Воины Света. Тайна Кранга
Шрифт:
Девочка бегала вокруг них, затем подбежала к Лизендир, обняла и прижалась к ее щеке. Затем повернулась к Хану и засмеялась. Хан едва подавил желание рассмеяться в ответ при виде ее беззубого рта. В женщине был какой-то шарм. Лицо у нее было уже и более овальное, чем у Лизендир, волосы темнее. У нее были мягкие полные чувственные губы и прямой взгляд глаз цвета моря во время шторма.
Она сказала:
— Я Хветмерлейи. Жаль, мужа нет дома. Он на виноградниках и пробудет там несколько дней.
Голос ее был чистый, прозрачный.
— Вы останетесь с нами на этот вечер? Располагайтесь, пожалуйста, я буду счастлива.
И они вошли в
Они знали, что Лизендир входит в клан людей, что на синглспиче означает «вино». Хветмерлейи все больше нравилась Хану. Она была доброжелательная, теплая. И, подумал он, может быть, Лизендир повезло, теперь ее жизнь наполнилась. Она была довольна, когда узнала, что Хан знает немного синглспич, и настояла, чтобы он и Устеин взяли с собой бутылку ее вина. Она много говорила о муже Ториандасе.
Она подозревала, что Ториандас ушел на виноградники, чтобы найти ей нового мужа. Видимо, он обладал мрачным юмором, так как пообещал привести горького пьяницу.
Устеин громко рассмеялась:
— И что ты с ним будешь делать?
— О, быстро перевоспитаю, — ответила она беспечно. — Или выгоню.
Вскоре Хан заметил, что Хветмерлейн клюет носом. Да и Лизендир начала зевать. Леры рано ложились спать. Поэтому они распрощались без особых церемоний и собрались уходить.
Лизендир пошла к двери проводить их, а Хветмерлейн осталась чуть позади, чувствуя, что они хотят что-то сказать друг другу. Во дворе было темно, дождь прекратился, слышался только шум прибоя. Где-то вдали по булыжникам протарахтела телега.
Устеин нарушила тишину:
— Лизендир Люден, я желаю, чтобы в твою жизнь пришло то, что нашли и постараемся сохранить мы.
— Это хороший дом. Я думаю, что приживусь здесь. Не буду с вами прощаться навсегда, так как надеюсь, что скоро увидимся. Я буду видеть вашу жизнь, вы — мою, некоторое время мы будем идти рядом.
Она замолчала, прикусив губу, затем порывисто обняла обоих и побежала в дом. В дверях она остановилась и крикнула:
— Много вам счастья! И побольше детей!
Затем она скрылась в доме.
Устеин и Хан повернулись и пошли домой, вдыхая сырой ночной воздух и слушая шум прибоя. Они перешли каменный мост и пошли по темным улицам, погруженные в мысли, изредка касаясь друг друга.
ТАЙНА КРАНГА
I
Флинкс был этичным вором, в том смысле, что крал только у жуликов, и притом только тогда, когда это становилось абсолютно необходимым. Ну, наверное, не абсолютно, но он старался приспособиться к этическим нормам окружающей среды. А когда человек
Можно было бы доказать, если бы Флинкс захотел слушать (событие маловероятное), что выносить окончательное решение относительно того, кто попадает под определение жулика, а кто нет — дело сугубо индивидуальное. Философ знающе кивнул бы, соглашаясь с этим. Флинкс не мог позволить себе такой роскоши. Его нравственные нормы диктовались стремлением выжить, а не абстракциями. И, к его большой чести, он сумел, насколько возможно, покамест остаться на принятой стороне морали. Приличной долей этой чести он был обязан случаю.
Однако, как правило, он получал свой скромный доход по большей части честно. Это происходило сколько по соображениям здравого смысла, столько и по желанию. Чересчур преуспевающий вор всегда привлекает внимание. И вступает в действие «закон уменьшенной отдачи».
Дралларские тюрьмы славились негостеприимством. Хороших мест в городе для демонстрации своих талантов бродячими жонглерами, менестрелями и тому подобными имелось ограниченное количество. Некоторые были намного лучше других. То, что он в своем сравнительно малом возрасте сумел обеспечить одно из наилучших, являлось данью удачи и стойкости старой Мамаши Мастифф. Она с детства зарезервировала ему небольшой помост рядом со своей лавкой, отгоняя других предприимчивых циркачей криком или выстрелом, как требовали случай и сила покушавшегося на место конкурента. Мамаша Мастифф было, конечно, не настоящее ее имя, но все называли ее именно так. Включая Флинкса. На рынках Драллара настоящие имена употреблялись редко. Они плохо служили для отождествления личности и слишком хорошо для сборщиков налогов. Поэтому каждого нового обитателя быстро награждали подходящим именем. Мамаша Мастифф, например, имела поразительное сходство с земной представительницей семейства собачьих того же названия. Его дали в порядке юмора и приняли с плохой миной, но тем не менее приняли. А ее язвительный характер дополнял физическое сходство.
Этот мужчина-мальчик был сиротой. Вероятно, невольным, как и большинство ему подобных. И все же, кто мог сказать? Не проходи она в то время мимо загонов для рабов и не взгляни случайно туда, она бы никогда не заметила его. По причинам, которых она так никогда полностью и не поняла, она купила его, вырастила, направила учиться ремеслу, как только он достаточно подрос. К счастью, его театральные наклонности обнаружились в очень ранней стадии, наряду с другими талантами. Поэтому проблема выбора ремесла разрешилась сама собой. Он обладал острой и несколько мрачной наблюдательностью и поэтому сделался своим собственным талантливым учеником. И к лучшему, потому что циркачи постарше всегда становились в его присутствии нервозней, чем хотелось, провозглашали его неподдающимся обучению и предоставили самому себе.
Она также внушила ему, что в Дралларе независимость всегда была намного важнее, чем неосязаемая мысль. Она была имуществом, даже если не лезла в карман или сумку и поэтому ценилась как таковая. И все же, когда он поймал ее на слове и переехал жить отдельно, печаль долго не отставала от нее, как слой краски. Но она никогда не открывалась из страха продемонстрировать слабость. Ни в словах, ни в лице. Его подгоняли любовно, но твердо, во многом, как юных птиц. К тому же она знала, что для нее конец может наступить в любое время, и хотела, чтобы он задел его жизнь как можно легче.