Волчье сердце
Шрифт:
Если Вариан надеялся искупить свою вину перед памятью о ней, то он должен поступать аналогично.
Образ мертвой возлюбленной все еще был перед его глазами, но он взял себя в руки и вместо того, чтобы поступать так, как раньше, начал делать так, как хотела бы Тиффин. Конечно, он имел полное право горевать за ней, но также он должен был двигаться дальше… и учиться. Прежде всего, он должен был взять пример с ее жизни — научиться справляться с теми проблемами, которые у него возникали как у отца, человека и правителя.
Самообладание…
И снова раздавшийся голос удивил его. На этот раз, кроме своего собственного голоса, он также услышал и голос Тиффин. Вариан снова ее представил, только на этот раз в руках она держала плод их любви.
Андуин…
Андуин был всем, что осталось от семьи Вариана. Он самый ценный человек во всем мире, ведь в мальчике была частичка его матери. На протяжении тех лет, что они провели вместе до того, как Вариан исчез, он пытался быть таким отцом, как был для него Ллейн. Без Тиффин было трудно, но Вариан смог вспомнить те мгновения, когда он вместе с Андуином весело проводил время.
Также он вспомнил страх, который чувствовал каждый раз, когда что-то угрожало его единственному ребенку. И этот страх за Андуина очень повлиял на дальнейшую жизнь Вариана. Сейчас он стоял и смотрел, как его трехлетний сын упал с пони и чуть было не сломал руку. А теперь Вариан снова сражался с убийцей, который проник в крепость и пытался зарезать юного Андуина, что снова напомнило королю о смерти собственного отца.
Страх… Вариан больше не хотел бояться. Ведь страх сделает его беспомощным против того, что могло угрожать его сыну и королевству. Но даже просто думая о тех, кто мог бы причинить вред Андуину, Вариан снова разозлился, также, как и много раз до этого. По мере того, как его гнев возрастал, он снова увидел себя, хватающим Андуина за руку… и вдруг понял, что именно его гнев и страх стал причиной, по которой Андуин от него уехал.
Осознав это, Вариан сконцентрировался на своей собственной ярости. В прошлом ярость всегда им управляла, но сейчас Вариан пытался взять над ней контроль. Его ярость — это мощная и разрушительная сила. Однако Вариан понял, что просто бесконтрольно отдаваться в ее власть — это нехорошо и обычно приносит больше вреда, чем пользы. По правде говоря, она очень ему помогает во время сражений… единственное время, когда он действительно ее высвобождает… но во всех остальных ситуациях — это палка о двух концах.
Однако хотя ярость больше им не управляла, она все равно не утихала. Вариан почувствовал борьбу внутри себя. Он осознал, что если позволит гневу расти, то ничего не добьется. Он останется все тем же, кого покинул Андуин.
Поэтому Вариан напрягся еще больше, словно ярость была конем, которого необходимо усмирить, и попытался взять ее под контроль. Он больше не позволит этой ярости разрушать его жизнь; она должна стать целенаправленной. И Вариан знал эту цель. Если поле боя было единственным местом, где ярость была ему полезной, то тогда он будет использовать эту силу там. Он будет выпускать свою ярость против дракона Смертокрыла, орков и их союзников…
Ярость покорилась ему. Он избавился от ее контроля над собой и сейчас она слушалась Вариана, а не наоборот.
Спокойствие… самообладание… ярость… — произнес голос, который был его… а также кого-то, кого он не узнал, хотя должен был.
Зверь должен быть побежден, чтобы человек смог жить дальше… Ярость должна покориться человеку… полностью…
Вариан чувствовал, как его ярость начала возрастать, но сейчас она была под его контролем. Сейчас она была связана с его силой, а не отчаянием. Он еще раз почувствовал Тиффин, Андуина, своего отца и остальных, которые сыграли важную роль в его жизни. Они никогда не переставали верить в него, также как и его сын. Он понял, что Андуин ушел не только ради себя, но и ради него, надеясь, что отец, в конце концов, смирится с самим собой.
Его охватила ярость. Но поскольку теперь она была оружием, а не просто безудержной силой, то он с радостью принял ее. С ее помощью теперь ни один враг не сможет ему противостоять.
Откуда-то донесся гордый вой. Вариан ответил на него. Наконец-то, он понял, кто к нему взывал. Голдринн. Ло'Гош. Древний волк. Ло'Гош призывал его к битве. Перед ним снова возникли образы тех, кто пытался навредить его людям, особенно Андуину. В этом видении Смертокрыл смеялся, приземляясь в Штормграде. Сила безумного левиафана сотрясла весь Азерот, он наслаждался не только разрушением дома Вариана, но и разрушением многочисленных его земель. Мир все еще восстанавливался после Катаклизма… а битва, насколько знал Вариан, была выиграна после долгой и тщательной подготовки. А сейчас появилась новая угроза. И он знал ее обличье, знал ее имя задолго до того, как об этом враге узнали все.
Гаррош Адский Крик.
Думая о вожде Орды, Вариан призывал свою ярость и испытывал ее. Она значительно усилилась по сравнению с той, что была раньше. И контроль Вариана над ней придало его ярости только большей силы.
Ло'Гош снова завыл.
Вариан вскочил на ноги, будто бы вовсе не спал несколько мгновений назад.
Генн Седогрив больше не сидел прямо перед ним и поэтому король Гилнеаса смог вовремя отпрыгнуть в сторону, когда Вариан рванул вперед. Хотя Генн остался в форме воргена, королю Штормграда все равно показалось, что он движется, словно во сне. Казалось, что замедлился весь окружающий мир. Вариан посмотрел на других воргенов, которые быстро оправились от увиденного, но их движения также казались ему медленнее, чем его собственные.
— Голдринн… — уставившись, пробормотал Генн. — Ло'Гош… его облик… полностью окружает тебя…
Воргены вокруг них прижали уши, но не от страха, а от восторга.
— Голдринн действительно живет в твоем сердце, в твоей душе… — пробормотал Генн. — Волк выказал тебе свое уважение, поэтому… поэтому мы сделаем то же самое…
Вариан ничего не ответил, но он, наконец-то, тоже почувствовал то, что Генн знал с самого начала. Дух величественного волка благословил его.
И благодаря Голдринну… Ло'Гошу… и себе, Вариан знал, что должен делать дальше.
— Я был безрассудным, но не только из-за того, что потерял так много всего в своей жизни… так много людей… важных для меня, а и из-за страха потерять то немногое, что у меня все еще осталось, например, моего сына, — сказал Вариан Генну и остальным воргенам. — Но сейчас я все осознал. Мы нужны Азероту. Вы… я… мы вместе поможем ему. Мы обязаны ему помочь…
Вокруг него воцарилась тишина. Наконец-то, Генн спросил:
— Что нужно делать?
Вариан знал только одно:
— Мы вместе покоримся нашей судьбе… и отправимся в Ясеневый лес.