Вокруг «Серебряного века»
Шрифт:
10 <марта>.
Вчера мои именины и у нас Красковы. Сначала все было что-то очень тягуче, но после ужина, т. е. когда выпили, нам удалось с Е. А. остаться вдвоем. Сначала мы прикрывались планом Москвы и целовались за ним, потом хладнокровно ушли в другую комнату. Помню, что мы лежали в объятьях друг друга, а я лепетал какое-то бессвязное декадентское объяснение, говорил о луне, выплывающей из мрака, о пагоде, улыбающейся в струях, об алмазе фантазии, которая сгорела в образе юной мечты.
Однако она назначила мне свидание в пятницу и воскресенье.
Сегодня под влиянием всего это<го> в безумно радостном настроении духа, и даже лично
14 <марта> воскр<есенье>.
Однако я тону, тону!
В пятницу были маленькое свидание, считка, так сказать. Встретились на Патриарших прудах, походили (заход<или> в церковь) и разошлись. Сегодня назначено большое свидание, в ресторане, репетиция… Гибну. Ей —…, она хватается за последнего поклонника, ей я нужен, может быть — я нравлюсь ей… Тону. <…>
136
Напечатаны не были. Упоминания «редакции» далее в тексте, судя по всему, относятся именно к этой.
3 1/2 час.
Ведь это безумие! Я иду на свидание. Люблю ли я ее? Да! Да! Да! Я в первый раз встретил если не равный ум, то равную мысль, и если не равную волю, то равное сердце. Да! Да! Да!
Но осторожнее. Будь благоразумен. Не позволяй себе лишнего. Поцелуи — вот твой предел. Иди.
15 <марта>.
Ну-с, было свидание…
Поместились мы у Саврасенкова [137] . Для девицы это смело. Целовались бесконечно и мяли друг друга в объятиях. Я дошел до того, что расстегнул ее кофту и целовал грудь.
137
Трактир Кузьмы Ефимовича Солдатенкова на Тверском бульваре, 109.
Один раз скользнула скорбная нота.
Я «честно» говорил о том, что ей следует выйти замуж за Мих.
Евд……… значит, моя рука при мне… говорил и намекал, что тогда мы можем продолжить…
— Да! Конеч<н>о в <2 нрзб> виду…
О! это было сказано слишком печально.
— Глупости! я могла 20 раз выйти за другого. Это был полуупрек. Я покраснел и начал ее целовать.
Веч<ером> был у них. Сразил Саблина. Сегодня был у них, читал «Илиаду». Целовались чуть-чуть. Философию этого надо разобрать. <…>
18 <марта>.
Вчера зашел за границы. Щупал на сеансе [138] Е. А. за ноги до колен и выше из-под юбок. Нет! это слишком. Беседовал и с Верочкой. <…>
19 <марта>.
Я в моих поступках с Е. А. совсем не показываю знакомства с учением Овидия. Я — мальчишка, делающий промах за промахом. Я запутался в ее сетях бесконечно и тону, гибну…
138
Протокол сеанса 17 марта см.: Оккультизм.С. 281–282.
Лев вклеил мне пару за сочинение [139] . Вот так штука. По-гречески 3 — и 3 —… Дараган обругал меня. Все поколебалось. Дрогнули сферы моего влияния.
20 <марта>, утро 8 час.
Уходя со свид<ания> (№ 2), Е. А. попросила у меня двугривен<ный> на извощика, и так просто, — а, наоборот, как прежде не соглашалась мне позволить платить за извощика.
Имейте в виду, что теперь она ехала одна. О! Эта простота мне нравится. <…>
139
Речь идет о Льве Ивановиче Поливанове (1838–1899), основателе Поливановской гимназии, где Брюсов учился с 1890 г. Преподавал литературу.
22 <марта>.
Наслаждаюсь в волнах символизма.
Вчера, блуждая по Вербе, встретил В<еру> Петр<овну> и Кат<ерину> Ник<олаевну>. Специально для нее блистал декадентск<ими> выражениями. Потом бродил с Верой, отдаваясь простоте ее души. Был с нею в церкви.
Завтра свидание с Е. А. <…>
Что если бы я вздумал на гомеровском языке писать трактат по спектральному анализу? У меня не хватило бы слов и выражений. То же, если я вздумаю на языке Пушкина выразить ощущения Fin de si`ecle’я. Нет, нужен символизм!
23 <марта>.
1. Корнелий Агриппа; 2. Парацельс; 3. Magia Adamica — Евг. Филалета; 4. L. E. Mirville. Des 'esprits et de leurs manifestations diverses.
Собираюсь на свидание и в редакцию. Неужели выйдет такой скандал, что наткнусь на Льва? Ведь это вероятность 1/100… а и она возможна.
Судьба?
24 <марта>.
Вчера вернулся домой с трещащей головой.
Вышел из дому в 2 (Кстати, комнату уберут к Пасхе, а то я этого переживать <?> не в состоянии).
Дома выпил я пива и водки, но ничего. В «Италии» выпил 2 рюмки водки, потом стакан вина, в «Bier-Halle» — кружку пива. В ред<акцию> пришел навеселе. Попросили зайти завтра. Пошел на свидание.
Пьяному все хорошо. Чув<ст>вую: что люблю Е. А. и верю в себя. Пришли к Саврас<енк>ову. Что делали, и описать трудно. Только ради моего благоразумия не еблись. Лежали друг на друге, рядом, снимал ее <нрзб>, задирал юбку выше колен. Черт знает что такое! Расстались в 6 1/2 . <…>
26 <марта>.
В редакции все хорошо. Соглашаются… (на словах) принять, если напишу вступительную статью. Не вежливый ли это отказ?
Целые дни пишу. Вчера весь день у меня Ланг [140] . Присутствие постороннего только мешало, так что ничего не написал. С ним у Зунделовича [141] . Вернувшись, набросал (и плохо) одно стихотв<орение>. Сегодня писал много и полуудачно. Купил «Po`etes maudits» [142] .
140
Александр Александрович Ланг (псевдонимы А. Л. Миропольский, А. Березин; 1873–1917) — поэт, близкий друг Брюсова.
141
Соученик Брюсова по гимназии Креймана. Не путать с известным литературоведом Я. О. Зунделовичем!
142
Книга П. Верлена.