Вокруг Света 1996 №11
Шрифт:
— Увидев его, вы должны пригрозить ему копьями и прогнать прочь, — ответил я.
Коиннаге глубоко вздохнул:
— Пусть будет, как ты сказал. Сегодня же мы изгоним его и никогда назад не примем.
— Да будет так, — провозгласил я и покинул бому, направившись обратно на холм.
«Вот так, Мурумби, — подумал я. — Ты получил столь желанный вызов. За всю свою жизнь ты ни разу не поднял копья; теперь же тебе придется есть только то, что добудет твое копье. Тебя воспитали в знании, что женщина должна строить хижину, но теперь от непогоды тебя спасет только та крыша, которую ты сам настелишь. Ты был приучен к легкой жизни, а теперь ты должен будешь надеяться только на свой ум и силу. Никто тебе не поможет, никто не предоставит ни еды, ни крова, а я не отменю данного повеления. Это не идеальное решение, но лучшее, которое я мог найти в данных обстоятельствах. Тебе нужен был вызов, нужен был враг — вот тебе и то и другое».
За следующий месяц я обошел все деревушки Кириньяги и большую часть времени провел в разговорах с юношами. Я нашел еще двоих, которых пришлось изгнать. Вскоре в список моих обязанностей прочно вошли подобные походы и разговоры.
Среди молодежи не было больше ни самоубийств, ни необъяснимых смертей. Но время от времени я задумываюсь над тем, что станет с обществом, с той утопией, что царит на Кириньяге, раз лучшие из лучших, самые способные объявляются изгнанниками, а остаются лишь те, кто с радостью готов вкушать плоды лотоса.
Перевел с английского А.Жикаренцев
Золотые пагода Мьянмы
«Это Бирма. И никакая знакомая тебе земля не могла бы быть похожей на нее», — писал век тому назад Редьярд Киплинг.
Я много ездил по свету, много видел, мне есть с чем сравнивать, и я не могу не согласиться со словами английского писателя. Бирма... Ее древние позолоченные пагоды, ее обычаи, ее люди - такие разные (135 этнических меньшинств проживает в стране) и в то же время такие одинаково-гостеприимные, почтительно-внимательные к чужестранцу — многое запечатлелось в памяти. Но я позволю себе дать лишь кое-какие путевые наблюдения, дополнив их фотографиями, в надежде, что любознательному читателю когда-нибудь предоставится возможность самому увидеть то, что видел я, путешествуя по Бирме.
«Это самая сонная столица мира», — записал я в дневнике после нескольких дней пребывания в Рангуне. Я поселился в отеле «Стрэнд», в свое время одной из самых известных гостиниц Востока. И словно окунулся в атмосферу британской колонии. Отель — белое приземистое здание, с огромными залами и просторными комнатами. Если бы не непременный вентилятор в комнатах с очень высокими потолками, здесь, кажется, можно было бы наяву встретить героев Киплинга. Присутствие прошедших веков ощущаешь и на улице Маха-бандула. Сейчас она утратила былое великолепие, но аристократический стиль ее застройки еще заметен. По широкому бульвару проезжает мало машин, однако много велосипедов, велорикш, моторикш и тележек. Здесь нет небоскребов, не видно рекламных плакатов, а супермаркеты такие же, какими были в 50-е годы. В ювелирных лавках продаются сапфиры, рубины, золото, нефрит. Кажется, что драгоценные камни и золото — единственный товар, которым торгуют в этой стране.
Спокойная атмосфера на улицах, любезные улыбки... И вдруг! По дороге, ведущей в центр, мчатся два грузовика с военными, вооруженными до зубов. Это сразу напоминает мне о том, что я нахожусь в стране, управляемой военным режимом. Военные пришли к власти в 1988 году в результате кровавого государственного переворота. Генерал Со Маунг устроил настоящую бойню, жертвами которой стали тысячи людей.
Новая метла по-новому метет. Диктатура приняла решение привести старые «англизированные» географические названия в соответствие с местным произношением. И в один прекрасный день Бирму переименовали в Мьянму, Рангун — в Янгон, Паган — в Баган, Пегу — в Баго, реку Иравади — в Аеярвади. Бирманец отныне стал называться не «бармиз», как прежде, а «бама», этническая группа «карен», звучит «каян» и так далее.
В мае 1990 года, к удивлению многих, в Бирме прошли первые свободные выборы, которые явились настоящим триумфом для оппозиции. Национальная лига набрала более восьмидесяти процентов голосов. Но военные отказались передать власть в руки демократов. И снова волна репрессий прокатилась по стране.
Судьба свела меня с одним швейцарцем итальянского происхождения, который живет в Бирме уже два года. Он работает в компании, ведущей поиски нефтяных месторождений. Этот человек рассказывал, что, по всей вероятности, в стране многие прошли через пытки и что многих отправили на принудительные работы в лагеря. Один пожилой буддийский священник из Тази на плохом английском рассказывал мне об ужасной участи тысяч людей, отправленных в места заключения. Из лагерей их посылали на минные поля, создавая живой щит для военных, борющихся с повстанцами...
Я еще вернусь на улицы Рангуна — Янгона, а пока что покидаю столицу, над которой еще витает призрак не существующей ныне британской империи. Я еду в Паган и Мандалай.
Поезд лениво пересекает равнину. За окном проплывают рисовые поля, простирающиеся до самого горизонта, буйволы, которые тянут примитивный плуг. Низкая облачность и пелена тумана, зависшая между небом и землей, размывает очертания убогих домишек. Даже бедность становится скрытой от глаз людских...
Поезд прибыл в Тази. Потом я добирался автобусом по дороге, пролегающей через рисовые поля. В полдень, когда мы приехали в Паган, жара достигла апогея. Термометр показывал больше 40 градусов. Это было то время, «когда ноги находятся в состоянии покоя», как говорят бирманцы. Я устроился в отеле с труднопроизносимым названием Тирипитсайа. Восемь шатров, построенных из тикового дерева в центре парка, утопающего в цветах, и в двух шагах от величественной реки Иравади.
Отдышавшись в прохладе бара, я двинулся осматривать Паган — древнюю столицу Бирмы. Довольно быстро дошел до Швезигона, культового сооружения, построенного королем Аноратой, жившим в XI веке. Это один из самых главных молитвенных центров всей Бирмы, потому что здесь находятся такие святыни, как ключица и ребро Будды. В ноябре-декабре сюда съезжаются тысячи паломников на великий праздник Швезигон.
Из исторической литературы известно, что в золотые времена Пагана — до монгольского нашествия — на этой равнине было построено 13 тысяч культовых зданий. Сейчас их насчитывается 2217, все остальные были разрушены. Но те, что остались, сохранились неплохо, этому способствовал здешний сухой климат.
Летом 1975 года в Бирме было землетрясение. Некоторые храмы сильно пострадали. Казалось, что они утрачены навсегда. Однако, благодаря международной поддержке, бирманским реставраторам удалось, казалось бы, невозможное. Сейчас туристские путеводители предусматривают посещение десяти наиболее крупных памятников, которые сохранены для нас в первозданном виде. Но многие маленькие безымянные святилища никогда не реставрировались, и для археолога-европейца представляют собой драгоценный бриллиант без надлежащей оправы. К сожалению, они обречены на полное разрушение. Их губят не только время и подвижки земной коры, но и воры. Они опустошают храмы и затем продают награбленное иностранным «коллекционерам». При этом вандалы продолжают оставаться безнаказанными.
...Перед храмом Ананда, белым, как ледник, какой-то мужчина вытаскивает из-под рубашки статуэтку Будды и, воровски оглядываясь по сторонам, предлагает мне купить ее. «Вэри олд, сэр!» — шепчет он. Всем своим видом он дает понять, с каким риском для него сопряжена эта сделка. Он хочет, чтобы я купил у него эту старинную вещь за тридцать долларов и сделал это побыстрее. Он долго настаивает, но в конце концов «дарит» за пять долларов.
На следующий день вместе с сопровождающим меня гидом едем в монастырь. Едем в «тонге» — двуколке, запряженной лошадью. Гид показывает монастырь и камень, на котором одна очень религиозная принцесса приказала высечь следующую надпись: