Волчье море
Шрифт:
В тишине прозвучал голос, негромкий и умиротворяющий, как поцелуй лжеца.
— Мальчик не так уж для него ценен, — проговорил Радослав, проталкиваясь вперед из задних рядов дренга. — Обычный мальчишка. Я ведь вас предупреждал. Этого хватило, чтобы заманить их сюда, но мало, чтобы Орм сдался.
Радослав. Живой и здоровый, с ухмылкой загнанной в угол крысы. Все стало ясно, как в свежей дождевой луже. Финн зарычал, и от этого рыка меня пробрал озноб.
Радослав усмехнулся, разглядывая мое искаженное ненавистью лицо, и развел руками.
— Я всячески вам помогал. Мой корабль, мое время, мое терпение — все было вашим, однако вы твердили, что вам необходим тот дурацкий меч, чтобы найти серебро. Я был заодно с тобой, молодой Орм, но, похоже, ты слишком боишься. А вот я не боюсь. Я отправлюсь за сокровищем, как только ты откроешь, где оно. Итак, что тебя переубедит — точнее, кто?
Я не мог выдавить ни слова, столь наглая измена полностью лишила меня дара речи. Я воочию увидел, как он вынимает нож из шеи дана в том переулке, как пинает мусор на лестнице под амфитеатром. И теперь вот так?
Финн за словом в карман не полез.
— Ты ползать умеешь, слизняк? — Он сплюнул. — Я отрублю тебе ноги и вырежу это клеймо с твоего черепа, ты, боров недорезанный.
Я все еще находился в том переулке в Миклагарде, слышал спокойный голос Радослава: «Он назвал тебя вонючей свиньей». Как я мог так ошибиться в нем? Или эти ведьмы так над ним потрудились?
Да нет, просто я был слепцом. Алчность одолела его давным-давно, а в компании Торхаллы и Свалы она лишь расцвела буйным цветом. Алчба сочилась из его взгляда, словно вытекала из голоса, когда он повернулся к Финну. Его улыбка ярко сверкнула в полумраке.
— Как скажешь, Лошадиная Голова. — Радослав пожал плечами и рассмеялся. — Думаю, Орм поблагодарит нас за избавление от твоего гнусного языка. — Он оглядел побратимов, потом опять ухмыльнулся. — Его, — сказал он, указывая на Ботольва. — Мы не зря старались. Орм заговорит, если этому верзиле будет грозить смерть.
Скарпхеддин дернул рукой, и часть его людей выдвинулась вперед, но остановилась, услышав наш глухой рык. Обе стороны пристально ели друг друга глазами, как соперничающие своры. Они были вооружены, а наше оружие валялось на земле, но я знал, что Финн и другие будут сражаться голыми руками. И Ботольв тоже это знал.
— Хейя! — прогремел Ботольв весело, шагнув вперед. Он подмигнул мне, затем приблизился к людям Скарпхеддина, повернулся к нам — и опустился на колени. Я сглотнул, а Скарпхеддин не стал упускать возможность.
— Что ж, — сказал он восхищенно, — вот человек, который плюет на смерть. — И его меч со змеиным шипением выскользнул из ножен.
— Ага. — Ботольв снова подмигнул мне. Что он задумал? Меня трясло так, что я слышал, как позвякивают кольца кольчуги.
— Сдается мне, — продолжал верзила тем временем, — что вы затеяли отрезать мне башку, чтобы переубедить молодого Орма. А ведь он известный упрямец.
— Тебе не терпится умереть? — прорычал Радослав, явно сбитый с толку. В этом он был не одинок — я краем глаза видел озадаченные лица. Финн яростно чесал голову, пот стекал по его лицу крупными каплями.
Ботольв повел могучими плечами.
— Ты выбрал меня, Радослав. Я просто подчиняюсь.
Скарпхеддин погладил раздвоенную бороду, затем кивнул и поднял меч.
— Так тому и быть, — сказал он.
Мне хотелось завопить, но Ботольв подмигнул в третий раз и поднял руку.
— Погоди, погоди, — он улыбнулся Радославу. — Если такова моя судьба — а все к этому и идет, — позвольте мне умереть честно, как я жил. Не хочу терять волосы заодно с шеей.
Радослав моргнул, потом неприятно хмыкнул, ибо вспомнил — мы все это видели, — насколько Ботольв заботится о своих длинных рыжих волосах, теперь заплетенных в две толстых косы.
— Окажи мне услугу, — продолжал Ботольв. — Освободи мою шею от волос.
Радослав повернулся к нам спиной, встал перед Ботольвом, взял по косе в кулак и перекинул волосы вперед, обнажая крепкую шею. Я весь вспотел. Неужто Ботольв мнит себя инеистым великаном Имиром? Что каленое железо отскочит от его мускулистой плоти? Что он неуязвим, как берсерк?
Меч вознесся ввысь — ало-золотистая дуга в свете факелов.
— Подождите, — пискнул я, но клинок уже устремился вниз.
Ботольв глухо взревел, его огромное тело резко откинулось назад. Радослав, по-прежнему тянувший руки перед собой, завопил в ужасе, когда меч Скарпхеддина рассек ему запястье. Кисть одной руки была отсечена начисто, другая уцелела, но лишилась всех пальцев. И повсюду была кровь.
Радослав отшатнулся наконец, а Ботольв вырос над ним, в точности как Имир, кисть левой руки Радослава еще цеплялась за его косу жутким украшением. Он примерился — и швырнул толстого Скарпхеддина в Торхаллу, а та врезалась в Свалу и Козленка.
Кто-то прохрипел: «Один!» — и исчез в сумраке, а побратимы схватились за оружие. Брат Иоанн кричал: «Фрам! Фрам! Люди Бранда! Льот!»
Я подхватил свой клинок и кинулся к Свале, чтобы освободить Козленка. Ботольв, с ревом махавший кулаками, пропал среди людей Скарпхеддина. Коротышка Элдгрим прыгнул за ним, и Квасир от него не отстал. Финн же метнулся к Торхалле, которая с визгом уворачивалась, ее плащ казался черными крыльями. Она плевалась и визжала на Финна: «Тупой, тупой!»
Всем известно, что ведьмы способны затупить оружие своим дурным взглядом, но Финн все же замахнулся мечом — и выбранился, когда Годи отскочил от кошачьих шкурок. Торхалла довольно захихикала, а Финн, суровый, как грозовая туча, швырнул римский костыль — и угодил ей точно между глаз. Позже он признался: чувство было такое, будто всадил нож в старое птичье гнездо.