Волчье правило
Шрифт:
– Я тебе дам – убило! – сердито заворчал старший лейтенант, раздирая сцепленные руки. – Так себе, царапины! – Он осмотрелся вокруг.
Глаза видели, запахи ощущались, шум боя был слышен разборчиво. Лишь пальцы рук пока оставались непослушными.
– Живой, Хантер? – спросил со своей позиции Аврамов, стреляя из подствольника.
– Да живой, б…! – ответил довольный этим обстоятельством замполит. – Не дождутся, уроды!
– Всем проверить и доложить наличие боеприпасов! – загорланил амбал. – Доклад от крайнего по правую сторону! Клыч? – спросил он «сверчка», замыкающего правый фланг.
Тот громко ответил, потом это сделал каждый из военнослужащих, в том числе и Хантер. Нарисовалась нехорошая ситуация – с трех сторон к шуравийским позициям змеями ползли «духи», численный состав которых превышал количество здоровых окруженцев в десяток раз.
Расстояние между наступающими и прижатым к воде маленьким отрядом неустанно сокращалось, приблизившись к критической отметке – к броску гранаты. Боеприпасов оставалось не больше как по одном магазину на брата, плюс – несколько гранат к подствольным гранатометам. Еще каждый имел при себе гранату, последнюю, для себя. И последний патрон, в кармашке, отдельно. Для себя.
– Ножи все имеем? – снова весело, с каким-то нездоровым блеском в глазах, оскаливаясь волком, спросил у товарищества командир спецназа.
– Все!!! – заревело товарищество сквозь стрельбу.
– Слушай мою команду! – Амбал уверенно руководил боем при любых обстоятельствах. – Две «феньки» оставить раненым. – Сдавалось, капитанский крик забивал все остальные звуки. – Сейчас выстреливаем патроны; как только «духи» подлезут на бросок гранаты – метаем по моей команде гранаты! – спокойно и уверенно командовал Аврамов. – Все поняли?
– Так точно!!! – заорали бойцы.
Вместе с ними орал и Хантер, сам не понимая – чего это он разошелся? Кровь, засохшая на лице, покрылась слоем пыли, отчего орать, широко раскрывая рот, было больно, ранки открылись, из них сочилась кровь…
– После того как выбрасываем все гранаты, ты, радист, – исполин показал на Болгарина, – вызываешь огонь артиллерии на нас, понял?
– Так точно! – завопил Диордиев.
– Потом вы, две обезьяны, – бесцеремонный капитан обратился к Мурьете с Навалем, – тянете бессознательных раненых на тот берег!
– Если не дойдете к нашим, подрываете «феньки» и вместе с «духами» – к Аллаху! Раненые, кто в сознании, – добираются к нашим самостоятельно! – приказал спецназовец. – А мы, здесь на берегу, ждем «духов» и берем их в ножи! Дорого продадим свою жизнь! Все поняли? – орал он во все легкие.
– Так точно!!! – бешено откликнулись окруженцы.
Ор долетел до близких уже «духов», те, очевидно, вообразили, что шурави придумали что-то наподобие ночной хиджры, повскакивали мячиками и с фирменным девизом «Аллах акбар!» предприняли попытку атаки в лоб. Хилого боезапаса все же хватило, чтобы отбросить моджахедов, заставив залечь.
Окровавленный пляж
Неожиданно Хантер вспомнил про ПБС Лома. Выстрелив из него один-единственный магазин, он привычно забросил несерьезный «окурок» за спину.
Выбирая «мишени» для стрельбы, Петренко вдруг заметил, что в этой критической ситуации разношерстная команда, волею судьбы собранная из различных родов войск и подразделений, действует как единое целое.
Складывалось неуместное впечатление, словно все эти люди знают друг друга с незапамятных времен, понимая без слов и даже жестов. Каждый самостоятельно выбирал себе жертву и поражал ее, причем никто никому не мешал, никто не стрелял дважды по одному и тому же душману! Чем можно было это объяснить – старший лейтенант не знал.
Отразив атаку, Аврамов закашлялся и продолжил отдавать приказы.
– В случае моего выхода из строя за меня остается Хантер-шекор-туран! – громко сообщил он, демонстрируя в жуткий момент не только парадоксальное самообладание, но и чувство юмора.
– Есть! – выкрикнул изо всех сил замполит, демонстрируя себя как индивида, оставшегося в живых, вкладывая в собственный крик злое желание выжить.
– В случае выхода из строя Хантера за старшего остается старший сержант сверхсрочной службы Кихтенко!
– Есть! – копируя турана, дико прокричал Клыч, метко постреливая по упрямо наползавшим душманским силуэтам.
– В случае… – Что далее хотел озвучить спецназёр, никто никогда так и не узнал – граната из РПГ взорвалась просто перед бесформенной массой, которая недавно молилась своему Аллаху.
Взрыв разорвал труп пополам, «розочка» осколков вошла в мертвое тело, но несколько их попало в капитана. Тот закачался, стоя на колене, но не упал, его покореженный автомат отлетел в сторону. На грязной «песочке» гиганта проявились ярко-красные пятна, быстро расплываясь, увеличиваясь в размерах.
– Все нормально… – сообщил Аврамов, подняв правую руку вверх.
Тяжело дыша, он тяжело опустился возле останков своей баррикады. Вытянув из кармана шприц-тюбик с промедолом, великан воткнул иглу себе в руку сквозь ткань, ввел наркоту и тяжело откинулся на «студень», отключившись…
– Фас!!! – закричал старлей, опасаясь, дабы ранение капитана не деморализовало бойцов.
К счастью, этого не случилось – бойцы продолжали отстреливаться, уверенно и метко. Судьба заставила всех сделаться снайперами – практически ни одна пуля не обходилась без жертвы.
Обкуренные чарсом душманы все же наползали. «Аллах акбар!» уже не верещали, отныне все происходило намного тише и скромнее. Моджахеды вновь изменили тактику – из-за дувалов по шурави лупцевали гранатометы и пулеметы, а стрелки, вооруженные легким автоматическим оружием, приближались к кучке обреченных.
И вновь старлей, подобно утопающему, схватился за соломинку: за битую, ободранную (и такую родную!) радиостанцию.
– Хантер вызывает всех, кто его слышит! – полетел над горами и ущельями отчаянный SOS. – Всех, кто слышит! Прием!!!