Воины Пернатого Змея
Шрифт:
На противоположном берегу замелькали факелы, и донеслись крики амини, Кокотона смог различить голос обретенного брата:
– Немедленно начать переправу!
– Переправа открыта, первыми идут женщины, дети, старики!
– Никому не задерживаться на мосту и в лагере амини, все уходят далеко в лес! Собирайтесь – приказ касика Кокотоны!
Беженцы сборами разбудили кайманов – раздались шлепки по воде, и касик отдал новый приказ:
– Поставить вдоль реки стрелков и факельщиков! Не давайте этим гадам выпрыгнуть из воды! – за неделю строительства в отряде Кокотоны погибли пятеро ротозеев-амини, на противоположном
Под частые выстрелы громов люди начали переправу, они старались как можно быстрее перебежать по мосту. Настил постоянно сотрясался от ударов крупных монстров, они стремились разрушить строение. Казалось, что животные понимают – их добыча ускользает навсегда. Но переправа беженцев, которые скопились на северной стороне реки, прошла без потерь. Трижды стая кайманов предпринимала попытку вылезти на берег. Животные выползали из-под основ моста, под прикрытием настила. Едва крупные клыкастые морды появлялись в свете факелов, тут же усиливался отпор со стороны людей. После многочисленных залпов на песке оставались трупы водяных чудовищ. Живых это отбрасывало назад, в темные воды реки.
Утром Тонатиу осветил опустевший вытоптанный противоположный берег и утомленных амини. На севере поднимался небольшой столбик пыли – это шли новые беженцы из сожженных городов.
– Что дальше, касик? – все воины его небольшого отряда приступили к завтраку и сидели кучей. От усталости есть не хотелось, но порядок был жестким.
– Дальше, здесь останутся две двадцатки, чтобы помогать беженцам с севера переправиться через реку. Остаются добровольцы.
– И как долго они будут стоять?
– Куда направляетесь, касик Кокотона?
– Мы завтра уходим на юг. Пересечем границу и, с оставленными нашими сотнями, нанесем контрудар по орлам. Мы отомстим за нашу страну и погибших.
До самого утра многие амини не спали, они бродили от костра к костру и обсуждали решение касика, и кто останется. На рассвете, когда закончились сборы, а имущество отряда было погружено на шестикуалей, Кокотона приказал отряду построиться: по правую руку те, кто остается охранять мост, у левой – идущие с ним. После небольшой беготни отряд выстроился слева. Весь.
– Помогать беженцам тоже опасно, здесь собрались, наверное, все кайманы юга. Это еще и важно – спасти то, что осталось от нашего народа… – хмыкнул сначала Кокотона, а потом попытался убедить амини. Но ряды не шелохнулись.
– Назначай сам, никто не останется добровольно! – донеслось с задних шеренг. Прихрамывая, Кокотона пошел вдоль рядов. Касик смотрел каждому амини в глаза, пытаясь увидеть каплю сомнения, чтобы оставить бойца на мосту. Он знал всех, бывал на свадьбах, радовался рождению детей в их семьях, бок о бок штурмовал укрепленные перевалы орлов, спасался от камнепадов и лавин. Кокотона понимал, почему амини молчат, предоставляя сделать этот выбор ему, командиру – у них нет желания жить. Уцелев, по сути, они уже там, в царстве Миктлантекутли рядом с погибшими женами и детьми. И никто не откажется добровольно отомстить за близких.
"Кого оставить?" – Кокотона всматривался в лица боевых товарищей, он прошел три шеренги, но никого не выбрал.
– Пусть выйдут те, у кого нет еще жены и детей!!
Вышло восемнадцать человек.
– Охранять и ремонтировать мост вы остаетесь под командованием моего брата – колчана Ээкатль Сипактли!
Молодой человек вздрогнул, попытался протестовать, выкрикнуть что-то с места, но касик дал команду двигаться и сам подошел к нему.
– Это не справедливо, Кокотона!
– Справедливо. У тебя еще нет семьи. Возможно, тебе удастся выжить и наш род не прервется, – Кокотона обнял возмущенного брата, хлопнул его по плечу и зашагал к шестикуалю, на котором собирался ехать.
– Да хранит тебя Тонатиу, Кокотона!
– Пусть его лучи освещают твой путь, брат Сипактли!
Вести из пограничного гарнизона касику постоянно приносили гонцы. Он знал, что оставленный там отряд работает по ночам над восстановлением рубежей: окопов, тайных укреплений и ловушек, а днем охраняет границу. Докладывали ему и о гибели пяти двадцаток, ушедших в разведывательный рейд по территории противника. Вместе с разведчиками погиб его друг Ствол Тростника.
К месту прибыли, когда взошел Мецтли. В его призрачном свете Кокотона осмотрел лагерь – маскировка удалась – полное ощущение заброшенности и разрухи. Ни одного секрета без помощи колчана он не обнаружил. Строители гарнизона на новом месте сложили из камней баню рядом с источником. За это касик выразил отдельную благодарность. Ее тут же растопили, и амини по шесть человек – больше не вмещалось, с удовольствием занялись подготовкой к походу на орлов.
Каждый воин, прежде чем пересечь порог строения, бросал жменю полыни, стертой до порошка, в небольшое углубление с правой стороны от входа. Там горел небольшой огонь. Вдохнув очищающего белого дыма, подождав, пока он окутает тело, амини входили в баню. Пар и вода помогали воинам очиститься не только от долгой дороги, прежде всего, амини стремились подготовиться к предстоящей битве. Кокотона дождался своей очереди, вдохнул очистительный дым полыни и вошел в баню.
Пар окутал касика, тот сел на душистую деревянную лавку и расслабился. Тепло действовало успокаивающе. Через некоторое время Кокотона внутренне собрался и обратился с молитвой:
"О, Великий бог воинов, Уицилопочтли, обращаюсь к тебе, как защитнику и повелителю амини! Укрепи силу духа моего, сделай глаз мой зорким, руку и удар метким, тело гибким, как у ягуара! Веди своего амини по тропе войны, руководи мной, управляй мной, контролируй меня! Мое оружие, сеющее смерть, будет наносить только справедливый удар, нож мой коснется только тела врага моего, которого тебе преподношу! Вручаю тебе свою жизнь и силу непобедимый и справедливый, Колибри Юга!"
Попарив тело и ополоснувшись – он тщательно тер корой мыльного дерева кожу, произнося слова древнего, как мир заклинания:
– Пусть не проникнет в меня ужас и страх, посылаемый врагом моим, да не испытаю я трепета, когда меня коснется рука врага моего!
Омывая уши и глаза, касик произнес:
– Пусть не устрашат меня звуки орудий и жалкие боевые крики ненавистного врага моего; да не убоятся глаза мои его многочисленности и силы!
Кокотона наклонил лицо к ладоням, наполненным отваром, втянул носом воду и выплюнул через рот:
– Пусть не смутят мою стойкость и храбрость ужас и страх, которым будет пахнуть враг мой, земля его, дом его!