большую работу. Можно даже сказать огромную.
Прежде всего с людьми.
Он лично проработал каждого задержанного. Без пыток. Без насилия. Просто вопросами и аккуратными, разумными провокациями.
Потом повозился с текстами допросов. Анализировал их. Выделял главное. Формируя общую картину заговора. Кто и как участвовал, да почему. У кого какие мотивы были. Как происходило взаимодействие. Ну и так далее. Если требовалось, проводил дополнительные допросы. И новые задержания…
Очень помогло то, что люди в этом плане были бесхитростные и не искушенные в таких делах. Поэтому содержание их в одиночных камерах без возможности общения, облегчило вопрос дознания. Пожалуй, только сухенький священник стойко молчал, не отвечая вообще ни на какие вопросы. Но общей картины он не портил. Его кормили. Не обижали. И следили за тем, чтобы передать Царю в целости и сохранности, дабы его палачи выяснили глубины его глубин. То есть, как крепка его вера, чтобы идти до конца.
Буквально в течении дня оказались взяты все основные фигуранты. Еще три дня ловили их помощников, большая часть из которых тупо сбежала из города. Бросив все. Поэтому в целом хватило шести дней, чтобы полностью закончить следствие по данном бунту. В том числе и потому, что его вел один человек, который и так многое знал.
А что с задержанными делать дальше Андрей не понимал. Казнить? Вариант. Но он не хотел спешить. Просто оставил их сидеть в одиночках и ждать решения своей судьбы.
Ведь параллельно расследованию воевода распорядился строить тюрьму. А то, мало ли еще пригодится? Вот подручные и сделали длинную землянку с толстенными стенами и массивными, отсыпанные грунтовыми прослойками перегородками с камерами-одиночками. Специально настолько большую, чтобы туда можно было спихнуть всех задержанных.
Землянку эту построили ОЧЕНЬ быстро. Буквально за пять дней. Что позволило перевести в нее не только задержанных в Туле заговорщиков, но и взятых в плен ногаев, которых пригнали в город из вотчины. И посадить их всех под единый надзор. А то
Причина, по которой Андрей оставил их в живых была проста. Он собирался дать им немного «настояться». Все-таки сидение в таком импровизированном карцере неделями — удовольствие не из легких. И заставляет о многом подумать. После чего, вернувшись из похода, еще раз их опросить. Постараться выйти на раскаяние. Письменное. Хотя бы у большинства. И с чистой совестью всю эту свору отконвоировать к Государю. Ведь, по сути, этот бунт можно и нужно расценивать как покушение на власть Царя. Вот пусть он и решает, как с ними быть и что делать.
А пока его ждал поход. Учебный. Плановый. И очень важный.
Полк, правда, пришлось слегка подкорректировать организационно и убрать компанию конных копейщиков. Ту самую, не развернутую толком. А людей, что в нее входили, раскидать по другим тагмам. Все-таки в ту и последующую ночь убыль в личном составе составила сорок семь человек. Для полка это много… оставлять все как есть пока было невозможно. Поэтому временно Андрей сократил расписание части. Временно.
И вот — плац — специально отведенное поле возле города.
Воины выстроились отделениями, турмами[1] и тагма[2]. Достаточно аккуратно. Обоз также был готов и стоял в полном порядке рядом.
Андрей тронул своего коня и поехал вперед.
Медленно продвигаясь между бойцами и осматривая их. Снаряжение. Вооружение. Исправность вида. И так далее.
Молча.
Явных проблем он не заметил. Поэтому и молчал.
Наконец, он закончил смотр, и выехал обратно на свою наблюдательную позицию, откуда открывалась панорама с видом на весь полк разом.
Перед этим походом он ставил большие учебно-тренировочные цели. Тут и освоение движения организованной колонной. И отработка боевого охранения собственными силами, то есть, без привлечения казаков или иных вспомогательных сил. И работа обозного хозяйства. И форсирование преград. И маневры разного характера.
В общем — тренировка и отработка в составе воинской части[3]. Ну и общее боевое слаживание, чтобы люди притерлись друг к другу. Пообтесались. Не говоря уже о банальной отладке устава. Андрей ведь не был военным и писал этот самый полковой устав с опорой на свои представления и воспоминания. Да, он читал кое-что. Имел какие-то знания, почерпнутые из чтения и общения. Однако их явно не хватало для того, чтобы сразу написать подходящий устав. Тем более устав, адаптированный к довольно специфическим и не характерным для будущего видам боевых действий.
— По коням! — рявкнул воевода.
И все бойцы охотно вскочили верхом. А те, что должны были ехать в повозках, забрались в них и приготовились выдвигаться.
— Выступаем! Спиридон в голове колонны! Пошли!
И бойцы пошли.
Не толпой, а организованными четверками. Не очень ровно и гладко. Но, по сравнению с тем, как обычно двигалось поместное войско — просто изумительно…
***
Шахиншах Тахмасп I из дома Сефевидов стоял у окна и любовался облаками, стараясь углядеть в их форме какой-то смысл. А за спиной бубнил один из его слуг…