Воин тумана (сборник)
Шрифт:
– Тем более я не вправе забывать тебя. Ах, если бы только люди знали, как ты прекрасна! Они бы так тебя не боялись.
– Они знают, – сказала Дева и сорвала со своего хитона цветок люпина. – Вот тебе волчий цветок [98] , ведь ты носишь волчий зуб [99] . А знаешь, где этот цветок был рожден?
Я догадался и сказал:
– Под землею.
Кора кивнула.
– Если бы не исчезли десять тысяч других, этого цветка никогда бы не было. Ведь мертвые – деревья и травы, звери и люди – посылают вам все, что есть на земле живого: и людей, и животных, и деревья, и злаки.
98
Волк
99
То есть он воин и носит оружие, ибо образ волка был преимущественно связан с культом предводителя боевой дружины или бога войны.
– Богиня, ты сказала, что я забрел в твое царство. Я этого не помню, но освежи мою память, и я сделаю все, что хочешь, чтобы исправить свою оплошность, если я ее совершил.
– А как ты искупишь оскорбление, которое нанес моей матери?
– И этого я тоже не помню, – признался я. – Но сожалею о содеянном от всего сердца.
– Ах вот как? Значит, ты уже не такой упрямый, каким был когда-то? Если б это касалось меня, а не матери, я бы, пожалуй, и простила тебя сейчас.
Но это не мое дело. – Кора улыбнулась бесконечно доброй улыбкой женщины, которая ни за что не сделает того, о чем вы ее просите, однако прямо вам не откажет. – Я непременно передам ей твои извинения и, может быть, даже заступлюсь за тебя перед нею.
Боюсь, она успела заметить, как в глазах моих вспыхнул гнев, прежде чем я успел отвести взгляд, ибо отступила на шаг, но не отвернулась.
– Не надо просить! – Рука моя сама невольно потянулась к мечу, и тут я понял, почему боги запрещают входить в храмы при оружии.
– Ты мне угрожаешь? Разве тебе не известно, что простой смертный не может причинить зла богине?
– Нет, этого я не знаю. Как не знаю и того, что я простой смертный.
Возможно, это действительно так. А может быть, и нет.
– Тебя и твой меч благословил Посейдон, но теперь я куда могущественней его, да и меча сейчас при тебе нет.
– Ты права, – согласился я. – Сейчас при мне лишь мои руки. Что ж, придется надеяться только на них.
– Так ты намерен драться с той, кому должен поклоняться как богине и прекрасной женщине?
– Если в том не будет нужды, я и слова не скажу против тебя, богиня. О Дева, я не хочу причинять зла ни тебе, ни твоей матери! И пришел я сюда в надежде… – в горле у меня точно сухая корка застряла.
– Стать таким как все? Узнать, где твой дом и друзья?
– Да!
– Однако, угрожая мне, ты добьешься лишь смерти. И тогда действительно станешь моим, как и многие другие; царство мое станет для тебя родным домом, а мои рабы – твоими друзьями.
– Лучше это, чем жить так!
И тут комната наполнилась столь сильным могильным запахом, что он забил даже аромат кедровых поленьев в священном очаге. Смерть поднялась из-под пола и встала рядом с Корой; пальцы скелета сжимали край черного плаща.
– Мне нужно только сказать: "Он твой", – и жизнь для тебя кончена, – промолвила богиня.
– Что ж, я готов встретиться со Смертью лицом к лицу, если это необходимо.
Улыбка Коры потеплела.
– Когда ты умрешь по-настоящему, на твоем надгробии напишут: "Здесь покоится тот, кто осмелился спорить с богами". Я непременно об этом позабочусь! А пока я не хотела бы забирать в свое царство столь юного героя.
Смерть тут же исчезла – бесшумно, как и появилась.
– Ты просил меня о трех милостях; я подарю тебе одну, и ты сам должен ее выбрать. Хочешь ли ты исцелиться? Или же хочешь вернуться к своим друзьям? Или же ты предпочтешь снова увидеть родной дом, хотя так его и не вспомнишь? Предупреждаю, мать моя непременно захочет как-то повлиять на твою судьбу, что бы ты ни выбрал; а я никаких уступок тебе больше не сделаю. Если же ты снова вздумаешь грозить мне, то отправишься прямо в страну Тех, Кто Более Не Жив [100] .
100
В античности избегали упоминать вслух Царство мертвых.
Я глянул в ее прекрасные, нечеловеческие глаза и не смог решить, что же выбрать.
– Хочешь освежиться? – спросила она. – Выпей моего вина, а уж потом решай. Хотя если выпьешь слишком много, должен будешь навсегда остаться со мною.
Я был рад любому предлогу, лишь бы как-то отложить принятие решения, и сказал:
– Но тогда, о Дева, я уже не смогу увидеть ни своих друзей, ни родного города?
– Ничего, все это в скором времени тоже будет принадлежать мне. А ты, я погляжу, не только молод и хорош собой, но и весьма храбр! Что ж, раздели со мною ложе, пусть родится еще один великий герой. А вино найдешь вон в том колумбарии.
Она показала мне нишу в стене, где стоял запыленный кувшин и чаша, в которой пауки давно уже сплели свои сети. Волосы у меня от ужаса встали дыбом.
– Что это за место? – спросил я ее.
– Разве ты не знаешь? Как быстро они все забывают там, наверху! Вся раса людская должна бы просить даровать им память, не ты один. Ты находишься в мегароне [101] царя Келея. Смотри, вот на стене перед тобой изображен приехавший в гости к Келею Минос, еще более могущественный правитель Крита. Теперь-то Келей стал подданным нашего подземного государства, а Минос у нас – один из главных судей; никто не может лучше него прояснить истину, замутненную во время ссоры. У тебя за спиной горит священный огонь, в котором моя мать хотела закалить и очистить сына Келея.
101
Мегарон – большой зал или большой дом, дворец.
Когда же этот огонь погаснет, во владение этой страной вступим мы с мужем.
Я лишь беспомощно озирался вокруг.
– Эта комната ждала тебя с сотворения мира, но я ждать не собираюсь.
Ну, выбрал ты? Или предпочитаешь умереть?
– Сейчас выберу, – заторопился я. – Если я попрошу вернуть мне память, то конечно же узнаю, кто я такой. Однако же могу при этом оказаться очень далеко от родного дома и друзей. К тому же я заметил, что те, у кого хорошая память, обычно менее счастливы, чем остальные, – чем я, например.