Воитель
Шрифт:
ГРО-2 гранаты надежные и простые. Они взорвались среди ромеев и, встав на краю обрыва, я осмотрелся и заметил, что все враги здесь. Никто не успел уйти. Один контужен, обхватил голову ладонями, сидел на земле и раскачивался из стороны в сторону. Двое ранены, их посекло осколками, и еще один погиб. А мужчина в комбинезоне и очках медленно отступал к выходу из оврага.
– Не уйдешь, - прошептал я и спустился вниз.
Спуск крутой и рисковый, но в тот момент я был ослеплен желанием догнать беглеца, и не думал об этом. А зря, потому что, оказавшись на дне оврага, почувствовал боль в ноге.
– Стой! – я подбежал к нему и направил на ромея автомат.
Он обернулся, медленно и даже с ленцой, а когда посмотрел на меня, я едва не грохнулся на пятую точку. Вместо глаз у ромея были черные провалы, в них клубился туман, и мне захотелось упасть на колени. А еще от его головы вдаль уходила уже знакомая мне невидимая обычным людям прерывистая красная линия ментального контроля.
«Подчинись», - в моей голове сформировался мысленный приказ.
«А вот хрен там», - несмотря на дрожь в коленях, я отправил неведомому врагу ответ и, направив на голову ромея палец с перстнем-артефактом, крест накрест резко перечеркнул воздух.
Мне послышался стон. Красная нить контроля рассеялась и ромей, потеряв сознание, лицом вниз, упал.
Слабость моментально исчезла. Подбежали воины. Все в порядке. Победа наша и есть пленные. Однако появились вопросы, на которые бы я хотел получить ответы. Кто этот ромей, которого мы захватили? Кто послал за ним спецназ? А самое главное – кто его контролировал? Со всем этим придется разбираться и, желательно, получить информацию до того, как ромей окажется в лапах словенской военной контрразведки.
18.
Пленных взяли более чем достаточно, сразу четверых. Ромейские спецназовцы, конечно же, ребята крепкие и суровые – других в такие войска не берут. Однако, несмотря на всю свою подготовку и твердость духа, они оставались людьми. А каждого человека, как известно, можно сломать и заставить отвечать на вопросы. Поэтому уже через час после боя, допросив диверсантов, я получил первичную информацию.
Спецназовцы из одного подразделения. Они элита, 18-я отдельная рота глубинной разведки «Нодалис». Подчинялись эти бойцы непосредственно Генеральному штабу имперских войск и уже успели повоевать. На границе вырезали заставу словенских пограничников. Невдалеке от Борисова атаковали отступающую колонну, которая перевозила архив 4-го армейского корпуса. А в Кострайском районе Белоградской области пустили под откос три эшелона с армейским снаряжением, продовольствием и боеприпасами.
В общем, вояки серьезные и опытные. Роту «Нодалис» перебросили под Белоград пять дней назад и вместе с несколькими отрядами специального назначения стали готовить к ночному авиадесантированию в тыл словенцев. Предположительно, выброска должна была пройти непосредственно над городом. Но неожиданно они получили новый приказ. Шести группам роты «Нодалис», предстояло прорваться в наши тылы. После чего четыре группы начинают свободную охоту и беспокоят словенцев, а тридцать бойцов выходят к лагерю военнопленных, уничтожают охрану и освобождают военнопленных. При этом судьба простых солдат ромейских полководцев не беспокоила. Там уж как повезет, кто сможет выжить, тот счастливчик, а если погибнут, то и не беда, солдат у императора пока хватало. Главное – спасти и доставить в расположение ромейских войск старшего техника Арнольда Вергано, который был прикомандирован к некоему генералу Велизарию Романо и попал в плен совершенно случайно.
Что происходило дальше, я знал и оставил спецназовцев в покое. Пусть ими военная контрразведка занимается, а мне интересен техник Вергано. Но возникла проблема. Он испытал сильнейший шок, впал в кому и пока не придет в чувство, информации не будет. Все, что от меня зависело, я сделал. Если говорить конкретно, просканировал тело и спящий разум ромея на предмет повреждений, а затем поделился с ним толикой своих сил. Дальше все в руках судьбы. Когда очнется, тогда и поговорим, а если нет, тогда вытащим его из леса и сдадим «контрикам».
Тем временем наступила ночь. Воины собрали трофеи, связали пленников, разожгли костры и стали готовить ужин. В лесу спокойно, враги далеко, так же как и друзья. Беспокоиться не о чем, и я вышел на связь с Каусом. Сообщил ему о результатах, и мы договорились о точке встречи, где завтра нас будет ожидать транспорт. Но это завтра, а сегодня отдых.
Поужинав концентратами и тушенкой, я немного посидел у костра, выпил кружку чая и перебрал трофеи, которые достанутся нашему вольному отряду. После чего задремал, но уже через час меня разбудил отец Филарет, который находился в карауле.
– Господин поручик… - услышал я тихий шепот и открыл глаза.
– Что? – я посмотрел на священника.
– Пленник очнулся. Дергается, плачет и просит его убить. Как поступить?
– Я разберусь.
Арнольд Вергано, в самом деле, пришел в себя и он плакал. Я просканировал его душевное состояние, прислушался к эмоциям и чувствам, а потом попробовал их проанализировать.
Боль… Недоумение… Растерянность… Предчувствие беды… Желание умереть… Лицо женщины перед мысленным взором… Тоска… Образы монстров, которые похожи на богомолов… Страх…
Все это смешивалось в темный бурный поток, уловить в котором что-либо конкретное очень трудно. Нужно разговаривать, так информацию получить проще, и я схватил пленника за шиворот, подтащил к заранее собранному сушняку и уложил его на плащ-палатку. Затем разжег огонь, присел на бревно и обратился к пленнику:
– Рассказывай.
Вергано немного успокоился и перестал плакать, но голос его дрожал и он спросил:
– Что ты хочешь узнать?
– Для начала скажи, кому ты служил.
Краткая заминка и ответ:
– Я ромей и служу своей стране.
– Ты меня не понял. Кому ты на самом деле служил? Я говорю про тварей, которые похожи на богомолов. Кто эти монстры?
– Откуда… - он резко дернулся и попытался разорвать путы, но неудачно.
– Я видел твоего хозяина и подозреваю, что он такой не один. Я прав?
– Да.
– Так кто они?
– Чолкаины.
Есть контакт. Пленник растерян и напуган. Он был готов отвечать на любые вопросы и его можно не пытать. Однако необходимо ковать железо, пока оно горячо. Я это понимал и продолжил допрос: