Вокзал "Техас - Луизиана"
Шрифт:
— Четыре с половиной года! Да вы шутите, верно, коллега?
— Нет, так есть, именно столько времени мистер Браун находился в коме.
— Но, доктор, скажите нам, что удерживало вас не отключать аппарат искусственной вентиляции лёгких?
— Его жена, миссис Браун, запретила нам это делать. Она каждый день надеялась на то, что её муж наконец-то очнётся.
— Это просто невероятно! Можно сказать, жена спасла этого счастливчика.
— Доктор, вы проверили его жизненные показатели? Посмотрите на него: он смотрит на нас и, видимо, хочет что-то сказать.
— Он не говорил четыре с половиной года. Может, он разучился?
— Мистер Браун, как вы себя чувствуете? Скажите нам что-нибудь, — врач сел рядом с пациентом на кушетку и начал проверять рефлексы его конечностей.
—
— С вами всё будет хорошо! А мышцы, которые у вас атрофировались за такое долгое время, придут в норму. Мы всё для этого сделаем. А сейчас отдыхайте.
— Пасибо, октор.
— Пойдёмте, коллеги, оставим мистера Брауна одного. Ему в ближайшее время предстоит тяжёлая работа, необходимо будет снова учиться ходить, двигаться, говорить. А мы ему в этом обязательно поможем.
Вечером к Уиллу Брауну заглянула Тина. Он наконец-то увидел её собственными глазами, которые не открывал четыре с половиной года. Он знал, что жена ходила к нему всё это время, чувствовал её присутствие и слышал голос. Мужчине было приятно увидеть родное лицо, хоть это была не Лилия, которую он никак не мог выкинуть из своего сердца.
Когда Тина вошла в палату, он лежал и смотрел в потолок. Уилл боялся закрывать глаза, потому что страх, что он снова уснёт на несколько лет, сковывал. Его жена почти не изменилась: тёмные волосы были забраны в пучок, из косметики только помада, которая делала лицо не таким бесцветным. Глаза, немного опухшие от слёз — наверное, всему виной была новость, что её муж проснулся. Однотонное платье, которое надела женщина, было великовато и скрывало некогда красивую фигуру, так что разгуляться фантазии было не от чего.
Она подбежала к Уиллу и обняла его тонкими холодными руками, от которых стало ещё холоднее.
— Тиа, Тиа, шо с тоими уками? Поему оиа кие олодые?
Она не слышала, что говорил супруг, а только продолжала целовать того, кого и не надеялась больше увидеть живым.
— Милый мой, ты живой! Ты очнулся. Наконец-то! Целых четыре года я была одна и молилась каждый день, чтобы ты вернулся ко мне, — слёзы текли из её глаз и падали солёными каплями на губы Уилла.
— Еплачь, еплачь! Я зевенуся.
— Уилл, что ты говоришь? Я тебя не понимаю, — Тина легла рядом с мужем и не отпускала его ещё долгое время, пока не уснула от нахлынувших чувств, которые лишили её сил.
Браун видел, что жена легла рядом с ним, но ничего не почувствовал: ни холода, ни тепла. Ничего! Его тело ничего не воспринимало. Как будто рядом положили кусок бревна, который иногда что-то говорил и непрестанно ревел.
Тина приходила к нему каждый день и помогала снова встать на ноги. Они вместе учились ходить, говорить. Все тренировки давались Уиллу с трудом, но он не сдавался — сквозь слёзы и пот продолжал двигаться. Жена рассказывала, что произошло за время его отсутствия, но ему это было не особо интересно. Браун витал в своём мире, в котором привык жить четыре с половиной года. В нём он строил планы мести и осуществлял их. В этом мире он порезал на кусочки любимого коня племянников и жестоко наказал Марка и Твена за то, что они почти убили его, пригвоздив к больничной койке на такой долгий срок. Месть Уилла, как ему казалось, была обоснованной и справедливой. Он отхлестал их кнутом, который сделал из кожи коня, кажется, его звали Красавчик. Когда Браун им это сказал, мальчишки начали плакать — это было забавно и весело. Кнут ложился на детские спины легко, равномерно отрывая куски живого мяса, в результате чего на них не осталось живого места. Им было больно, он видел, насколько, они пищали, как девчонки, которые увидели ядовитых змей. Всё время, что он был в коме, Уилл отшлифовывал этот план, как алмаз, каждый раз придумывая что-то новое, более изощрённое, пока не довёл его до совершенства.
Жена сообщила ему, что племянники давно исчезли из города, и никто не знает, где они сейчас. Но для Брауна это была не проблема. Он найдёт их рано или поздно и отомстит за себя. Он убьёт их так же, как когда-то убил их отца — жестоко, хладнокровно, беспощадно.
Через полгода Уилл Браун на костылях вернулся домой. Одна нога почти
Уилл стал инвалидом, и что делать дальше, не представлял. Все знакомые, с кем у него был бизнес и кто держал этот город в страхе, куда-то делись. Он никого из них ни разу не видел с того момента, как вышел из комы. Тина сказала, что за все четыре с половиной года, что он был в больнице, к нему никто не приходил. А ведь когда-то они были командой, правили этим городишкой, и все их боялись.
…Всё началось со случая с Патриком Джонсом, когда Джимми помог справиться с этим ублюдком. После того как в городе узнали, что Патрик Джонс попал под поезд, началось серьёзное расследование. Правда, оно ничем не закончилось, и дело закрыли в связи с отсутствием мотива убийства. Браун какое-то время молчал о своём преступлении, рассказывать об этом ему было совсем не выгодно. Ведь Уилл только вышел из тюрьмы и мог снова туда запросто вернуться. Поэтому какое-то время он просто сидел и не высовывался — ждал, пока утихнут все разговоры и прекратится расследование.
За Лилию он не переживал: она-то точно ничего не расскажет полиции, кто убил её мужа. Женщина была в таком диком страхе за жизнь своих детей, что готова была умереть, но только не подвергнуть их опасности. Поэтому ей было выгоднее молчать. Но Лилия сделала глупость, не согласившись жить с ним и спрятав детей в церкви. Браун следил за ней от больницы, знал, что страх поведёт её от этого места подальше. Туда, где Уилл не сможет найти детей.
Но Лилия плохо знала своего кузена: если ему было что-то нужно, он всегда этого добивался. Поэтому когда молодая мать оставила детей у церкви, он не был удивлён такому выбору. Женщины так предсказуемы. После этого Браун проследил, чтобы малышей забрали монашки – чтобы Лилия успокоилась, не думала, что дети находятся не в тех руках, и отступила. Но Уилл не стал заходить в церковь и забирать оттуда племянников, это вызвало бы подозрение у старых монашек, и они сразу бы вызвали полицию. Да и что делать с новорождёнными детьми, он не знал — от них никакого прока, только слёзы и обоссанные пелёнки. Если бы это были его дети, может быть, он и стал это терпеть, но с чужими детьми — нет, увольте!
Поэтому Браун решил, что нужно подождать какое-то время, но периодически приглядывать за церковью и за тем, чтобы этих детей никто, кроме него, не усыновил. А для этого нужен был свой человек в отделе попечительства Льюисвилла. И благодаря Джимми такой специалист нашёлся. Теперь всё было в порядке, оставалось подождать годика два-три, чтобы забрать этих детей себе. Так Лилия будет у него в руках, и вот тогда она от него никуда не денется!
Спустя некоторое время, когда в городе поутих ажиотаж в связи со смертью Патрика, сына Билла Джонса, который был когда-то убит в собственном доме Аароном Брауном, Уилл решил действовать. Ему надоело сидеть в тени и прикрываться фамилией преступника, которого двадцать лет назад казнили на электрическом стуле. Уилл был Брауном, и сейчас он хотел одного — стать хозяином этого города. И в этом ему должно помочь его прошлое.
Глава 23. Несмешная шутка
1971 год, Новый Орлеан, штат Луизиана
Пришла ночь, принеся Уиллу Брауну волнение и страх. Он собирался на серьёзное и важное дело, от результата которого многое зависело в его скучной и однообразной жизни. Этим поступком Браун собирался доказать всем, что он не тряпка и не подтирка. Они все увидят, на что он способен, когда у него появятся деньги. «Все эти людишки будут ползать передо мной на коленях. Посмотрим, кто ещё будет смеяться последним!» — такие мысли крутились в голове Уилла, когда он сидел в своей машине и держал руку на ключе. Один поворот, и всё будет решено, он поедет и сделает то, что должен. Но можно поступить иначе — просто выйти из машины, вернуться домой, лечь в постель к тёплому телу жены и забыть о том, что ему сказал Патрик. Но Уилл же не трус и никогда им не был. Он всем докажет, что это не так!