Волчье логово
Шрифт:
— Один из вас, ко мне!
Никор подошел к часовому. Тот некоторое время подозрительно смотрел на него, а затем спросил:
— Пароль?
— Кони, — медленно ответил Никор.
— А тот, другой? — спросил часовой, указывая на стоявшего неподалеку Памира.
— Он тоже к лейтенанту Хассе. У него очень важное сообщение. — И, не дожидаясь ответа часового, Никор махнул Памиру рукой, чтобы подходил к ним.
— Пароль? — спросил часовой Памира.
— Кони, — ответил тот.
— Оружие оставьте здесь, в будке. Лейтенант Хассе на ужине. Дежурный его позовет. Проходите! — Часовой мотнул головой
Никор и Памир оставили оружие и двинулись к бараку за проволочными заграждениями.
— Приготовь гранаты к бою, — шепнул Никор, доставая из-за пазухи пистолет и перекладывая его в карман.
— Готово…
— Не перепутай дверь в столовую. Окно караульного помещения — налево, направо — небольшая раздевалка, а за ней — столовая… — успел шепнуть Никор.
Вошли. Дверь, маленький коридор, окошко, за которым был виден солдат, листавший какой-то иллюстрированный журнал, а за ним — пирамида с оружием. Все это партизаны охватили одним взглядом. Солдат поднял голову и внимательно посмотрел на них.
— К лейтенанту Хассе, — сказал Никор и почувствовал, как дрогнул его голос.
— Сейчас ужин, — сказал немец. — Ждите!
Никор достал из кармана какую-то бумагу и подозвал солдата ближе к окошку. Тот высунул голову. В то же мгновение Памир схватил его мертвой хваткой за горло и ударил по голове рукояткой пистолета. Солдат конвульсивно дернулся и затих. Все это произошло в считанные секунды.
Никор толкнул дверь в раздевалку и приказал Памиру:
— Прикрывай!
Из карманов брюк они выхватили гранаты. Из столовой доносился шум голосов. Никор нажал на ручку и медленно открыл дверь в столовую.
Перед ним, как в калейдоскопе, замелькали столики, дымящиеся тарелки и склонившиеся над ними головы ужинавших немцев. Он видел все это одно мгновение, но успел заметить, как некоторые из немцев в столовой подняли головы, обратив на них внимание. Никор вырвал чеку взрывателя и, бросая гранату, услышал истерические крики: «Бандиты! Бандиты!», но в тот же миг все заглушил взрыв, а через несколько секунд — второй и третий.
И хотя партизаны успели выскочить в коридор, взрывной волной их бросило на пол. Партизаны мгновенно поднялись, выбежали во двор. Из-за угла кирпичного здания на них выскочил часовой. Никор на бегу выстрелом из пистолета уложил его.
Со стороны барака послышались звуки стрельбы и взрывы гранат. Это отряд Никора пошел на штурм.
Где-то справа от них будто из-под земли заговорил пулемет. Это дал о себе знать расчет дзота. Несколько партизан ворвались во двор. Кто-то из них подал Никору автомат.
Из окна здания, где размещалась аппаратура, короткими очередями стрелял ручной пулемет. Партизаны перенесли свой огонь на это окно. Затрещали двойные двери, но тут же оттуда полоснули автоматные очереди. Памир, бежавший рядом с Никором, выронил из руки пистолет, какое-то время пытался сохранить равновесие, но рухнул навзничь…
Гранатами партизаны прокладывали себе путь к зданию с аппаратурой. Сгустившаяся темнота затрудняла видимость. Поэтому, бросая гранаты и стреляя из автоматов почти вслепую, они уничтожали все — передающую и принимающую радиоаппаратуру, магнитофоны, аккумуляторы и телетайпы. Языки пламени охватили помещение станции. Загорелся барак. Возле него усиливалась стрельба. Это сопротивлялись те, кто уцелел из столовой, и расчеты дзотов.
Никор, выбежав из здания, склонился над Памиром. Увидел грудь, залитую кровью. Памир уже не дышал. Командир еще раз взглянул на верного друга и приказал партизанам отходить. Деревянный барак горел смоляным факелом. Пламя пожара могло отрезать пути отхода.Никор вместе с пятью партизанами достиг ворот. Но тут выстрелы противника заставили залечь их в придорожном кювете. Никор мгновенно оценил обстановку. Слева дорога находилась под обстрелом пулеметов дзота. Партизаны из двух ручных пулеметов старались подавить эту огневую точку, но немецкий станковый пулемет не умолкал. Партизан спасало то, что второй дзот находился на противоположной стороне объекта. Уцелевшие в столовой немцы выползли из горящего барака и открыли по партизанам огонь из пистолетов.
Сквозь гул стрельбы из станковых пулеметов, автоматов и пистолетов Никор вдруг различил отдаленный рокот автомашин. Это на помощь гарнизону объекта спешили гитлеровцы.
«Если успеют машины, а пехота отрежет нам отступление в пущу, останемся здесь вместе с Памиром», — подумал Никор.
Он пополз к партизанам, стрелявшим из ручных пулеметов, и приказал отходить. Спасительный ров был коротким, а низкое полотно дороги не защищало от пуль. Отходить через поле они тоже не могли: там были мины.
Одного из партизан-пулеметчиков ранило. Никор взял у него пулемет, вытащил из мешка новый диск, вставил его и, стараясь справиться с нервной дрожью, долго целился в амбразуру, откуда плевался огнем немецкий дзот.
Партизаны продвигались короткими перебежками. Никор нажал на гашетку. Промахнулся. Снова нажал на гашетку — и опять мимо. Возле него задержались два партизана.
— Товарищ командир, нас окружают… Уже прибыли машины! — крикнул один из них.
— Второму пулемету взять под обстрел дорогу! Когда увидит первую машину, пусть задержит ее. Потом всем в пущу!…
Партизан пополз выполнять приказ, а Никор продолжал стрелять в амбразуру дзота. Оттуда по-прежнему немцы вели огонь.
Пламя пожара озаряло окрестности. Каждый куст, дерево, камень видны были как на ладони.
Никор, раненый пулеметчик и еще несколько партизан отходили последними. Спасительные кусты, казалось, не приближались. На дороге к объекту блеснули фары первой машины.
«Конец!» — подумал Никор и крикнул:
— Где, черт возьми, второй пулеметчик? — И в это же мгновение услышал длинную очередь. Пулеметчик, очевидно, попал в бензобак автомашины, так как ее охватило пламя и раздался взрыв.
Еще десять, пять, два шага. Мокрые от росы ветки терновника уже коснулись лица Никора. Наконец они в кустах. Одной рукой командир поддерживал раненого пулеметчика. Стали спешно пробираться сквозь кусты. Здесь уже было мертвое пространство. Несмотря на нечеловеческую усталость, они пробежали за мгновение большое расстояние, углубляясь в пущу.
Со стороны дороги раздавались густая пальба и крики немцев, штурмовавших невидимого противника.
Наконец партизаны остановились на поляне под раскидистой елью. Никор сосчитал тех, кто остался жив после штурма «Эйхе-ФА». Отсутствовали Памир и еще семь товарищей. Все знали, что они уже не вернутся.