Воин пепла
Шрифт:
Он прошел чуть выше по ручью и сел на берегу. У воды было прохладнее – ключ, наверное, бил из-под земли. Опустив в него руку, маг понаблюдал за тем, как кожа, бледная и сухая, словно пергамент, покрывается мурашками.
Завтра. Уже завтра он избавится от проклятья или умрет.
Тайен поднес ладонь к глазам, наблюдая за тем, как стекают капли. Он все еще чувствовал щекотание влаги по волоскам, но другие ощущения притупились. Голод давно перестал сводить живот судорогой. В отличие от друзей, маг через раз вспоминал, что пропустил обед. Укусы москитов, от которых страдала Эль, его не тревожили. Насекомые
Он с легкой завистью смотрел, как Эль и Карас с аппетитом поглощают сочные апельсины. Как друзья наслаждаются, выгадав возможность отдохнуть, прикрывают веки и расслабляют мышцы на заострившихся лицах. Как вздрагивают, когда нужно переходить вброд широкий ручей. Тайен ничего этого не ощущал.
Он был еще жив, но чувствовал себя мертвым.
Маг никогда не мог понять, как можно жить в раю, о котором рассказывали жрецы. Что если обещанная вечная жизнь похожа вот на это – тупое существование не в силах оценить, какие переливы чувств испытывают другие, настоящие люди? Тогда к демонам такой рай. Если Кейро завтра не снимет проклятие, пусть собственноручно убьет бывшего любовника.
Или же это сделает Свикар. Хотя не исключено, что придется иметь дело с самим Херном.
Рядом хрустнула ветка. Тайен лениво повернул голову. Кого там еще испепелить?
На берег вышла Эль. Она распустила волосы, и локоны тяжелой волной лежали на спине. Тайен подавил глупое желание запустить в них руку – проверить, как они будут струиться по пальцам. Лишь после этого маг заметил, что ашари одета легковато для вечера: в одну тунику с шароварами. Меч женщина непредусмотрительно бросила в лагере.
– Зря без оружия расхаживаешь. А если демон нападет?
– Ты же меня защитишь? – сладеньким голосом спросила она.
– Защищу, куда деваться. Но разве не ты убила лешака, который чуть не перебил всех мужчин в отряде? – усмехнулся Тайен.
– Я взяла его магией и хитростью. Это не считается.
– Ничего себе «не считается»!
Эль поморщилась, выдавая нежелание разговаривать на эту тему.
– К тебе можно присоединиться?
– Почему бы и нет? – вежливо ответил Тайен, решив не напоминать, что прежде она никогда разрешения не спрашивала.
Ашари засопела.
– Ну, ты говорил, что я воняю…
– Я же пошутил. Не дуйся. Ты пахнешь, как… как орхидея.
– Орхидеи не пахнут, баран.
– Действительно? Жаль. Такие красивые цветы и пахнуть должны ошеломительно. Кстати, ты сказала, что и от меня исходит не аромат роз.
Эль вздохнула и опустилась на траву, устроившись близко к магу. Даже слишком близко.
– Я ответила колкостью на колкость. Ты вообще не пахнешь.
– Да?
– Когда мы только встретились, ты еще пах. Приключениями, опасностью, непредсказуемостью и… горем. Меня это заинтересовало и немного испугало, особенно после того, как ты вцепился мне в горло. Но я не встречала больше ни одного мужчину, который бы пах так, как ты. Знаешь, обычно мужчин во мне интересует совсем другое. Когда они видят привлекательную
– Тебя послушать, так у тебя звериный нюх.
Эль кивнула.
– Никогда на него не жаловалась.
– И все же, зачем ты пришла? Хочешь, чтобы я извинился?
Она выдержала паузу.
– И это тоже.
– Тогда прости. Я не имел ни малейших намерений тебя обидеть.
Ашари отвернулась. Тайен наклонился, пытаясь рассмотреть выражение ее лица и понять, что случилось. То ли она чего-то застеснялась, то ли он ее еще сильнее расстроил?
– Ты, как всегда, такой галантный.
Реплика ничего не прояснила. У Эль это мог быть и сарказм, и искреннее признание. Тайен решил еще раз извиниться – по его опыту, это служило лучшей тактикой в общении с женщинами.
– Я искренне прошу у тебя прощения за грубость. Дело в том, что с тобой все по-другому, не как с чопорными придворными дамами. Беседовать с ними тяжелее, чем ходить по потолку. Не так посмотришь, не так похвалишь новое платье – и ты уже прослыл грубияном из глухой провинции. С тобой хочется быть честным, говорить, не задумываясь. Вот я и ляпнул.
– Мне тоже хочется быть с тобой честной, – с непонятной грустью ответила она. – Я не обиделась, если ты об этом. Просто ты… Как бы это сказать… Любой другой на твоем месте – ну, кроме Караса, – уже много раз попытался бы меня соблазнить. А ты только шутишь, говоришь разные приятности, но боишься даже прикоснуться ко мне. Я тебе настолько сильно не нравлюсь? Или причина в Кейро?
– Ты ошиблась оба раза. Ты мне нравишься, а к Кейро я давно не испытываю хороших чувств. Это невозможно – только не после того, что она сделала. Все, чего я от нее хочу, это чтобы она сняла проклятие.
– Значит, дело не в ней, – повторила ашари.
Она все еще смотрела в сторону. Тайен устал от попыток угадать ее настроение и отвернулся к лесу.
Синеватые сумерки под сенью деревьев скапливались в дымчатые клубы тьмы. Еще немного – и наступит ночь. Стоило вернуться в лагерь до этого момента, чтобы не рисковать расцарапать себе все лицо об ветки или набить шишку, споткнувшись о притаившийся во мраке пень. Что-нибудь подобное случалось постоянно. Маг поспорил бы, что у кочек и корней возле Билимы есть разум и они злорадно усмехаются, когда кто-то из путников рассекает кожу до крови.
– Эль, нам пора.
Сбоку зашуршала ткань. Он обернулся на звук и успел заметить, как соскальзывают на землю шаровары Эль, обнажая светлые, не тронутые загаром ягодицы. Туника уже валялась в траве. А потом…
– Что пора? – прошептала ашари, и Тайена обдало горячим дыханием.
Женщина оседлала его верхом, крепко охватив бедрами. Ее полные груди почти касались рубашки Тайена. Он видел набухшие соски, обвод нежно-коричневого цвета вокруг них, бархатистый живот и полоску темных волос в самом низу. Некстати вспомнилось, что Кейро все тщательно сбривала, но естественность Эль внезапно возбудила мага гораздо сильнее, чем он мог предположить. Руки сами собой потянулись гладить ее спину, мять ее грудь, ласкать ее лоно, которое – он знал – было готово его принять…