Вокруг Кремля и Китай-Города
Шрифт:
Сквер на месте собора Казанской иконы Божией Матери. Фото 1940 годов из архивных фондов Департамента культурного наследия города Москвы
Первая церковь была деревянной и сгорела в одном из пожаров, которых в деревянном городе всегда случалось множество. Каменный храм, возведённый уже на средства царя Михаила Фёдоровича, стал одной из важнейших церквей Москвы. Настоятель этого храма всегда занимал одно из первых мест в иерархии московского духовенства, и богослужения здесь иногда проводили даже патриархи. В частности, в июле 1918 года патриарх Тихон во время службы в Казанском соборе произнёс
Сначала собор переоборудовали под жилые коммунальные квартиры, обнесли заборчиком, и стал он домом № 1 по «улице 25 Октября». Как и положено, имелись в доме и места общего пользования, как раз на месте алтаря. Ордера на жилплощадь в таком престижном месте выдавались не кому попало, а исключительно пролетариям.
Все жили вровень, скромно так, система коридорная:
На тридцать восемь комнаток – всего одна уборная…
Собор Казанской иконы Божией Матери. Фото 2013 года
Но то, что было абсолютно нормальным для страны в целом, на Красной площади всё же как-то не смотрелось, и в 1936 году здание окончательно разрушили. На освободившемся месте по проекту Бориса Иофана соорудили временный павильон III Интернационала, а позже здесь работало летнее кафе, унаследовавшее туалеты всё от той же коммуналки.
Надо отметить, что разрушенная большевиками церковь выглядела совсем не так, как в XVII веке, поскольку после пожара 1812 года была перестроена в стиле классицизм. Однако в 1920-х годах храм (ещё до его превращения в общежитие) был отреставрирован на средства обновленческой церкви. Петр Барановский, замечательный человек и талантливый реставратор, вернул храму изначальный облик. Именно в этом виде Казанский собор восстановил в 1990-х годах ученик Барановского Олег Журин.
9. Красная площадь
Привычный нам вид Красная площадь обрела не так уж давно. Верхние торговые ряды (здание ГУМа) были построены в 1893 году, Средние – в первые годы ХХ века, памятник Минину и Пожарскому переместили к Покровскому собору в 1931 году, квартал на Васильевском спуске был разобран перед войной, а брусчатка из диабаза сменила булыжную мостовую в 1930-м, когда вместо деревянного мавзолея возвели бетонный, облицованный мрамором и порфиром.
До 1814 года вдоль Кремлёвской стены от Неглинки к Москве-реке тянулся Алевизов ров, вырытый в начале XVI века. Итальянский зодчий Алевиз Новый сделал его достаточно глубоким, чтобы дно опустилось ниже уровня воды в реках, а стены рва были обложены камнем, чтобы не осыпались. Попасть в Кремль можно было, пройдя через подъёмный мост, охраняемый стрельцами.
Повёрнутые жерлами на восток, откуда могло появиться войско Орды, перед Спасским мостом стояли пушки. Там же, у входа на мост, просили подаяния слепые, юродивые и нищие: кто гнусил жалобно, показывая прохожим свои язвы и увечья, кто псалмы распевал. Чуть поодаль торговали лубками – картинками религиозного или комического характера, отпечатанными вручную в один или два цвета с печатных форм, вырезанных на липовых досках. А ещё дальше бурлил рынок, средоточие городской жизни.
В ясную погоду прямо под открытым небом работали цирюльники, умевшие в два счёта сделать стрижку, именовавшуюся «под горшок» – именно так она и выполнялась: клиенту на голову надевали чугунный горшок, и все патлы, торчавшие наружу, обрезались. К концу дня толстым слоем срезанных волос, утоптанным, как войлок, бывала устлана вся площадка, где это происходило, почему и прозывалась она Вшивой.
Красная площадь. Фото 1903–1905 годов
Аполлинарий Васнецов. Красная
Тут же работали и харчевни, где на печках без труб (дым выходил прямо в окно) готовили кушанья на любой вкус: блины и осетрина, пареная репа и расстегаи, а также аналоги заморских блюд: вместо шашлыка – почки заячьи верчёные, а вместо шаурмы – «пирожки с котятами», как выкликали зазывалы. Тем из них, кого природа не одарила зычным голосом, приходилось всячески изгаляться, придумывая что-то смешное, привлекающее внимание, главное было – не заиграться, не ляпнуть лишнего, потому что бродили по площади «земские ярыжки», человечки в суконных масках с узкими прорезями для глаз. Услыхав хоть словечко, которое можно было истолковать как преступное, они выкликали: «Слово и дело!» – и тогда того, на кого указывал ярыжка, полагалось хватать и волочь в застенок для дознания. Застенок располагался неподалёку, в казематах Константино-Еленинской башни, и очутиться там не хотелось никому, так что по мере приближения человека в тряпичной маске голоса затихали и люди от него шарахались в стороны, как от зачумлённого.
Хотя на площади регулярно совершались казни (обычно гражданские, но иногда и самые настоящие), предназначением этой части города являлась торговля.
Пространство перед Кремлёвской стеной было занято разного рода палатками и лавочками, а в проходах между ними люди – кто во что горазд – торговали с рук, или с наплечных лотков, или развесивши товар на воткнутых в землю хворостинах. Поэтому и название у этого места было Торг, а ещё его часто именовали Пожаром, ибо каждый торговец старался свой «бутик» зимой как-нибудь обогреть, а даже самый маленький очаг может превратиться в большую проблему, если оставить его без присмотра.
Периодически выгорая, Торг возрождался в прежнем виде уже через несколько дней, но московские государи, резонно опасавшиеся, что рано или поздно пожар перекинется на Кремль, запрещали у его стен какое бы то ни было строительство: «А которые всяких чинов торговые люди торгуют на Красной площади, и на перекрестках, и в иных неуказных местах, поставя шалаши, и скамьи, и рундуки, и на вехах, всякими разными товарами, и те шалаши, и рундуки, и скамьи, и вехи, с тех мест указал Великий Государь сломать, и впредь на тех местах никому никакими товарами не торговать, чтоб на Красной площади и на перекрестках, и в иных неуказных местах от тех торговцев проезду стеснения не было» (Указ от 4 сентября 1679 года).
Уличный торг у Кремля в конце XVIII столетия. С гравюры того времени Колпашникова
Впрочем, во все времена торговцы – ребята настырные: «ты их в дверь – они в окно». Поэтому к торговым рядам, стоявшим по дальнему от Кремля краю площади, со временем добавился и ещё один ряд, примостившийся вдоль вырытого у Кремлёвской стены рва.
После пожара 1812 года ров был засыпан, а стоявшие над ним торговые постройки архитектор Осип Бове восстанавливать не стал, ограничившись возведением Верхних торговых рядов на месте сгоревших. За их ампирным фасадом теснились лавочки отнюдь не европейского вида, но они вполне соответствовали образу жизни тогдашней Москвы, и необходимость их перестройки возникла только в конце XIX века.
Д. С. Лафон по оригиналу Ж. Делабарта. Вид старой Красной площади в Москве, 1801. Из книги «Архитектурные памятники Москвы», 1904
А площадь перестала быть торговой – только раз в год, на Вербное воскресенье, здесь устраивалась ярмарка. «Вся площадь заставлялась белыми палатками и заполнялась самыми разнообразными товарами, большей частью подарочного характера: игрушки, цветы, корзинные изделия, галантерея, сласти. Масса воздушных шаров красными гроздьями колебалась над толпой гуляющих… Писк, визг, гудки разнообразных игрушек наполняли площадь, заглушали говор гуляющих и выкрики торговцев» (Иван Белоусов. Ушедшая Москва).