Вокзал "Техас - Луизиана"
Шрифт:
Твен прошёл до конца улицы и свернул на улицу Рояль. Сел на лавочку и стал наблюдать за людьми, которые зарабатывали себе на хлеб так же, как и он когда-то. Здесь были музыканты, которые рассказывали свою историю с помощью музыки собственного сочинения. Были тут и артисты, которые показывали прохожим небольшие сценки из своей или чужой жизни, отчего порой было очень смешно или очень грустно. А ещё здесь можно было встретить молодых художников, которые только-только окончили художественную академию, или самоучек — их всегда было больше. Они не подчинялись
А сейчас он собирался встретиться с братом, поэтому сидел и выжидал время. Марк должен был закончить работу и появиться здесь, на этой улице. Договариваться с братом о встрече он не хотел, потому что собирался устроить сюрприз. За год тот мог сменить место жительства и даже работу. Но это место, на крайней лавочке под раскидистой магнолией, они оба знали очень хорошо. И часто приходили именно сюда, чтобы пообщаться. Твен надеялся, что Марк придёт: они же близнецы — значит, могут чувствовать друг друга на расстоянии. Так было всегда! Вот и сейчас он чувствовал, что сегодня брат заглянет на эту улицу, просто потому что соскучился по нему. Твен хотел в это верить.
Так и вышло. Спустя два часа ожидания Твен увидел брата-близнеца, гуляющего по этой улице. Марк наблюдал за артистами, вглядывался в лица художников, среди которых надеялся увидеть брата. А Твен в это время смотрел на Марка и улыбался оттого, как ведёт себя брат, когда не видит, что за ним наблюдают. Он прожигал его своим взглядом, надеясь, что это поможет Марку заметить его.
Наконец брат обернулся, наверное, почувствовав на себе взгляд, и стал всматриваться в людей. И тут он узнал себя. Точнее, свою копию. Недалеко от него, рядом с той самой лавочкой, стоял брат и улыбался. Целый год прошёл с момента их расставания, но, казалось, как будто вчера они сидели на этой лавочке и обсуждали новых девочек Марка или новую картину Твена.
Марк двинулся в сторону брата, скрывая свои эмоции. Твен тоже не стал ждать, пока к нему приблизится родной человек, и тоже пошёл навстречу. Когда оставалось преодолеть последние несколько метров, они уже бежали друг к другу, пока, наконец, не остановились.
Твен бросился к брату, стараясь его обнять, но Марк его остановил и оттолкнул. Злая ухмылка скользнула по его лицу. Он посмотрел в сторону, взял сигарету и прикурил.
— Марк, что с тобой, ты не рад меня видеть? — Твен изумлённо смотрел на близнеца, не зная, что делать.
— А ты ожидал крепких объятий и поцелуев? Да? Ты снова меня бросил, как тогда, в детстве, не помнишь? Это становится твоей привычкой? Ты знаешь, меня это изрядно бесит!
— Извини, братишка, я не знал, что ты так расстроишься…
— Не знал он! Я тебя месяц искал по всему городу, всех на уши поднял, все больницы, морги обыскал. И ты сейчас мне говоришь о расстройстве?
— Прости, я же оставил тебе записку, что ухожу в
– Не было никакой записки, никакой записки не было! Ты просто исчез, испарился… пуф… и нет Твена.
— Согласен, я был неправ, но мне нужно было уехать, просто необходимо. В тот момент у меня было такое состояние, на грани смерти. Мне нужно было выбрать: либо я немедленно уезжаю в горы, либо кидаюсь под поезд.
— Стой, стой, что ты такое говоришь? Самоубийство? Всё настолько серьёзно было?
— Абсолютно! Но всё хорошо — горы спасли меня. Там я понял, как я живу, зачем всё это. Ну и мне нужно было переосмыслить некоторые ценности, которые были важны мне когда-то.
— Давай присядем, а то меня ноги не держат — никак не ожидал увидеть тебя сегодня.
— А я вот уже два дня сюда хожу, надеясь увидеть тебя, и наконец ты пришёл. У меня не было информации, где ты теперь живёшь, поэтому я пошёл сюда, зная, что ты рано или поздно придёшь на эту улицу. Она всегда была особенной, правда?
— Да, точно! Я переехал, теперь живу в другом месте, недалеко от набережной. Виды там потрясающие на реку Миссисипи, но и аренда повыше.
— А ты где остановился?
— Пока в гостинице живу недалеко отсюда. Но надеюсь скоро сменить место жительства.
— Можешь у меня пожить, пока ищешь жильё. Места хватит обоим.
— Спасибо, брат, это ненадолго, не хочу тебя стеснять. У тебя, наверное, девушка есть, да?
— Нет, сейчас я пока без девушки. Я имею в виду без постоянной девушки. Не хочу заводить серьёзные отношения, не для меня это.
— Понимаю тебя. Думаю, ты просто ещё не встретил ту единственную, с которой захочешь построить что-то серьёзное. Я прав?
— Не знаю, что тебе сказать. Наверное, я боюсь каких-либо отношений. Любовь — это эмоции, отдача себя кому-то другому, а мне это совсем не интересно. Я люблю секс, больше мне ничего не нужно.
— Марк, ну что ты говоришь? Любовь — это чудо, и когда она настоящая, то никогда не принесёт тебе страданий. Я это понял, когда жил в горах целый год. Там любовь повсюду. Любовь к солнцу, которое согревает тебя днём. Любовь к величественным горам, которые стремятся к небу. Любовь к животным и птицам, которые окружают тебя там и никогда не причинят зла, потому что не чувствуют исходящей от тебя опасности. Там первобытная любовь, но самая чистая и самая бескорыстная. Этим я и хочу поделиться со всем миром и с тобой тоже.
— Здорово ты это всё сказал. Любовь и бла-бла-бла… Ты всегда был умнее меня, я это знаю. Ну а я сильнее! Одному достались мозги, другому — сила, всё правильно. Мы дополняем друг друга, ты не находишь?
— Я всегда это знал, мы с тобой две половинки одного целого. И в этом нет ничего странного. Ты мой брат, а я — твой, мы с тобой должны держаться друг друга, и тогда нам ничего в этом мире не страшно.
— Верно, брат. Ты, как всегда, прав, — Марк обнял Твена и положил руку ему на плечо. — Расскажи мне, как ты хочешь поделиться любовью… хм… со всем миром?