Воинствующий мир
Шрифт:
На том первое моё общение с великим полководцем закончилось. Суворов пошёл развлекать остальных. Он казался весёлым, включил образ простачка. Но за этой личиной чувствовалась с трудом выносимая боль. А как могло быть иначе? Александр Васильевич являлся честолюбивым человеком. И было с чего. Рымник, Фокшаны, Кинбургская коса, взятие Измаила, победа над восставшей Польшей, а вот недавно Дербент и битва при Урмии. Это только то, что первое в голову пришло, послужной список побед Суворова куда больше. Для любого служащего, может, даже в большей степени для военного, крайне болезненно, когда твои заслуги не ценятся должным
— Господин Сперанский, мы можем пройти в кабинет его высокопревосходительства Алексея Ивановича? Признаться, я в нетерпении услышать от вас ответы на множество вопросов. Вы уж простите за настойчивость, но я не располагаю временем и в самое ближайшее время должен отбыть в Петербург, — через полчаса после моего общения с Суворовым спросил Григорий Иванович Базилевич.
Этот медик был выбран мной не только потому, что он числился в друзьях Алексея Ивановича Васильева, который заприметил Базилевича, когда будущий государственный казначей был главой медицинской коллегии, но и по ряду иных причин. Отнюдь не главным, но интересным критерием при выборе медика было то, что он также, как и я, попович, то есть сын православного священника. Как и я, он сначала учился на духовного служителя, но ушёл в стезю хирургии, а я на гражданскую службу. Потом у Базилевича был Страсбургский университет и степень доктора медицины, Геттингенский университет, путешествие по Германии и Франции в поисках медицинской практики. И вот он — первый профессор медицины русского происхождения в России.
Сказав слуге, чтобы тот сообщил Суворову о моём с Базилевичем разговоре, мы направились в кабинет Державина.
— Вот вы писали в трактате о вирусах, — начал разговор Базилевич. — И я вам не верю. Нет-нет, господин Сперанский, я привык доказывать суждения даже самому себе и самостоятельно находить ответы. В ваших предположениях весьма много оправданий к тем явлениям, которые имеют место быть, но не познаны наукой. Оттого да, я не верю, но готов выслушать вас и доказать несостоятельность предположений. Буду рад, если у меня сего не выйдет.
Кто из людей, рождённых в конце двадцатого века, не знает, что такое «пастеризация»? Уж пастеризованное пиво от нефильтрованного отличат все. Чуть меньшее количество людей из будущего хоть что-то расскажет про великого микробиолога Луи Пастера и о том, как влияют бактерии на продукты и раны. Я из тех, кто хоть что-то, но расскажет.
— Бактерии виной тому, что портятся продукты, что раны начинают гноиться и вызывают Антонов огонь. Я принёс вам иной трактат, где написано, как можно добыть вещество, что уменьшит вероятность заражений и спасёт тысячи жизней. Именно вы введёте слова «стерилизация», «антисептик»… — говорил я, доставая из папки небольшую стопку листов.
Я предлагал Базилевичу создать и испытать каменноугольную смолу, которая в иной реальности была названа «фенолом». Добыть её даже в современных условиях весьма несложно. Это продукт, который возникает при конденсации коксового газа. Так или иначе, но я собираюсь ускорить промышленную добычу кокса рядом с Луганским железоделательным заводом. Уже сейчас подобные процессы в том регионе налаживаются. Так что свой «пенициллин» я всё-таки создам, пусть и чужими
— Есть и другое лекарство, которое очень поможет при любых болезнях живота… — решил я продолжать разговор, но дверь кабинета открылась, и на пороге показался Александр Васильевич Суворов.
— Ну же, господа! Как же без меня? Иль всё же вы решили не посвящать старика в свои тайны? — показательно в шутливой манере возмущался полководец.
Пришлось заверить, что всё не так, что с господином Базилевичем мы ведём лишь предварительную беседу. Но после того, как я добился от Александра Васильевича обещания не распространяться об услышанном, пересказал ему о карболовой кислоте и её предполагаемых свойствах обеззараживания.
— И коли применить сие, так и не будет гноиться рана? — скептически спрашивал Суворов.
— Если применять все меры, как то: мыть руки, чистить раны, промывать их, кипятить хирургический инструмент, стирать и кипятить бинты, и делать остальное, что я изложил на бумаге, так никакого Антонового огня быть не должно. И тяжёлые ранения — не всегда смерть. А ежели создать службу санитаров, кои будут идти сразу за полками и забирать раненных, на месте оказывая первую помощь, то, по моим расчётам, более половины раненных выживут и при тяжёлых ранениях, — сказал я и получил в ответ тишину.
— Сие много работы, — задумчиво отвечал Суворов.
В современных войсках раненных в лазареты отводят их сослуживцы. Я читал описание Бородинского сражения, так некоторые участники эпохальной битвы говорили о том, что ближе к вечеру дня, когда встретились французская и русская армии, солдаты, численно до дивизии, находились у лазаретов. Это сослуживцы принесли своих раненных товарищей и уставшие сидели на земле. Сколько солдат, получается, покинуло передовую? Много.
Но организация санитарной службы — это очень много труда и ресурсов. Санитаров нужно выучить, создать под них целую структуру, систематизировать взаимодействие с войсками. А вот то, что поможет армии при не особенно больших затратах — это активированный уголь.
— Так вот, господа, уголь тот тако же делается из кокса, как и карболовая кислота. Можно его делать и из древесного угля. Здесь нужны опыты. Знаю только о том, что дроблёный уголь нужно нагревать без доступа воздуха. На то вам, Григорий Иванович, и рассказываю всё это, чтобы вы открыли те лекарства, — заканчивал я свой небольшой доклад о пользе активированного угля [главный герой забыл или не знал, что материал при активации угля нужно пропитывать ещё и раствором, например, хлоридом цинка].
После этого я ещё немного рассказал о пользе активированного угля и в красках, с примерами и приблизительными цифрами, расписал перспективы применение лекарства в войсках. Тот самый активированный уголь в значительной степени снизит санитарные потери, как на переходе, так и на стоянках. И дело не только в непосредственных потерях от болезней. Часто солдаты выполняли свои обязанности, мучаясь кровавыми поносами и болями в животе. Уголь не так чтобы резко упразднит все эти явления, делая армию работоспособной и могущей выполнять более сложные боевые задачи, но в значительной мере уменьшит негативные последствия от некачественной воды и еды. Ну, а тотальный контроль за водой позволит ещё более нивелировать последствия от сложных переходов и долгих стоянок.