Волчье правило
Шрифт:
– Благодарю, – засмеялся Хантер. – Но все же смею напомнить о вашем честном слове и обещании вашего шефа! Такие понятия как «офицерская честь», «достоинство», «верность слову», имеют место в словаре военной юстиции?
– Слово офицера! – подбросил руку под кепи капитан, одевая поверх него стальной шлем.
После шлема очкарик с трудом напялил на себя броник, и, помахав рукой, зашагал к вертолетной площадке. Уставший Петренко остался в машине, собираясь с мыслями…
Возле родной БМП царствовал покой и порядок. Ерема караулил, остальные лениво жарили картофелины на костре, прошампурив их шомполами.
– Не переживайте, мужики! – успокоил всех старлей. – Я живой и невредимый и пока еще на воле!
Бойцы удовлетворенно загудели, услышав благую весть, и это было приятно. В скором времени из воды вылез и спецпропагандист – поджарый, мускулистый, загорелый. Пожав Сашкину руку, отвел земляка в сторону, чтобы их не подслушали.
– Что там прокуратура? – прозвучал первый вопрос. Выглядел майор довольно трезвым, и лишь специфический спиртовой выхлоп напоминал об утренних событиях.
В ответ Петренко, не торопясь, в деталях рассказал о своем допросе. Тайфун слушал молча, время от времени задавая уточняющие вопросы. История с Оксаниным штурмом кунга развеселила его, похоже было, что он искренне симпатизирует землячке. Но общее расположение духа у майора все же было минорным.
– Понимаешь, Саня, – начал он медленно, после того как старлей закончил свой пространный рассказ. – То, что ты теперь не подозреваемый, а обвиняемый, это очень плохо!
– Почему? – не разделил тревоги старлей. – Я ж не задержанный! Я под подпиской о невыезде! – засмеялся он. – Вот здесь расположусь лагерем, возле Оксаны и ее кухни, и стану невыездным! – потянуло его на оседлую жизнь.
– Ты пойми, что сейчас полетят доклады во все инстанции, – Тайфун не разделял его радости. – Против политработника возбуждено уголовное дело! По таким-то статьям! – майор стал очень серьезным. – А в уставе партийном черным по-русски записано, что коммунист, против которого возбуждено уголовное дело, не может таковым являться!
– Так уголовное дело, – напряг мозг и Хантер. – Это ж как мужской член: сначала возбуждают, а потом неожиданно и…
– Ты мыслишь логически. – Тайфун не стал обижать младшего товарища. – Но партийно-политическое руководство не умеет мыслить логически, оно мыслит исключительно догмами, застывшими догмами. – Было заметно, что у протрезвевшего майора в голове происходит борьба мыслей. – Пока прокуратура закроет уголовное дело против тебя, – вслух соображал он, – Михалкин вместе с Почтальоном Печкиным и Пол-Потом тебя быстро из партии вычистят, даже Ветла не поможет! А потом докажи, что ты – не ишак!
– И что мне делать? – растерялся неопытный в аппаратных играх старший лейтенант. – Может, партийная организация все же таки разберется? – выказал он слабую надежду.
– Эге ж! – грустно улыбнулся Тайфун. – Знаешь, есть такой бородатый анекдот. Бежит в панике по лесу заяц, навстречу ему медведь.
«Куда так быстро, косой?» – спрашивает он.
«Да приехала комиссия из Москвы, из ЦК, – сквозь дрожь отвечает тот, – удаляют всем зайцам в нашем лесу пятую лапу!»
«Так чего ты боишься? – изумился косолапый. – У тебя же их четыре!»
«Но
Хантер невесело засмеялся, а Тайфун продолжал рассуждать вслух.
– Ты говоришь, что у тебя на руках направление в госпиталь? – негромко спросил он.
– Да, – согласился Александр, чья голова уже отказывалась воспринимать большое количество разновекторной информации. – Ты что, – пробило его на догадку, – предлагаешь мне на госпитальной койке перепрятаться?
– Конец с концом! Все же дождался от тебя, хоть что-то путное услышал! – подморгнул обсохший на солнце майор. – Ты же знаешь, на войне бывают не только победоносные времена, иногда нужно отойти, перегруппироваться, отдохнуть, или же – оторваться от противника! На высоте «Кранты» – что вас спасло? – неожиданно спросил он. – Не только и не столько храбрость и огневая мощь, как военная хитрость и умение грамотно рисковать! – майор, как опытный оратор, закончил заданный вопрос подтверждением собственной правоты.
– Именно так, а еще – фортуна! – согласился Хантер, понимая, к чему упрямо ведет специалист по психологическим операциям.
– Значит так, – подвел итог майор Чабаненко. – Поступаем следующим образом: ты завтра ложишься в госпиталь, и находишься там как можно дольше! Эх, – сплюнул на землю, наблюдая Сашкину реакцию, – забыл, с кем имею дело! Ложишься в госпиталь, и находишься там, сколько находишься, – исправился он, смотря в возмущенные глаза. – Судя по неадекватному поведению, продержат тебя там не меньше месяца.
Пока ты там будешь лечиться, – майор мыслил четко, – я с прокуратурой проведу работу, абы они быстренько твое дело развалили. А с Ветлой переговорю, чтобы большевиков наиболее «принцовых» (как говорят у нас на Полтавщине), придержал, чтобы те харап тебе не организовали, заочно!
– А разве заочно это возможно? – не поверил старший лейтенант Петренко. – Что-то не помню я такого в руководящих документах!
– Партия может все! – отрезал спецпропагандист. – Таких случаев до хрена и больше! Биографию Героя Советского Союза, замполита роты, Ботникова знаешь? – спросил он невеселого Петренко.
– Знаю, – грустно кивнул Александр. – Уже знаю, доподлинно, до последней детали! Много похожего…
– Поэтому делай то, что говорят! – давил майор. – Пока там будешь валяться в госпитале, многие проблемы отпадут сами по себе. Как говорил пресловутый Лаврентий Берия: «Нет человека, нет и проблемы». К тому же, я здесь, – он показал на плато, где разместился ПКП, – имею земляков и друзей, они не откажут в помощи.
– Хорошо, – согласился Хантер. – Ты, Тайфун, и мертвого уломаешь!
– Так точно! – согласился и спецпропагандист. – А то ломаешься, как девочка-целочка!
Пока точили лясы, вверху заскулили специфическим визгом тормоза уазика. Облако мелкодисперсной пыли дало понять – машина остановилась где-то рядом. В облаке обозначились две фигуры, неспешно спускавшиеся к воде. Тайфун быстро облачился в форму, представ в своем обычном виде.
Пылища улеглась, а вновь прибывшие люди медленно приблизились. Одного Хантер узнал: в пуштунской одежде шагал хадовец, которому Тайфун передал под роспись «мирных дехкан», выкуренных из кяриза старшим лейтенантом Ерофеевым.