Воины Света. Тайна Кранга
Шрифт:
Флинкс снова почувствовал в душе мягкую боль, как от обложенного сахаром зонда: сознание, что Мамаша Мастифф доводилась ему матерью только посредством сочувствия, а не рождения. Отцом его был случай, а наследием удача. О своих истинных родителях он ничего не знал. В его карточке имелось больше пробелов, чем обычно, она не сообщала ничего, даже самой элементарной родословной. Помесь проявлялась в его длинных оранжево-рыжих волосах и оливковой коже. Причина его сиротства навеки останется столь же неясной, как и лица его родителей. Он позволил потоку городской жизни войти в его мозг и затопить неприятные мысли.
Один турист, более проницательный, чем большинство его собратьев, заметил однажды, что идти через большой центральный рынок Драллара все
Планета с необычайной быстротой выходила из своего последнего ледникового периода. Быстро уменьшающиеся ледники оставляли ее поверхность словно изрытой оспой от сверкающей ляпис-лазурной глади озер, прудов и больших водоемов. Почти ежедневные дожди поддерживали уровень воды, установленный первоначально отступающими ледниками. Драллару случалось располагаться в исключительно сухой долине, хороший дренаж и отсутствие ливней (а потому и грязи) были одной из главных причин роста города. Сюда купцы могли явиться торговать своими товарами, а ремесленники ставить мастерские, не страшась, что их будет смывать каждый третий месяц.
Испарение — осадки круговорота воды на Мотыльке — отличались также от подобных явлений на многих в остальном схожих планетах челанксийского типа. Появление пустынь предотвращалось отсутствием любых настоящих горных хребтов, перегораживающих путь обремененному влагой воздуху. Отсутствие океанских бассейнов и общая неровность местности так и не дали шанса возникнуть крупной системе стока воды. Реки на Мотыльке имелись в таком же бессчетном количестве, как и озера, но были по большей части небольшими по длине и пропускаемому объему воды. Поэтому вода на планете распространялась по ее поверхности довольно ровно, за исключением двух больших ледяных шапок на полюсах и полушарных остатков крупных ледниковых систем. Мотылек представлял собой Великие Прерии Земли с хвойными деревьями вместо кукурузы.
Полиритмичный речитатив зазывал торговавших в разнос товарами с тысячи миров, образовывал рваный контрапункт к сравнительно ровному гомону и ропоту толпы. Флинкс прошел мимо знакомой галантерейной лавки и, проходя, обменялся с ее владельцем короткой тайной улыбкой… Этот почтенный рослый блондин среднего возраста только что закончил продажу пары курток из шкур дурфарса двум броско одетым инопланетянам… по цене в три раза большей, чем они стоили. В его голове лениво проструилось еще одно изречение: «Те, кто прибывает в Драллар не готовыми купить шкуру, неизбежно покупают».
Подобные вещи не оскорбляли хорошо продуманных этических постулатов Флинка. Это была не кража. Меха и древесное волокно, древесина и вода были Мотыльком. Разве можно украсть семечки у помидора? Продавец был счастлив от своей продажи, покупатели довольны своей покупкой, а разница все равно пойдет на поддержание города в виде мероприятий по улучшению быта и взяток. Кроме того, любой инопланетянин, могущий себе позволить поездку на Мотылек, вполне был в состоянии, черт возьми, позволить себе платить по местным ценам.
Планета эта была по большей части довольно открытой. Правительством служила монархия, атавизм более ранних времен планеты. Историки находили ее странной и изучали, и она лишь номинально нагоняла страху на своих граждан. Мотылек внезапно и без подготовки швырнуло в водоворот межзвездной жизни, и он выдержал этот трудный переход — как быстро выяснили несостоявшиеся заезжие культуртрегеры. Но на планете, где основная масса туземного населения состояла из кочевых племен, следующих за кочевыми носящими мех животными, проявлявших редкую драчливость при потере названных мехов, представительное правительство оказалось бы крайне неудобным. А церковь, естественно, не вмешивалась.
Было хорошо известно, что Королевское Бюро Переписи ежегодно публиковало цифры, скорее, комплиментарные, чем точные. Главными промыслами планеты являлись продукты леса, меха, туризм и ремесла. В бескрайних лесах планеты изобиловали носящие мех существа всех мыслимых видов (и несколько немыслимых). Даже насекомые были покрыты мехом, чтобы укрыться от вездесущей воды.
В лесных землях произрастали главные разновидности твердой и мягкой древесины, включая много уникальных и неклассифицированных видов, таких как некая периодически отмирающая древесная губка. Когда на Мотыльке поминали «зерно», оно не имело никакого отношения к муке. В гигантских озерах водилась рыба, которую приходилось ловить с модифицированных барж, снаряженных забрасываемыми киборгами лесками. Широко цитировалось, что из всех планет Галактики настоящие неподдельные рыбы имели равный шанс уйти домой с рыбаком, а не наоборот. А охотники только начинали открывать этот аспект потенциальных возможностей планеты… по большей части оттого, что уходившие в огромные леса неподготовленными хранили тревожное молчание.
Драллар был столицей и самым большим городом. Благодаря удачным галактическим координатам и просвещенной налоговой политике сменявших друг друга королей он стал теперь межзвездной расчетной палатой для товарообмена и коммерческих сделок. Все крупные финансовые дома имели здесь по крайней мере филиал штаб-квартиры, зарезервировав свои более пышные представительства для более цивилизованных планет. Монарх и его чиновники были не больше чем номинально коррумпированными, и король присматривал за тем, чтобы народ не задавили репрессивными правилами и постановлениями. Не то чтобы это делалось из любви к простому человеку. Просто это было хорошо для бизнеса. А не будь бизнеса, не было бы и налогов. Нет налогов — значит, нет правительства. А нет правительства — значит, нет и короля — положение дел, которого текущий монарх, Его Сушайшее Величество Король Деве Ног Ка XXIV, старался избежать.
И потому Драллар можно было почувствовать также обонянием.
Вдобавок к местным жителям, в Дралларе занимались бизнесом полсотни других разумных рас. Для поддержания гладкой пульсации этого скопления коммерции требовалось фантастическое разнообразие органического горючего. Поэтому сам центральный рынок окружала кажущаяся бесконечной серия закусочных, автоповаров и ресторанов, образовавших в действительности одну огромную непрерывную кухню. Конечная комбинация ароматов, производимых этими заведениями, сливалась в не повторявшуюся больше нигде в известной галактике атмосферу. На более рафинированных торговых перекрестках такие экзотические миазмы держали бы, как приличествует, под замком. В Дралларе же не имелось для разложения никакого озона. Хлеб насущный для одного являлся для другого наркотиком. А наркотик для одного мог вызвать тошноту у другого.
Но благодаря какой-то случайности химии, или химии случайности, испарения так хорошо смешивались в естественно влажном воздухе, что любое потенциально вредное воздействие сводилось на нет. Оставался только вечно кружащийся густой запах, щекотавший горло и оставлявший не ожидавшие того рты в состоянии непрерывного слюноотделения. Всякий мог получить обманчиво полный и сытный обед, просто посидев часок в центре рынка и вдыхая воздух. Не много других мест в рукаве приобрели то, что можно лучше всего описать как обонятельную репутацию. И это правда, что гурманы прилетали из такой дали, как Земля и Процион, всего лишь для того, чтобы посидеть на окраинах рынка и устроить долгие и бурные состязания, участники которых пытались опознать обрывки ароматов, выносимые наружу влажным ветерком.