Воевода
Шрифт:
— Боюсь реакции Царя. Я не знаю, кто заказчик. Возможно он так меня проверяет.
— С ума сошел? — ахнула Марфа-Алиса. — Я видела вашу переписку. Он в тебе видит друга. Возможно единственного друга, с которым он на одной волне. А ты — проверка. Иоанн, судя по твоим же словам, безгранично одинок. Не только из-за того, что Царь, но и из-за интеллектуальных особенностей. Таких интеллигентов еще поискать. Ему интересны упражнения в словесах и мудрствованиях. Он с огромным интересом старается узнать что-то новое. И обсудить все это. С кем ему
— Может быть…
— Что может быть?
— Иоанн вырос в условиях, когда нужно притворятся чтобы выжить. И демонстративно дружить.
— И что?
— Я не знаю, что у него в голове и что ему болтают обо мне. Понимаешь? В свое время Стилихон был чуть ли не вместо отца Императору Гонорию[1]. Но тот усомнился в его верности из-за болтовни завистников и приказал казнить.
Марфа замолчала.
И тут они услышали какой-то шум на улице. Едва различимый.
— Что там происходит? — спросила супруга.
— Может гости пожаловали?
Андрей встал. Вышел в соседнюю комнату и кликнул одного из слуг, отправил его проверить обстановку. Но он вернулся быстро. Слишком быстро.
— Что там?
— Выйти не могу. Дверь чем-то подперли.
Палаты воеводы представляли собой крепкий двухэтажный сруб с крепкими стенами. Их вполне можно было использовать как укрепление во время обороны города, если бы они имели бойницы. Но их не было. Строители почему-то ограничились лишь духовыми оконцами для вентиляции. Из них не только не постреляешь, но и не выглянешь толком. Дверь находилась под навесом крыльца, ведя сразу на второй этаж, и открывалась наружу, чтобы ее не могли сходу выбить. Вот эту дверь слуга отворить и не сумел.
— Черный ход проверил?
Слуга молча бросился к ней. Но вскоре вернулся — оказалось, что и там все закрыто. Не выйти.
А меж тем за окном продолжалась какое-то движение. И говор, но тихий.
— Лезь на крышу. Разбери дранку. Выгляни. — приказал он слуге. А сам начал одеваться, облачаться в доспехи и готовиться к битве. Понимая опасность обстановки, Марфу он тоже решил «упаковать». Просто чтобы ее шальной стрелой или случайным ударом сабли не убили. Благо, что запасные доспехи имелись в его палатах с запасом.
Этим и занялись.
Также требовалось вооружить трех слуг. Фехтовать, конечно, они не умели. Однако мужчина в доспехах и с оружием — это при любом раскладе мужчина в доспехах и с оружием. Какую-никакую помощь, а окажет.
— А-а-а! — завопил наверху слуга. И спустя минуту прибежал, баюкая руку с пробившей ладонь стрелой.
— Это еще как вышло? — ошалел Андрей.
— Там какие люди с оружием. Вроде наши. Они палаты хворостом обкладывают. Как увидели меня — давай стрелы пущать. Едва спасся.
— Хворостом? — переспросила с нескрываемым ужасом Марфа.
— Как есть хворостом. Я вязанки видел. Их тащили к палатам от подвод. Много.
— Как же ты видел? Там же темно!
— Факелы! Они с факелами!
— Узнал кого?
— Темно. Да и лица прикрыты шлемами с «совой». Совсем не разглядеть. А голоса и не слышно. Галдят словно сороки, но тихо. Ни по голосу узнать, ни слова разобрать.
— Плохо дело… — констатировал Андрей. — Даже если вырвемся — порубят.
— И что делать? — дрожащим голосом спросила Марфа…
Тем временем к отцу Афанасию вбежал служка:
— Беда! Беда!
— Что случилось? — отвлекся от чтения священник. Влияние Андрея на него сказалось очень ярко. И он из Москвы начал выписывать книги духовного содержания, выпрашивая их у Патриарха. И, получая, не только читал, но и переписывал себе в коллекцию.
— У палат воеводы какие-то люди. С оружием. Факелами. Хворостом.
— Что?
— Обкладывают палаты хворостом.
— О боже! Беги к Кондарту! Спешно беги! Поднимай верных людей!
Отец Афанасий выкрикнул это уже на бегу. Направляясь к купцу Агафону на подворье, чтобы тот выставил своих охранников в помощь.
Однако далеко он не убежал. Его перехватили католики.
— Что случилось?
— Оставьте. Потом. — отмахнулся отец Афанасий.
— Что случилось? Мы можем помочь?
— Воеводу заперли в палатах и собираются сжечь живьем. С женой, детьми и слугами.
— О Боже! — воскликнул Игнатий де Лойола, когда ему перевели ответ. — Мой клинок — ваш клинок. Мы поможем!
— Славно, славно… — покивал отец Афанасий, — тогда берите оружие и подходите вон туда. — Указал он рукой на подворье Агафона. После чего продолжил свое движение. Бегом.
Игнатий де Лойола был в прошлом профессиональным военным, дворянином с достаточно богатым боевым опытом. И не только воином, но и дуэлянтом, а также сердцеедом каких поискать. Поэтому навыки обращения с оружием он имел весьма серьезные. По местным меркам, во всяком случае.
Среди его спутников тоже хватало людей с прошлым. Конечно, не таким ярким и горячим, то почти все они — младшие сыновья дворян, получившие в детстве сносную подготовку и знали с какой стороны хвататься за оружие.
Строго говоря, браться за оружие и проливать оружие священники не имели права. Ни католические, ни православные. Даже военные. Но был нюанс. В случае необходимости они могли сражаться, но при условии не выполнения в это время никаких таинств и богослужения. А после того, как необходимости в применении оружия более не будет, им можно будет вернуться к своим обычным обязанностям только после выполнения, наложенной на них епитимьи. И да — братья-рыцари духовно-рыцарских орденов исключением не являлись, как некоторые могли бы подумать. Просто потому, что священниками они не являлись. Так что Игнатий де Лойола, без всяких лишний рефлексий, бросился в выделенный им домик для проживания, чтобы достать свое оружие. Он, и его люди. В путешествии всякое бывает. Поэтому оно при них имелось.