Волчье логово
Шрифт:
— Тот человек, который подавал сигналы на поляне, пошел вместе с вами? — спросил Фриватт.
— Нет. Он о чем-то поговорил с капитаном Текстером и затем сразу же ушел. До вечера мы спали. Выступили с наступлением темноты. Проводник вел нас уверенно. Утром мы были уже в нескольких километрах от этого проклятого замка. Слышался рокот приземлявшихся за лесом самолетов. Мы опять провели целый день в укрытии. Сначала на разведку ходил сам проводник, потом с ним пошел капитан и еще один из наших. Вернулись они лишь вечером и привели с собой крестьянина, кажется лесника. Капитан Текстер и проводник допросили его. Лесник знал немного, только то, что подходы к замку не охраняются и до него можно добраться без особого труда.
— Как с ним поступили? — прервал его Клаузер.
— Двое наших отвели его в глубь леса и прикончили без шума… С наступлением ночи капитан Текстер напомнил задачи каждой пятерке, и мы выступили на выполнение задания. Лес кончился. Пройдя по заросшему парку, мы наконец достигли кладбища и часовни. Впереди виднелся темный силуэт замка. Капитан и проводник открыли двери часовни. Мы вошли. Пахло затхлостью и мышами. Проводник указал на плиту, закрывавшую вход в склеп. Это был тяжелый каменный блок, и мы с трудом отодвинули его. Под плитой открылся черный провал, из которого в нос ударило спертым воздухом…
— Караулов не заметили? — спросил майор Фриватт.
— Никого. Абсолютная тишина. Капитан пошептался еще немного с командирами пятерок. Я и Грайнерт получили задачу — охранять часовню, а точнее, прикрывать всех при возвращении. У нас было два ручных пулемета, запасные магазины и рация. В случае атаки мы должны были задержать русских пулеметным огнем и дать возможность группе отступить в парк, а затем в лес…
Казалось, слушатели застыли в своих креслах, забыв о погасших сигаретах, трубках и сигарах. А Барт монотонным голосом продолжал:
— Капитан и проводник спустились в подземелье, а за ними и остальные. Наверху остались только я и Грайнерт. Мы установили пулеметы. С беспокойством…
— Который был час? — прервал его Завелли.
— Без десяти два. Итак, мы с беспокойством вслушивались в ночь и старались хоть что-то разглядеть в окружавшей нас темноте. Ничего подозрительного мы не слышали… Я машинально взглянул на часы: было ровно два часа двадцать три минуты. И вдруг откуда-то из глубины этого мерзкого подземелья до нас донесся приглушенный гул сильного взрыва, а через мгновение мне послышались отдаленные автоматные очереди. Правда, во втором я не совсем уверен. И сразу, как по команде, небо вокруг замка вспыхнуло от десятка ракет. В их свете мы увидели, как к часовне бегут русские. Их было много. «Генрих, бей по ним!» — крикнул я Грайнерту, и мы открыли огонь из пулеметов. Над головой засвистели пули. Мы дали еще несколько очередей и бросились бежать, так как русские были уже рядом… В парке слышались крики, стрельба. В общем, мы попали в пекло. Я расстрелял весь магазин, выбросил пулемет и схватился за «шмайсер». Генрих был ранен в ключицу… Я до сих пор не могу поверить, что выбрался оттуда… Генриха ранило…
— А что с ним случилось потом? — спросил Фриватт.
— Сейчас доложу. Отстреливаясь, мы вышли через парк в лес, оторвались от преследователей, но и сами заблудились… Я перевязал Генриху плечо. До утра мы шли по компасу на запад, день просидели в густой высокой траве. Хотелось есть, мучила жажда. Наши запасы остались в ранцах, которые мы бросили в часовне… У Грайнерта поднялась температура. Я знал, что облава продолжается, так как издалека до нас доносился шум автомобильных моторов. Днем мы прятались в лесных дебрях, а ночью пробирались на запад, к фронту…
Лишь на десятые сутки мы почувствовали приближение фронта: слышался грохот артиллерии, в небо взвивались разноцветные ракеты. Мы питались корнями и семенами растений. Грайнерту становилось все хуже. Его лихорадило, иногда он бредил. Мы не знали, где находимся…
Еще две ночи мы шли к линии фронта. Потом я оставил Генриха и пошел на разведку, так как мне казалось, что линия фронта уже совсем рядом… Разведав окрестности, я понял, что мы, фактически, находимся на передовой…
Мы попеременно то шли, то ползли. Благополучно миновали русские патрули. На рассвете оказались на краю какого-то болота. В нескольких сотнях метров впереди я увидел наши окопы. Когда я сказал об этом Грайнерту, тот в горячке, не владея собой, бросился вперед. Русские заметили нас, осветили местность ракетами и открыли огонь. Грайнерт был убит наповал недалеко от нашей линии обороны, там и остался. Я благополучно добрался до своих…
Барт умолк. Его долго ни о чем не спрашивали. Наконец Фриватт, закурив погасшую сигару, обратился с вопросом, который волновал его с самого начала, но который он боялся задать:
— Послушай, Барт. Ты старый и опытный диверсант, участвовал во многих операциях и из этого пекла, слава богу, вышел живым… Скажи… — Майор на минуту заколебался. — Скажи, это была случайность или… или русские были предупреждены о том, что вы там окажетесь?
Барт, жадно затянувшись сигаретой, некоторое время молча смотрел на Фриватта, а потом сказал:
— Герр майор, я долго думал над этим. И чем больше думаю, тем больше убеждаюсь, что это не было случайностью. Это было предательство. Русские знали об операции «Ксавир». Они ждали нас…
Майор Фриватт побледнел и нервно впился пальцами в подлокотники кресла. Через минуту он спросил:
— А как ты считаешь? Что с капитаном Текстером и остальными?
— Не знаю, — пожал плечами Барт. — Но думаю, что… Эх, лучше и не говорить! — И безнадежно махнул рукой.
Когда Текстер и его диверсанты спустились в склеп под часовней и осветили его карманными фонариками, они увидели низкое подземелье. Вдоль стен и в нишах стояли гробницы. Сыдонюк показал Текстеру дверь. Отпилили замок. Перед ними замаячила горловина узкого, наклоненного немного вниз прохода, который вел в подвалы замка.
Держа оружие наизготовку и освещая путь фонариками, диверсанты медленно продвигались вперед. Миновали несколько больших ниш, под ногами валялись обломки кирпичей.
Но вот ход расширился, и они оказались в просторном помещении с тремя дверями. Проводник о чем-то зашептался с Текстером. Они подождали, пока все диверсанты вышли из подземного хода и оказались возле них. Одна из дверей вела в подвалы замка. Это была прочная, дубовая дверь со старинным замком. Текстер осветил замок фонариком и стал подбирать отмычку.
Внезапно всем показалось, что по ту сторону дверей послышался подозрительный шорох. И когда они замерли в напряженной тишине, страшный взрыв бросил их наземь. Со свода посыпались кирпичи, штукатурка, песок. Подземелье наполнилось едким дымом и пылью. Ужас объял диверсантов. Многие были ранены.
Первым пришел в себя Текстер. Вскочив с пола и перепрыгивая через лежащих диверсантов, он бросился назад. Но при свете фонарика он увидел не темную горловину подземного хода, а глухую стену из мусора и земли, образовавшуюся после взрыва.