Вокруг Байкала за 73 дня
Шрифт:
Нудно моросит дождь, но в такую погоду идти легче – не жарко. Трехногий пес, которого мы почему-то прозвали Джек, увязался с нами. Это хорошо. После вчерашнего лая в кустах собака предупредит, если что, об опасности. На всякий случай достали двустволку. Береженого – Бог бережёт.
До метеостанции добрались довольно быстро. Спрятали на подходе к селению ружьё, чего лишний раз егерей раздражать – заповедник все-таки.
Странно, обычно непрошеных или нежданных гостей встречают с некой настороженностью и явным любопытством, здесь же кто-то выглянул из-за двери и спрятался. Не выходит. Самим лезть в дом и представляться – не солидно, однако документы, разрешающие проход по территории заповедника, нужно бы показать. Но кому? На берегу у лодок ковыряются люди. О, да это же наши знакомые охотники с мыса Рытый.
– Здорово, ребята. Быстро вы добрались. Где ночевали? – самый старший и с виду солидный человек протянул нам руку.
– Не знаем чей дом, километрах в трех от сюда. Вон видишь, пес хозяйский с нами увязался. – я ответит на приветствие.
– Это Налейкина пес. И дом его там недостроенный.
– Может быть – хозяина не было. А здесь-то где начальство? Отрекомендоваться надо.
– В доме обедают. Да ты зайди.
Вова остался с охотниками, а я пошел в дом, взяв документы.
Дом классный. Высокие стены, высокое крыльцо, большие окна. В окне промелькнула мордашка молоденькой девочки, и спряталось за занавеску. Я постучался и открыл дверь. Хозяин, резко обернулся, встал из-за стола, вплотную подошёл ко мне, поздоровался и любезно дал понять, что сейчас выйдет. Короче, нужно на улице подождать. Что ж, я конечно вышел, успел заметить на столе котлеты, мясо, хлеб, овощи, рыбу и все остальное, что перечислять смысла нет – нужно пробовать. Козёл! Он вышел следом. Что-то нервничал, говорил, говорил. Понятно было одно: останавливаться здесь не стоит – мы не ко двору. Через 18 км есть научная станция заповедника, нужно идти туда.
А мужик всё куда-то уходил и возвращался. А на окнах колыхались занавески.
– Чё, ребята, не повезло. – спросил здоровый бурят – наш знакомый охотник. – Не обращайте внимания. У них тут жёны молодые – по 19 лет.
– По сколько? Откуда?
– На практику в прошлом году приехали, вот и остались. Так-то Исайкин мужик ничего, но буксует, когда молодые туристы приходят.
– Так, это и есть Исайкин? Нам о нём другое рассказывали. Приветы передавали ему, Налейкину и ещё Чижову и Макаренко. От Толи Павляка из Онгурён.
– Знаю Толю. Соляру возит. Хорошо, я передам.
Мы встали с бревна, навьючили рюкзаки. Погода говно и настроение говно. Байкал хмурый, дождь достал – нудный и липкий.
– Ну, ладно, давай прощаться. Пойдем мы.
– Счастливо, ребята. Осторожней там – охотники пожали руки.
Мы уже двинулись, когда в очередной раз появился Исайкин и предложил помыться в бане, явно зная наш ответ. «Да пошёл ты!» – подумал я, но сказал: «Спасибо большое, время не ждет, ещё восемнадцать километров топать, нужно до ночи успеть на станцию» и протянул ему руку. «Ага, чаи распивать времени нет!» – ответил Исайкин, показал, как выйти на тропу и умчался в дом. Я специально смотрел на окна, откуда на меня смотрели две пугливые мордашки. «Господи, дети совсем. А этот сорокалетний пиздюк теперь всю жизнь будет прятать от путников свои сокровища. А чья вторая? Налейкина, что ли?» – так и не разобравшись в сложных семейных связях работников метеостанции Солнечная, раскисая под дождём, я поплелся за Вовой, вспоминая увиденные котлеты.
Уйдя подальше от метеостанции, на берегу озерка мы разожгли костер и стали варить спагетти с тушенкой. А что? Отличный обед, кто понимает – продукты жалко, мало их на этот долгий переход. Хорошо бы дней за десять – одиннадцать до Нижнеангарска дойти – будет ровно месяц пути. Уже три недели в пути. Ровно три недели. Весна сегодня закончится. Будет лето и непролазная тайга в триста километров длинной. Ничего – допрём! Зато какой вид на море: Чёрный исполин Святой Нос и белоснежные вершины Баргузинского хребта на той стороне. Пара недель и мы там будем. Будем оттуда смотреть на этот берег и, наверное, вспоминать вот эти спагетти. Джек, собака Налейкина, увязалась с нами. Иди, лапочка, иди. Хоть о медведе предупредишь, да и нам приятно сделать «подарок» друзьям метеорологам.
Крутыми берегами, живописными лугами с высокой сочной травой и болотами с пьяным запахом вязких трясин, совершенно не боясь неожиданной встречи с медведем, мы шли к научной станции заповедника. Пес, одурев от счастья свободы и количества съеденных макарон, носился по лесу, распугивая рябчиков и облаивая белок. Какой-то «Ярославец» крутился у берега и, так и не пристав, смотался на Север. Мы тащили свои мешки и болтали обо всём, о чём болтают путешественники.
В бухте Солонцовая научно-исследовательская база охранялась, обслуживалась и использовалась двумя людьми: инспектором заповедника Володей и ученым орнитологом Наташей, женщиной молодой и красивой. Наташа изучала мелких птиц, а Володя следил за порядком на вверенной ему территории и помогал Наташе. Хозяйство они вели совместно. Я думаю, Володе повезло. Многие бы хотели помогать Наташе в столь заповедном во всех отношениях месте на фоне белоглавых гор, хрустальных озёр и райского, хоть и Сибирского леса. Володя-то нас и встретил. Документы проверять не стал– он уже слышал о нас. Народная почта работает быстрее государственной. Завалившись в дом, поздоровавшись с хозяйкой (как-то «хозяйкой» её называть даже не уместно), свалив в угол мешки и телогрейки, мы стали помогать готовить ужин. На столе появились солёные грибы, омуль, суп и всё то, что ребята здесь готовят. Вот это встреча! Я понимаю. Интересная деталь: из-за отсутствия сахара в чай используют детскую смесь «Малыш». Довольно вкусно, возьмем на вооружение.
Так как ребята мы коммуникабельные и любим поболтать и посмеяться, разговор быстро склеился и перешел в нормальный веселый треп с прибаутками и частым смехом. Володя и Наташа оказались мировыми хозяевами, не смотря на то, что работники заповедника (я, кажется, уже говорил о своём отношении к охотоведам и разным другим официальным чинам лесного и охотничьего хозяйства – в этом случае было приятное исключение). Рассказы об НЛО, кстати, тоже в виде серебряных шаров над горами и огнями над Морем, о изюбрях и медведях, которые приходят к ним на озера, о том, что они рассчитывают развести здесь помидоры и о сорванной ветром крыши на бане, проглотили вечернее время совершенно незаметно. (длинноватое предложение – можно задохнуться). О бывшем хозяине здешних мест Александре Бурмейстере, человеке не ординарном и интересном, о котором мы будем в дальнейшем ещё не раз наслышаны, ребята рассказывали с некоторым раздражением. (Комарицин рассказывал с уважением). Из рассказа стало ясно, что человек этот необычный, своенравный и хозяйственный. Он завалил лес капканами (выражение Наташи), пытался разводить здесь то ли норок, то ли песцов (клетки мы увидим утром), охотился на искусственных озёрах уток (О! как я его понимаю, зная, сколько их на этих озерках) и организовывал охоту для иностранцев. Потом его, вроде, погнали и он переехал в Чивыркуй. Короче, парень, по нашим понятиям, путёвый. Ещё Наташа рассказывала о старинном деревянном водопроводе, проложенном здесь в тайге (я не понял для чего), что-то ещё о своих воробьях, которых она изучает и записывает голоса на магнитофон, а я любовался её фигурой и лицом, почему-то вспомнив о сексе. Странно, но за три недели эти мысли в голову пришли, наверное, первый раз. Что там сейчас Лариска делает? Настроение вдруг испортилось, и я пошёл спать.
01.06.92
Лето начиналось в понедельник. Борьба с самим собой. Мыс Заворотный. Геологи, Андрей Захаренко. Ужин в компании геологов – творческий вечер
Здравствуй, Лето! Чёрт меня дернул встать в такую рань. Пошел снимать природу, горы, домик. Поприветствовал Джека (мы про него совсем забыли, а он здесь с местной пустолайкой тусуется). Прогулялся и снова рухнул спать. В 9 часов проснулся. На кухне кипела деятельность – варился молочный суп и чистился омуль. Вова уже помогал хозяевам, а я ещё валялся. Как-то разбито я себя чувствовал. Всё болело, ныло, свербело. Почему-то стал волноваться, что Дима не приедет в Северобайкальск. Навалилась лень. Но вставать все равно придется. Я встал.
– Собаку оставьте. Я поеду на станцию – отвезу её. – сказал Володя.
– Хорошо – ответил я, хотя ничего хорошего в этом не было – с собакой спокойней.
После завтрака, ребята затоварили нас соленым омулем и пожелали удачи. Мы пошли. «Пока, Джек. Спасибо за сопровождение». Пес завилял хвостом, глядя грустными глазами.
До Заворотного 20 км. Тропу нам обрисовала Наташа ещё вчера, так что оставалось только идти и не чихать. Но вот идти-то было трудно. Я совсем расклеился и шел по вросшим в прибрежный песок плоским камням на автопилоте. Говорил сам себе, что дойду вон до того дерева и сяду – передохну. Доходил до дерева и говорил снова: «Хорошо, дотяну до той лесины и перекурю». Снова шёл, доходил и все сначала. Так постепенно разошёлся, набрал темп и ритм, и усталость отпустила. Володя настороженно поглядывал на меня, но молчал – понимал, что со мной что-то твориться. Молчал – и правильно делал.
Запись в дневнике:
Даже когда иду по тропе, уже не вижу красоты природы. Только на редких привалах или вдруг звери – для глаз что-то неординарное. Но нужно идти. Я сам выбрал этот путь и ничего не столкнёт меня с него. Удивительно, но кажется, Вове всё даётся легче. И груз у него тяжелей, и скорость больше (всегда меня поджидает), и работоспособность (может, физиология). Последние 3 дня уделали – всё труднее, труднее вставать. Ноги свинцовые, колени болят, спина ноет, голова тяжёлая и хочется всё время сладкого. Очень тяжело начинается день. Хочется выспаться, но пока негде. Будут ли деньги в Северобайкальске?
Продержаться до Нижнеангарска. Отдохнуть, вымыться, отоспаться, поесть – моя мечта, но она сбудется, если Дима привезёт деньги, а если нет – нервы на пределе – Дима испортит всё. Моя идея не реализуется, но как об этом сказать. Это моя идея, будем идти до упора… Идём без ружья. Я на автопилоте. Перед нами мыс Заворотный, до него 5 ч. ходу. Дойду ли? Дойду!!!