Вокруг света по меридиану
Шрифт:
Успех нашего предприятия, можно сказать, повис в воздухе. Мы работа ли много и тяжело, разговаривали мало, спали немного, исхудали, наши силы таяли, мы жили словно во сне и давно уже не видели землю. Для нас не существовало ни дня, ни ночи. Солнце описывало круги над горизонтом, почти не изменяя своей высоты, излучая постине призрачный свет. Пейзажи вокруг нас, конечно, менялись, но их составляли только лед, снег, вода, небо.
Мы были обязаны идти на север. Каждая минута, затраченная на продвижение в истинно северном направлении, доставляла удовлетворение, любая задержка наводила на мысли о крушении надежд. Мы были на ходу по двенадцать часов, становились лагерем на шесть. Дважды нам удалось пройти около сорока километров в сутки.
На 86° северной
7 мая на широте 87°11'30'', примерно в 167 милях (310 км) от полюса, мы окончательно остановились — нас окружала кипящая «каша». В чем мы тогда действительно нуждались, так это в обуви-поплавках, чтобы перебираться через эту «овсянку». Однако было слишком поздно загадывать желания — такого снаряжения у нас не было, и мы уже не смели надеяться на то, что «каша» подмерзнет, ведь было соответствующее время года. Если бы мы пересекли этот район раньше, то могли рассчитывать на успех. Мы ждали девять суток, надеясь хоть на слабые заморозки, но температура воздуха поднялась еще выше. Промедление с решением вело к тому, что мы влипали в ситуацию под названием «слишком поздно», т. е. оказывались в том положении, когда вокруг уже не осталось бы достаточно длинных полей для посадки двухмоторного «Оттера».
Если бы мы продолжали рисковать и провалили посадку самолета, тогда наша репутация в Уайтхолле, Министерстве иностранных дел и среди наших спонсоров пострадала бы настолько, что нам просто не дали бы другого шанса. Я подумал о Шеклтоне, который достиг ближних подступов к Южному полюсу за несколько лет до появления там Амундсена. Шеклтон тоже был на широте 87°. Однако, исчерпав запасы продовольствия, он решил спасти своих людей и повернул назад. Вокруг нас взламывались ледяные поля, мы тоже должны были отступить.
16 мая приземлился «Оттер», мы погрузили снаряжение и полетели в Алерт. Две приветственные телеграммы ожидали меня, одна из них от Уолли Херберта: «Вы побили отметки Симпсона, Стайба и даже самого Нансена и можете гордиться своим достижением. Самые сердечные поздравления. Уолли». В другой телеграмме сообщалось, что Его Королевское Высочество принц Уэльский согласился быть патроном нашей главной трансглобальной экспедиции.
Лишь о немногих людях можно уверенно сказать, что они действительно достигли Северного полюса. Мы подошли ближе многих неудачников и тем не менее провалились. Удастся ли наша следующая попытка? Окажут ли люди доверие нам после такой катастрофы? Хотя мы имели за спиной более полутора тысяч арктических километров, только 420 из них были сделаны в сторону самого полюса. Не слишком утешительный результат для убеждения людей, скептически относящихся к нам.
Однако мы сами считали, что путешествие было очень полезным. Мы узнали многое о нашем вероятном поведении при экстремальных условиях и о нас самих, о том, чего следует опасаться в каждом из нас, научились определять предел собственной терпимости.
Нам предстояло тщательно проанализировать преимущества и недостатки отдельных элементов одежды, лагерного оборудования и снаряжения в свете приобретенных знаний и для некоторых случаев, таких, например, как преодоления «каши», попытаться изобрести какое-нибудь средство. «Скиду» типа «Бомбардье» зарекомендовали себя лучше мотонарт «Сурок», которыми мы пользовались в Гренландии, и все же были довольно неуклюжими. Будут ли они пригодны в горной местности, которую придется преодолевать в Антарктиде? Стоит ли модифицировать их либо следует испробовать мотонарты других моделей теперь, когда мы имели ясное представление о том, что нам нужно? У нас был в запасе год, чтобы найти удовлетворительные ответы на эти вопросы.
Наше продовольствие оказалось достаточно калорийным, хотя и невкусным, однако следовало поменьше увлекаться плитками «Марс» во время длительных переходов, чтобы поберечь зубы. Очень низкие температуры и обморожения все еще представляли проблему, особенно для рук. Однако мы по крайней мере знали, на что идем.
Мы попытались достичь Северного полюса при весьма неблагоприятных погодных условиях. В следующий раз погода наверняка будет лучше, но даже если и нет, теперь я знал четко, что нужно стартовать как можно раньше. Расписание движения — главный фактор, и я решил не повторять ошибок, которые привели нас к неудаче тренировочной экспедиции.
III Сражение с бюрократией
Думай вширь.
Если бы мне пришлось выбирать в спутники двоих из числа остальных, то я не колеблясь назвал бы Оливера и Чарли. Даже не могу объяснить, почему именно они. Ведь эти ребята были такими же ворчунами, как и я сам. Однако в их поведении не просматривалось ни малейшего намека на притворство и, что важнее всего, на них действительно можно было положиться.
Руки Джеффа едва ли смогли бы снова выдержать прикосновение холода. Поставленный перед перспективой поработать еще один год в оффисе, дожидаясь своего шанса принять участие в дальнейших путешествиях, когда нельзя предугадать, будет ли он включен в «ледовую команду», Джефф решил оставить нас. Так же поступила и Мэри. За последние два года они оба проявили чуть ли не фанатическую преданность делу, их даже поддразнивали за это, однако они сами всегда горячо заявляли об обратном.
С уходом Мэри возникла необходимость подобрать кого-то, кто помогал бы Джинни поддерживать радиосвязь в базовом лагере. В идеале был нужен некто, кто в случае экстренной необходимости мог заменить любого члена «ледовой команды». Такую роль играл покинувший нас Джефф, поэтому был предпочтительней мужчина, однако поскольку я по природе ревнив, то не хотел, чтобы этот некто оказался высокого роста, смуглым и красивым.
Для главного путешествия, которое все мы теперь решили называть просто «Трансглобальным», нам нужна была более солидная опора в Англии, так как Джинни пришла к выводу, что с нашими добровольцами будет трудно контактировать, находясь в Арктике. Нам был просто необходим свободный от каких-либо, кроме наших, дел секретарь-исполнитель и прочие временные помощники с неполным рабочим днем. Кроме того, как ни ненавистна мне эта мысль, казалось неизбежным создание комитетов всевозможных экспертов для оказания нам помощи в осуществлении различных аспектов подготовки нашего предприятия, а после его начала — чтобы гладко катиться вперед.
При посредничестве Джорджа Гринфилда я обратился к сэру Вивиану Фуксу. Тот согласился стать членом нашего главного комитета, но отнюдь не председателем. Он попросил об этом отставного гидрографа Королевского военно-морского флота (в прошлом президента Королевского географического общества) вице-адмирала сэра Эдмунда Ирвинга. Сэр Эдмунд любезно согласился, а вслед за ним присоединились несколько известных личностей.
Я искал преемника Мэри через газеты, когда там находилось свободное место для помещения объявления. Молодой инженер из системы гражданского строительства Симон Граймз попался на крючок именно таким способом. Он записал в своем дневнике: «Однажды утром, когда я выпивал и ел чипсы у своего приятеля, мне на глаза попалось объявление: „Требуются шестеро, для…“ Мне грозила безработица, более приемлемых идей не было, и это предложение оказалось для меня неплохой находкой, тем более что я интересуюсь полярными делами, испытываю зуд в ногах и вообще несколько сумасброден».
Симон родился в Кембрии, был опытным восходителем, побывал с экспедициями в Норвегии, Гренландии и Гане. Получив диплом, он стал дублером инженера на дорожном строительстве, затем каким-то инструктором. Это заставило его сначала подрабатывать уборкой в оффисах, а затем появиться у нас.
Я усадил его, аккуратно одетого и самоуверенного, для разговора «по-черному».«…Я должен быть честен с вами. Я далеко не подарок… — я сделал паузу, — …если вы рассчитываете на демократию, то не туда попали. Считаю, что лидер должен быть лидером».