Воевода
Шрифт:
Для Руси XVI века такая постановка вопроса была новая и резка до шока. Да и не только для Руси. Во всей Европе так вопрос еще не ставили[1]. И монархи кое-как пытались бороться с озверевшей от вседозволенности аристократией. Где-то успешно, где-то нет. Но сути это не меняло. Тема была чрезвычайно актуальной, хоть и не освоенной.
В рамках этой идеологической программы Андрей вводил и ряд иных трактовок самого разного толка. Например, объяснял суть слова «русич», прямо связывая такого человека со служением своему Государю. Само-собой, Рюриковичу и только Рюриковичу. И таких костылей
Немного коснулся аспектов крещения и церкви. Например, он указал на факт того, что и до Владимира христиане были на Руси. Разные. И ариане, и несториане, и латиняне, причем латиняне разные, нижне-германские, англо-саксонские и ирландские. Также он откровенно насмехался над легендой, где, дескать, христианство было принято только из-за возможности «бухать»[2]. Насмехался и клеймил, указывая на злокозненность и ничтожность таких рассуждений. Ибо Владимир был по настоящему великим князем, а не пропойцем слабоумным.
На Руси, по мнению Андрея, приняли христианство оттого, что увидели могущество ромейской культуры и жизни. Все эти славные храмы, могучие стены, благодатные дворцы. И посчитали, что все это не получилось бы возвести без особого благоволения Всевышнего. А потому прониклись римским духом и пожелали к нему приобщиться.
Там же он прямо говорил об измене византийских священников, называя их «данайцами дары приносящими». Не удержался он от выпада в их адрес, не удержался. И на редкость цинично и едко поведал, будто бы они не желали счастья своим единоверцам, а потому всячески ограничивали ученость и ремесла на Руси. Даже во времена существования Восточной Римской Империи, что видела в русичах лишь дикарей и угрозу для своего покоя. И продолжили также себя вести и позже, при османах…
Книга получилась и увлекательной, и страшной одновременно. Серьезный и мощный программный продукт, выбивавшийся из своего времени. Да и общий посыл «Империя превыше всего!» звучал в ней остро, резко. Слишком резко. Раздражающе резко. Ведь у местных обитателей даже мыслей таких в голову не приходило. А он их вот — озвучил. Привнес.
Сильвестра книга шокировал. И он выглядел растерянным. Хотелось ее ругать и критиковать, только патриарх не сильно понимал за что, а главное — как. В голову приходило только недовольство низменным стилем и малое количество отсылок к Святому писанию со Святым преданием. Но книгу писал светский человек, а не духовное лицо и такие придирки были в известной степени натянутыми…
Царь же напротив — воодушевился безмерно. В книге он увидел массу оформленных мыслей и идей, которые и без того роились в его голове в бесформенном состоянии. Он стремился укрепить свою власть. Однако не мог найти этому обоснования. Она от Бога, ясное дело. Но почему власть должна забирать налоги и прочее? В книге на это был ответ. Он желал ограничить власть бояр да князей. И опять не мог придумать, как и почему. Ну и так далее. На страницах этого произведения звучала мощнейшая пропаганда абсолютизма. И не абы какого, а сразу просвещенного. Что стало отрадой для Иоанна Васильевича…
— Боже, — наконец тихо простонал Сильвестр, — Государь, что ты от меня хочешь?
— Чтобы ты одобрил эту
— Я не могу.
— Почему?
— В ней написаны ужасные вещи. Особливо про церковь.
— О том, что она сплошь и рядом предавала светских владык?
— Да. — нехотя ответил патриарх. — Тоже убийство Льва Армянина — это… не нужно про это было писать. Зачем?
— Разве это не правда?
— Правда, но…
— Что «но»? Ты предлагаешь лгать? Выгораживать изменников? Неужели чувствуешь родство? А? — с нажимом произнес Царь, намекая Сильвестру на его измену. Ту самую, когда он отказался присягать ныне покойному сыну во время болезни Царя.
Патриарх вздрогнул.
Побледнел.
Поник.
А потом кивнув выдавил из себя:
— Хорошо.
— Не слышу?
— Хорошо, я одобряю эту книгу.
— Тогда напиши благословление, которое приложим к рукописи, и займись ее изданием. Печатным изданием.
Сильвестр молча и мрачно кивнул. А на душе у него было тошно. Сколько еще ему будут вспоминать тот эпизод? Ну оступился. С кем не бывает? Впрочем, с тем же Курбским за измену поступили не в пример серьезнее. Это немного успокаивало. Но лишь чуть-чуть…
— С этим покончили. А теперь я прошу тебя прочесть это. — произнес Царь, пододвигая ближе папку. Папки пока только Андрей использовал. Ну и кое-кто в приказах, в подражание ему. Но еще пока очень редко. Посему патриарх побледнел и чуть дрожащим голосом спросил:
— Что это?
— Описание преобразований, которые по моей просьбе написал Андрей.
— Но зачем?
— Поместное войско не годится для войны с западными соседями. И пришла пора от него отказываться.
— Но, Государь, — возразил патриарх. — Мы ведь разбили шведов, и они ныне просят мира[3].
— Разбили? — криво усмехнулся Царь. — Это была не война, а мышиная возня. Они подошли к Орешку и не смогли его взять. Мы подошли к Выборгу и тоже оказались бессильны. Столкновения малых сил шли без всякого прока. Ни мы, ни шведы не выставляли больших армий и не желали решительного успеха.
— Но мир…
— Прочитай. — с нажимом произнес Царь. — Я жду от тебя не мычания и глупых возражений, а дельных советов и замечаний о том, как это претворять в жизнь. Понял ли?
— Понял, — тяжело вздохнув ответил Сильвестр.
— А теперь давай поговорим об изменниках…
[1] Исключая, пожалуй, работ Никколо Макиавели.
[2] Здесь идет к летописной легенде о том, что Владимир де отверг ислам в пользу христианства из-за запрета в исламе на употребление алкоголя. Речь идет о фразе: «Веселие Руси есть пити, не можем без того быти».
[3] Речь идет о русско-шведской войне 1554–1557 годов, в ходе которой с 1554 по начало 1556 года шли вялотекущие боевые действия малыми отрядами. А с лета 1556 года пошли переговоры. По сути вся война свелась к разорению мелких приграничных поселений противоборствующих сторон и безрезультатной осаде шведами Орешка, а русскими Выборга. Имело место несколько полевых столкновений. Но они все проводились силами Новгородского полка с русской стороны и отличались масштабностью. Со стороны шведов действовали еще меньшие силы.