Вокруг света на мотоциклах
Шрифт:
«Не хочу есть то, из чего получается новая жизнь», – сказал я.
«Мы все это сделаем, – сказал Расс. – Мы сделаем это все вместе».
«Наверное, попробовать все же стоит, – сказал Эван. – Но меня ещё немного беспокоит, как их есть».
«Тебя это беспокоит только немного?» – переспросил Дэвид.
«Я вам расскажу, как это будет, – сказал я. – Вокруг яичка есть толстый жировой слой. Само оно хрящеватое и наполнено семенем. Последние два, что попали в котелок, всего пять минут назад болтались у животного».
«Но кроме них есть еще двести – выбор богатый…» – сказал Дэвид.
«Кажется, я не смогу», – тихим голосом сказал Эван. Я насадил яичко на вилку. Оно все было разбухшее
«А давайте по считалочке! – предложил Расс. – Проигравший пробует первым».
«Нет!» – воскликнули мы с Эваном хором.
«Я пас, – сказал я. – Меня вырвет. Оно сразу же обратно вернется».
«Я это сделаю, – сказал Эван. Он передумал: „Я съем одно маленькое, самое маленькое“. И без всяких колебаний он взял яичко из миски, запихал его в рот, разжевал, проглотил и улыбнулся. „Чувствую большой прилив желания – готов переспать со всеми женщинами мира“, – заявил он. Я сразу понял, что теперь очередь за мной.
«Я тоже одно съем», – сказал я.
«Все должны попробовать. По одному маленькому», – сказал Эван.
«Ага, щас! – откликнулся Дэвид. – Кто это решил насчет всех?»
«Ну же, Дэвид, – подначивал Расс. – Они свеженькие такие, только сегодня отрезаны».
«Мое подергивается», – сказал Дэвид, разглядывая яичко в своей миске.
Я посмотрел на яичко перед собой. Из него выделялась какая-то прозрачная жидкость и стекала по зубцам вилки. Лучше было об этом не думать. Я положил яичко себе в рот, сжал зубы, но проглотить не смог. Пришлось выплюнуть.
Дэвид тоже взял яичко, быстро прожевал и проглотил. «Хм-м, неплохо, – сказал он, кивая. – Кажется, я даже вошел во вкус. Энергии сразу так прибавляется».
«Так скушай еще одно», – посоветовал Расс.
«Нет, теперь твоя очередь, Расс», – сказал Дэвид.
«Да-вай Расс! Да-вай Расс! Да-вай Расс!» – начал скандировать Эван. Уж теперь-то Расс не мог отвертеться.
«Ну ладно, давайте», – согласился он. Расс весь пошел пятнами и вспотел, стал как-то подергиваться. Бледный как смерть, наклонив голову и зажмурившись, он сунул яичко в рот и стиснул зубы. Быстро прожевал и попытался проглотить, водя руками по лицу и по волосам. Но потом наклонился и срыгнул.
«Не могу», – сказал он. Яичко снова оказалось на тарелке.
ЭВАН: Мы вышли из юрты и вернулись в палатки. Всю ночь и почти весь следующий день шел дождь, превратив и без того сложные условия в настоящий кошмар. Мы постоянно скользили и падали, потому что мотоциклы заносило. Но я все еще хотел оторваться подальше от команды. Мы прекрасно обходились и без них, и без полицейских эскортов, прибегая только к помощи встречающихся на пути людей. Чарли же был настроен по-другому.
«Нам же так тяжело, – говорил он. – Знаю, как тебе хочется все делать самостоятельно, но мне кажется, с командой гораздо безопаснее. Я бы лучше за ними поехал. Иначе очень трудно».
«Ну, Чарли, – ответил я. – Мы же первые дни в Монголии нормально пережили, как взрослые, самостоятельные мальчики. И разве это не внушает уважение к себе? Я не хочу, чтобы за мной тут снова присматривали». Я был полон решимости не дать грязной дороге помешать нам узнать Монголию так, как мне этого хотелось. Когда машины техподдержки были рядом, динамика путешествия совершенно менялась, и хотя я ужасно любил всю нашу команду, мне больше нравилось ехать втроем, только с Чарли и Клаудио.
И все-таки ехать по грязи не очень весело. Получалось в среднем 16 км в час, и мотоциклы были густо заляпаны. Мы с Чарли несколько раз падали, наблюдая, как Клаудио проносится мимо на своем «Дьяволенке», стреляя двигателем и жужжа, как оса. «Сбрось скорость! – кричал тогда Чарли. – Опасно!» Но Клаудио гнал, не сбавляя, проезжая через колеи и скользя по грязи без всяких заносов, как будто не было ничего проще, чем ехать по этой «замечательной» дороге.
Но мотоцикл Клаудио оказался менее надежным, чем его хозяин. Мы только перекусили бутербродами и поковыляли к машинам, как подкатил Клаудио. У него не заводился мотоцикл. «Черт, что же делать?» – сказал я.
«Не знаю, – ответил Чарли. – Вообще без понятия». Пока мы стояли над байком Клаудио, решая, как же нам его теперь чинить, подъехал оранжевый русский джип с поднятым брезентовым верхом. Неважно, в какой части Монголии ты находишься: есть проблема – не беда, кто-нибудь обязательно подвернется. Из джипа выбрались два парня в неизменных синих бейсболках. Как и все местные, они в первую очередь предложили закурить. Сунув зажженные сигареты в уголок рта, принялись за сломанный мотоцикл. Пока парни снимали крышку с коробки передач, появились еще два всадника с табуном лошадей. Они тоже закурили и подошли ближе, один стал что-то советовать, а другой – ловить с помощью лассо одну из лошадей и тянуть ее к себе. Так всем миром они и починили мотоцикл Клаудио – что-то подтянув и подправив в коробке передач – и даже устроили ему тест-драйв по степи. Практически одной отверткой они провели сложнейшую операцию, заставив машинку бегать всего за каких-то полчаса. Удивительно. Клаудио оседлал «Красного дьявола», и мы покатили дальше. Монголы показали нам на прощание большие пальцы.
Мы ехали, и с каждым следующим падением, с каждой бороздой и колеей, в которой мы застревали, мне становилось тревожнее. Даже на заправках невозможно было передохнуть. Бензин приходилось качать вручную – долгий и тяжелый труд с тремя-то мотоциклами. «Неслабые тут мозоли можно натереть, – жаловался Чарли. – Мало нам полученных от мотоциклов…»
Потом мотоцикл Клаудио снова сломался. Как и в первый раз, мы не знали, за что взяться. И снова, как по команде и непонятно откуда, появился тот же русский джип, из него выбрались наши добрые друзья монголы-мастера. Снова по кругу пошли сигареты, и ребята принялись за дело. Я тем временем взглянул на карту и был сильно шокирован. Каждый день мы должны были проходить по целой странице атласа, но вместо этого едва продвигались на пару дюймов. До Улан-Батора все еще оставалось около полутора тысяч километров, а за день нам едва удавалось сделать сорок. Я падал каждые несколько километров, был удручен и подавлен, и мне это более чем осточертело. Энергии больше не осталось. Пугала дорога и все, что ждало впереди. Было страшно и думать о том, сколько времени нам понадобится, чтобы доехать до Улан-Батора. И тут на меня снизошло озарение.
«Слушай, Чарли. Давай выберемся отсюда. Поедем в Россию. Смотри, до границы рукой подать», – сказал я, показав на карту.
Мы находились всего в ста километрах к югу от границы. «Повернем на север и уже скоро снова будем в России, на нормальных дорогах! Мы починим мотоцикл Клаудио и отправимся на восток к озеру Байкал. Это займет дня два-три, а потом, если захотим, повернем на юг и поедем в Улан-Батор. Там всю дорогу асфальт, так что окажемся там вовремя».
Чарли аж подскочил, осознав возможность покончить со всей этой тоской. «А чтоб тебя! Отличная идея! Мне это все уже как кость в горле, – сказал он. – Если так будет продолжаться, кто-нибудь из нас точно себе ногу или руку сломает. Честное слово, если бы здесь сейчас приземлился вертолет и предложил отвезти меня домой, я бы в него залез, не раздумывая. Без вопросов и без сожалений. Мы многое сделали, но слишком это все тяжело. Дорога больше не приносит радости. Поедем отсюда».