Волчара выходит на след
Шрифт:
– Ну, Румына зимовье. Только не знаю, что теперь от него осталось. Ты не слышал, Иван Семеныч?
– И я не знаю, Андрюша. Навроде никто там больше так и не охотничал… Если не спалили, то и стоит нараспашку, верно, нет? Чего ему будется?
– Вот и чудно. Машина у меня найдется. И человек надежный. Сейчас человечка вызвоню. У него джипарик «Судзуки» полноприводный. У трассы, где-нибудь в сторонке, нас и подберет. Главное – это незаметно и без всяких ненужных проблем из города выскочить.
АЛИНА
– Нет. Нет, я сказал! Сюда не надо. Да. До последнего… Все, что знает… Что потом? А ты не знаешь? Тебя учить надо, да?! И там мне не форсите. Чтобы никто ничего не видел. Понял? Все. Давай. – Самвел положил сотик на стол и угрюмо напыжился.
– Что там? – нетерпеливо спросил Ашот.
– Да ничего. Почти ничего. Говорит – довез до города и сразу же поехал обратно. Больше ничего не знает. Ничего не видел.
– Может, врет? Это же хохол. Хуже еврея, да.
– Нет. Не похоже, Ашот-джан. Ты же знаешь, как Гурген умеет спрашивать. Все, что знаешь и не знаешь – все равно выложишь. Он же мастер настоящий. Не таких хлюпиков раскалывал.
– Может, бабку?
– А-а-а, тоже пробовал… Она уже все. Совсем слабая дура оказалась.
– Сказал, чтобы потом там все убрали.
– Обижаешь, Ашотик. Все сожгут. Как будто проводка загорелась. Комар носа не подточит.
Самвел потянулся к стоящей на углу стола бутылке «Ахтамара», но не достал. Крякнул от досады, колыхнулся в кресле, начиная приподниматься, но, вспомнив о присутствии в кабинете Алины, передумал – откинулся опять на мягкую чернокожую спинку: – Что сидишь смотришь? Налей давай.
Алина молча поднялась со стула, плеснула коньяк в «наполеонку» и подала ее патрону:
– Лимон будешь?
– Нет, – буркнул Самвел. – Тебе налить, брат?
– Нет, – ответил Ашот. – Говоришь, тебе совсем не понравился этот следак?
– Очень не понравился. Нахальный, как козел вонючий! А козлам… рога ломают.
– Обломаем… Дождется… А пока ему прокурор большую свечку в задницу загонит, чтобы знал, как с уважаемыми людьми разговаривать.
– А-а-а, спасибо, Ашотик! Ты мне как отец, да. Ты всегда обо мне заботишься. Мама бы очень тобой гордилась.
– Ты говоришь, что он дал тебе понять, что он про этого Мостового-шмастового все знает?
– Да, брат. Специально так и намекнул. Он не говорил прямо – только намекнул. Так, чтобы я понял.
– А зачем?
– Не знаю. Наверно, чтоб мы его не убили, если найдем раньше.
– Что он так о нем трясется? Он что ему – родственник?
– Какой родственник? Нет. Не думаю. Но проверить надо.
– А может, он на эти алмазы Бельдина тоже губу раскатал, а? Он, ты говорил, как голодранец живет?
– Слушай, брат, ты молодец, да. Это не исключаю. Совсем голодранец. Квартира однокомнатная. Тачка – какая-то старая развалюха. «Пятерка». Надо проверить.
– Проверь. Знаешь, что еще странно? Он ничего про этого Мостового прокурору не сказал. Не сказал, что подозревает его, понимаешь?
– Как – не сказал? Совсем не сказал?
– Слушай, что ты как дурачок? Объясняю же – не сказал, что он больше других его подозревает. Понимаешь? У него же там целый список.
– А-а-а, теперь понял. Темнит, да? А зачем?
– Тоже не пойму. Может, какую-то свою игру ведет? Он и в ментовке про это тоже не сказал.
– И в ментовке тоже? Какой гусь. Но это же хорошо, Ашот-джан. Очень хорошо!
– Почему?
– Потому, что он, получается, один знает и сам следствие тормозит. Сам тормозит, понимаешь?
– А-а-а, теперь понял! Получается, что он совсем не хочет его поймать.
– Может, и хочет, но не торопится.
– Да, не торопится. Но нас предупреждает, чтобы не думали его убивать. Так?
– Точно. Слушай, темнит он что-то. Темнит, да? Надо подумать, что нам отсюда выиграть. Здесь что-то есть, Ашот. Мамой клянусь, есть. Подожди. А ты как с этим прокурором Степанчуком?
– Ты же знаешь, что хорошо. Я же ему квартиру в Керчи, где его мама живет, подарил. Трехкомнатную. И так много давал. Он уже зеленый весь, как заяц от капусты.
– Хорошо. Это очень хорошо! Это нам на руку.
– Ты что придумал? Хочешь этого козла в оборот взять, да?
– А не знаю пока. Надо подумать. Может, и так. Надо так сделать, чтобы он вообще нам больше не мешал. Вообще под ногами не путался. Да и знает он, наверно, больше нас. Как думаешь?
– Может, и знает. Он же следак. У него должно быть много источников для информации.
– В том-то и дело, что много. – Самвел в раздумье почесал ухо. – Алина, я тут своим парням задачу поставлю, а ты там у себя в администрации через своих баб мне про этого козла подробно узнай.
– Про кого? – сделала Алина непонимающее лицо.
– Про следака этого, Сазонова. Совсем тупая, да? Бабы есть бабы. Они всегда больше всех знают. С кем живет? Один, нет? Где его родня? Что пьет, что кушает? Сколько денег в банке? Все. Поняла?
– Ну, а в банке-то как? Они такой информации без официальных запросов не дают.
– Запросов-забросов! Заткнись, да! Ты мне, девочка, уши не крути. Ты в этом городе каждого вшивого бюрократа знаешь. Все узнаешь. Поняла?
– Да.
– И что сидишь? Ты что-то совсем заторможенная стала! Совсем старуха безмозглая? Пошла, давай!
– Я твою машину возьму? Мою еще не сделали.
– Нет. Тебя Вахрам отвезет. Потом его отпустишь. Потом позвонишь. Если свободен будет – заберет тебя обратно. Что-то еще нужно? – недовольно спросил Самвел, увидев, что Алина замедлила шаги у порога.