Воин Яровита

Сахаров Василий Иванович

На мгновение бой прекратился, и противники разошлись. Варяги потеряли всего несколько воинов, а католики, вместе с передовым дозором, не менее трех десятков. После чего язычники выдвинули вперед лучников и Краон, заметив позади небольшой лесистый взгорок, приказал отступить на его вершину. Дружно, словно один человек, боевой и хорошо слаженный отряд христиан стал отходить. Десяток викингов, наиболее сильных и хорошо вооруженных воинов семьи Виде вскинули щиты и образовали неровную линию, которая прикрывала это отступление, а остальные викинги, подхватив раненых, побежали наверх. Враги выкрикивали вслед что-то оскорбительное и потрясали оружием, а лучники выпустили по ним несколько стрел. Однако по какой-то неизвестной причине

преследовать беглецов они не торопились. Это было необычно, поскольку варягов было больше, и засаду язычники устроили заранее. Однако Краон этому значения не придал. Рыцарь думал только о том, как бы вырваться из проклятого леса и добраться до ближайшего замка или Виборга. Поэтому ему было не до того, а зря.

Лишь только передовая группа рыцарей взобралась на взгорок, вершину которого венчала ровная площадка, как они обнаружили перед собой новых врагов и их срубленные с плеч головы покатились обратно вниз по склону. На холме тоже оказались венеды, вот только не рядовые варяги-ватажники, а витязи Святовида.

"Ловушка в ловушке! — мысленно воскликнул тамплиер. — Нам указали направление, и я туда отступил. Затем собрал людей, которые могли бы разбежаться по лесу, а когда на нас надавили, сам пошел в руки витязей. Господи! За что!?"

— Святовид!!! — разнеслось над холмом и служители языческого божества, с которыми, как заметил тамплиер, были колдуны в белых одеждах, погнали викингов и тамплиеров обратно навстречу варягам.

Делать было нечего, оставалось только умереть, и вместе с несколькими братьями, не обращая внимания на викингов, которые нестройной гурьбой бросились к дороге, Тибо Краон рванулся навстречу витязям, в свою последнюю атаку. Его превосходный полутораручный меч, подарок отца, благородного человека во многих коленах, сиял на солнце. Взгляд подмечал каждую деталь, хотя сильнейший шум в голове и кровь на глазах мешали сосредоточиться. Воля рыцаря идущего на смерть была крепка и нерушима. Сильное и ловкое тело, которое закалили многолетние тренировки и кочевая жизнь, когда Тибо Краон носился по землям Европы в поисках славы и острых ощущений, все еще слушалось своего хозяина. А разум крестоносца посылал на язык старую молитву, которая, как заверяли его цистерианцы, должна была обязательно придать ему дополнительные силы.

— Господи! — отбивая мечом вражеский топор, вскричал Тибо Краон. — Прими свободу мою!

Размен ударами с одним из витязей, который, словно лесная кошка, ловко ушел от его смертельного выпада.

— Возьми память мою, разум и волю!

В грудь рыцаря попал брошенный умелой рукой топор и, хотя проклепанная металлическими пластинами миланская кольчуга выдержала, он не устоял, потерял щит и покатился по траве.

— Все что имею или чем располагаю, Господи, — тамплиер поднялся на ноги и сплюнул наземь скопившуюся во рту кровь, — все это мне даровано Тобой, а потому я предаюсь в руки Твои!

Тибо глотнул воздуха, который, словно крепкий хмельной напиток, обжег его горло и пригнулся. Над головой рыцаря пролетел вражеский клинок и Креон подсек своему очередному противнику, неосторожному молодому юноше, ногу. После чего витязь попробовал отскочить назад, но упал.

— Единственное, что прошу, Господи, любовь Твою и благодать Твою даруй мне!

Меч крестоносца был готов поразить языческого храмовника. Но рядом с венедом были товарищи, которые прикрыли его, и от мощного удара щитом в голову рыцарь снова оказался на земле. После чего он опять поднялся. Сил от молитвы почему-то не прибывало, но Тибо не сдавался. Рыцарь продолжал биться и выкрикивать заветные слова:

— И буду богатства преисполнен, и никогда не попрошу я ничего иного! Только помоги одолеть врагов Твоих Господи! Помоги!

Глаза тамплиера встретились с глазами очередного врага, по пояс обнаженного крепкого воина с чубом на голове и золотым поясом, и в его глазах Краон увидел свою смерть.

— Аминь!

Рыцарь

завершил молитву и, перехватив рукоять меча двумя руками, встал в базовую стойку для нанесения мощного косого удара от правого плеча вниз. Его мольба не была услышана, и в нем ничего не изменилось. Господь не даровал ему сил, и Тибо понадеялся на то, что еще сможет свалить хотя бы одного вражеского воина. Но враг не торопился. Словно танцуя, мелкими быстрыми шажками он обошел крестоносца и, следуя за ним взглядом, Краон увидел, что находится в кругу из витязей, которые давно могли бы его убить, но не торопились. Воины Святовида развлекались. Им было интересно посмотреть, как бьются храмовники чужого бога. Поэтому они по очереди выталкивали в круг самых молодых воинов, наблюдали за их боем и никуда не спешили.

Опытный Тибо понял это, а еще он разглядел трупы своих братьев-орденцев, которые лежали под ногами венедов, и его душа заплакала от горя. Вот здоровяк Гуго Виенн, в голове которого застрял венедский топор, рядом быстрый и очень опасный Симон Тользен, коему отрубили руку и ногу, а за ними виднелся испачканный сажей плащ брата Лукаса Фритье. Все они погибли во славу Господа. Таков был их удел, и теперь пришла очередь Тибо. Вот только опытный витязь с золотым поясом, поигрывая мечом, не спешил даровать ему смерть и тогда Краон подумал, что его хотят захватить в плен. Это было бы ужасно, но совершить самоубийство он не мог. Значит, требовалось разозлить противника, и тогда Тибо прокричал:

— Что же ты!? Наступай! Покажи мастерство! Боишься!? Правильно делаешь! Бойся меня мерзкий язычник! Я убью тебя! И ты будешь гореть в аду, где рогатые черти станут варить тебя в котле с кипящим маслом! Давай! Вперед!

Выкрикнув это, крестоносец подумал, что витязь может не понимать его родного языка. Но он высказался, и ему стало немного легче, а венед слегка кивнул и сказал:

— Я Доброга.

Краон понял, что это имя, и машинально представился в ответ:

— Тибо Краон.

Противник рыцаря снова кивнул и двинулся на тамплиера.

"Наконец-то!" — пронеслось в голове крестоносца, и он снова встал в стойку.

Венед двинулся на него все той же мягкой стелющейся походкой. Он был очень быстрым и стремительным, но и Тибо прошел хорошую школу. Вот только в голове что-то происходило, и если бы не падение с лошади в самом начале боя, он показал бы этому язычнику, каков в деле.

Враг скользнул вперед и клинок Краона, молнией блеснув на солнце, обрушился на него. Мимо! Противник легко и непринужденно перетек в сторону, и ударил его ногой в бок. Рыцарь пошатнулся, но остался стоять на ногах, и его меч метнулся в лицо витязя. Снова не достал! Доброга отскочил назад и засмеялся. Для Краона-рыцаря это было обидно, а Краон-храмовник хотел только гибели нахального врага, который перехитрил его, и смерти во имя Господа. Поэтому он не останавливался.

Шаг на врага и новый удар. Наискось. В шею противника. Зазвенела сталь, и витязь отбил удар крестоносца. Затем новый размен ударами. Еще один. И еще. И снова. Движения двух мужчин постоянно убыстрялись. Клинки превратились в практически невидимые полоски, и Краон выкладывался из последних сил. Он видел спокойные глаза врага и надеялся достать его, но тот каждый раз ускользал, а потом что-то произошло.

Краон осознал, что не может дышать и, опустив взгляд, обнаружил вражеский меч в своей груди, как раз там, где находилось его горячее сердце. Он был уже мертв, но его рука попыталась в последний раз послать верный клинок в лицо противника. Безуспешно. Мышцы рыцаря расслабились. Тело стало медленно клониться к земле, а взор затуманился. Все это произошло как-то вдруг, в один очень краткий миг, который показался рыцарю вечностью, но все же имел свой конец в виде поглотившей его разум и душу непроглядной мглы. Никакого света. Никаких ангелов и труб. Никаких райских врат. Ничего. Только мгла и ужасное падение в бездну…