Воинский дискурс: три источника, три составные части

Зверев Сергей Анатольевич

10. Малявин В. Военный канон Китая. Сунь-цзы. Сунь Бинь. – М.: РИПОЛ классик, 2016. – 496 с.

11. Никифор II Фока Стратегика. – СПб.: Алетейя, 2005. – 288 с.

12. О стратегии: Византийский военный трактат VI века. – СПб.: Алетейя, 2007. – 160 с.

13. Онисандра наставления военачальникам. Переведенные с греческого и изданные с греческим текстом, примечаниями и таблицами бароном Ф. Стуартом. СПб, 1828.

14. Перевалов С.М. Тактические трактаты Флавия Арриана: Тактическое искусство; Диспозиция против аланов. – М.: Памятники исторической мысли, 2010. – 388 с.

15. Полиэн Стратагемы. – СПб.: Евразия, 2002. – 608 с.

16. Сергеенко М.Е. Жизнь древнего Рима [Электронный ресурс] // URL: e-libra.ru›read/315738-zhizn-drevnego-rima..html (дата обращения 6.09.2017 г.)

17. Советы и рассказы Кекавмена. Сочинение византийского полководца XI

века. – М.: Наука, 1972.

18. Сунь-цзы Искусство стратегии. – М.: Изд-во Эксмо; СПб.: Мидгард, 2006. – 528 с.

19. Тайная тайных. // Памятники литературы Древней Руси. Конец XV— первая половина XVI века. – М.: Худ. лит., 1984. – С. 534–592.

20. У-цзы Об искусстве ведения войны. – М.: Воениздат, 1957

21 . Феофилакт Симокатта История. – М.: Изд-во АН СССР, 1957.-222 с.

22.Цзе Сюань Военный канон в ста главах. – М.: Европа, 2011.– 170 с.

23.Элиан Тактика [Электронный ресурс] // URL:simposium.ru (дата обращения: 5. 09.2017 г.).

24. Юдзан Дайдодзи Будосесинсю. Ямамото Цунэтомо Хагакурэ. Юкио Мисима Хагакурэ Нюмон. – СПб.: Евразия, 2000. – 320 с.

Раздел II

Воинские уставы

Глава 1

Уставы Московского государства и Российской империи

1.1. Уставы Московского государства

Первыми отечественными уставами, посвященными организации если не регулярного, то правильно устроенного войска, были «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки» (1607) и «Ученье и хитрость ратного строения пехотных людей» (1647) [29] . Несмотря на то, что в целом они представляли собой переводные сочинения, в них уже содержались указания переводчиков и составителей на цель и смысл воинской службы.

29

«Боярский приговор о сторожевой, станичной и полевой службе» (1571) относится все же к организации пограничной службы и здесь не рассматривается.

Первые же статьи «Устава ратных, пушечных и других дел» описывали качества начальных людей, причем качества личностные. Так, о большом воеводе устав пишет, что на высшую должность подобает назначать «много испытнаго и в воинстве искуснаго мужа, который бы был ни стар, ни млад, ни злосерд; но тих, кроток, смирен, податлив и всегда во всех мерах остерегателен; вовремя добрым и разумным промыслом, и вовремя домыслом и лукавством, а показатися б ему ко всяким людем доброхотанием, желанием и хвалою другу и недругу» [167, с. 58]. Может показаться удивительным, что полководцу требовалось быть приятным, скромным и сговорчивым, но нельзя забывать, что это было самое начало XVII столетия – века, когда центральная власть в Европе слишком сильно зависела от своих могущественных вассалов, чтобы разговаривать с ними повелительно. Главнокомандующему необходимо было уметь убеждать и располагать подчиненных к исполнению его приказов. Указанные качества привлекательны и в современном главнокомандующем, особенно организующем совместные или коалиционные операции. Для него умение добиваться взаимного согласия от представителей разных ведомств или государств неизмеримо важнее собственно полководческих достоинств. Блестящим примером таких дарований может служить А.В. Суворов, всячески смирявший в общении с австрийцами свой неистовый темперамент при организации операций антифранцузской коалиции во время Итальянского и Швейцарского походов. Из более близкого нам времени можно отметить американцев Д. Эйзенхауэра и Н. Шварцкопфа.

От представителей высшей аристократии, вроде Великого Кон-де, Евгения Савойского или Мальборо, можно было требовать истинно воинских качеств. Фельдмаршалом, по уставу, следовало назначать «мужа храбра, сердцем смелаго, достаточнаго и избыточнаго, дальнаго разума и правдиваго, и в воинстве искуснаго» [167, с. 59]. И это понятно и обосновано: фельдмаршалу предстояло водить войска на полях сражений, под ядрами и пулями.

На должность большого окольничего, ведавшего снабжением, обеспечением войска и квартирмейстерской частью, устав рекомендовал подыскивать «многоразумнаго, испытаннаго идобро-искуснаго мужа, который был бы честен и рассуден» [167, с. 61]. Чего же еще желать от тыловика и сегодня?

Можно заметить, что от людей, занимавших высшие командные должности, требовались, помимо воинской опытности, высокоразвитый интеллект, честность и умение вызывать к себе доверие подчиненных. Этим качествам командиров и начальников, к сожалению, не находится места на страницах современных отечественных уставов.

В «Уставе ратных, пушечных и других дел», предваряя изложение «указов», касающихся собственно организации службы, составитель определенно указывает, что и начальники и подчиненные объединяются в общей работе «не ради иннаго, точию да потщаться победити врагов и супостатов своих, и в том полагают свою славу» [167, с. 5]. В этой фразе звучат системообразующие для воинского институционального дискурса концепты

героического пафоса «победа» и «слава», которые все реже можно встретить в персональных дискурсах современных военнослужащих. Отсутствие осознанного стремления к победе и славе, а слава по самой своей этимологии предполагает деяния, о которых не стыдно поведать потомству, приучает к мысли, что война ведется не ради конечного преодоления зла, которое ее вызвало, и тем выхолащивает нравственное содержание вооруженной борьбы. Отсюда такую популярность сегодня приобрела идея гибридной войны, отрицающая ради достижения цели вырабатывавшиеся тысячелетиями кодексы чести воина – единственного, что в какой-то степени возвышало дух человека, занимающегося таким суровым ремеслом как военное, и ограничивало проявление жестокости и насилия.

Конечно, победа и слава добываются только в бою, а бой в свою очередь предполагает поражение и уничтожение неприятеля, о чем прагматично замечает «указ» 45-й, трактуя, что лучшее испытание артиллериста есть война, «где против недругов встречно стреляют, и опознается вскоре мастер, потому что тут все увидят мертвые телеса [30] , а которой к такому делу не извык, и такой в пушкари не пригодится, хотя будет в нем всего света мудрость…» [167, с. 105]. Устав здесь прагматично указывает, что от военного требуется в первую очередь результат, о котором нынешние боевые документы предпочитают выражаться эвфемизмами, за что после каждого вооруженного конфликта войска расплачиваются печальной статистикой психических травм и посттравматического стрессового расстройства.

30

Трупы неприятелей, пораженных огнем артиллерии.

Мудрости артиллерийского начальника устав предпочитал ответственность, исполнительность и смелость: «…подобает пушкарскому голове прилежну быти к делу, всякого приказу и смелу во всем» [31] , т. е. те качества, которыми по сей день делается всякая настоящая строевая карьера.

По традиции, перенятой от военных трактатов, устав приводил примерный перечень тем речей, с которыми принято было обращаться к войскам перед столкновением с противником: «Указ воинских людей перед напуском против недрузей славы, словесы увещати: первое, как к воеводе прямая [32] весть придет, что недруги приближаются, и не может инако быти, разве что с ними битися, и воеводе показатися к своим полчаном [33] , веселым обычаем и их на то наговаривати, чтоб они так делали, как достоит делати прямым [34] воинским людям и по крестному целованью на что они и государю своему крест целовали в правду и утешати их великою доброю добычею, что б они смело и храбро на супостатов напускали, а саму б ему сказатися быть в напуску первому человеку, а как к тому придет, что переменити невозможно ему их укрепити что б они по своему крестному целованью из желанием исполнение учинили и молвиша им: лушче есть честно умрети, нежели с бесчестием жити, и так предатися в руце Божии» [167, с. 12–13]. Как можно заметить, рекомендации по поведению военачальника перед боем следуют трактату Онассандра.

31

Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки. СПб., 1777–1781. С. 120.

32

Достоверная.

33

Подчиненным, составу полков.

34

Честным.

Вольный перевод с немецкого труда Иоганна Якоби фон Вальхаузена «Kriegskunst zu Fuss» по обучению европейской военной науке, известный как «Ученье и хитрость ратного строения пехотных людей», был издан на русском языке в 1647 году. В нем чувствуется дыхание Тридцатилетней войны (1618–1648), на сто лет вперед опустошившей не имевшими морали бандами ландскнехтов Германию. Текст устава начинается с отсылок к Священному Писанию, убеждающему на примере Иисуса Навина, Самуила, Давида и прочих персонажей ветхозаветной истории в том, что воинская служба есть дело божье, а «ратной чин есть Богу приятен, и им самим установлен и добром познан» [171, с. 18]. Историческая действительность сильно противоречила уставному идеалу, недаром автор оговаривается пословицей, гласящей, кто не слушает отца и матери, тот послушает телячьей кожи (барабана), и замечанием, что богобоязненного ратного человека можно встретить не чаще, чем черного лебедя. Оттого воспитательная функция в «Ученье» выражена несравненно сильнее, чем в предыдущем уставе, более озабоченном профессионализмом воинов, нежели их нравственностью. «Ученье» рекомендует государям и начальствующим над войском во избежание всеобщей пагубы и разорения «прежде искать божьей чести и искреннему своему прибыль» [171, с. 20]. В этом случае войны признавались справедливыми, особенно если они велись против иноверцев, язычников «и иных врагов христианского имене».