Волчьи тропы
Шрифт:
– И кто же? – недовольно спросила Рита, наблюдая, как высокий брюнет растягивает свои полные губы в презрительную усмешку.
– Это Константин Владимирович Леснов, наш новый директор! – технолог была в не себя от досады, что ей вот так пришлось представлять нового начальника перед цехом. Не торжественно и пафосно, а скоропалительно и глупо – благодаря этой пигалице.
– Ладно, чего уж там! – снисходительно произнёс новоиспечённый директор и, развернувшись в зал, поманил всех к себе рукой. Тут же, как по волшебству заглох конвейер, и женщины, на которых были надеты разноцветные косынки и фартуки, дружно поспешили к необычайно симпатичному начальнику – старожилы тут же отметили вслух – среди директоров таких красавцев ещё не было!
Он представился, как полагается и стал рассказывать о том, какие нововведения
Так и произошло. Хотя в этом была и её вина. У неё замечательно получалось только одно – хорошо разбивать и ронять всё то, что находилось в цеху. Однажды она нечаянно толкнула и чуть не упустила на пол брусовочную машину, за что тут же получила нагоняй от Константина Владимировича. Он будто заранее чуял, когда она что-нибудь натворит эдакое и именно в такие моменты крутился в их цеху неподалёку.
Но потом работа поглотила его целиком, и он почти всё время проводил в других цехах или вместе со своими дизайнерами разрабатывал новую обувь. Рядом, – во втором цеху швеи сшивали готовые детали, а дальше клеилась подошва, и наводился последний лоск. Вся обувь у них была из кожи и замша, она была очень востребована даже за границей. Итальянцы заключили пару контрактов с их обувной фабрикой и прислали к ним своего технолога Роберто. Ему было лет сорок – невысокий и полный, он ходил между рядами и подсказывал работницам, любившим делать брак, как избежать ошибок в работе.
Работа начиналась в семь утра, вставать приходилось в пять утра, чтобы успеть к смене. Риту провожала на работу Олеся – как ни крути, все пути в город вели через лесистую местность. С собой они теперь неизменно брали ружьё. Днём, пока Рита была на фабрике, Олеся усиленно искала работу, но пока безрезультатно. Она уже решила присоединиться к сестре – ведь на фабрику всё время кто-то требовался, но Рита категорично отказалась. На фабрике работало много бывших заключенных – грубые манеры этих женщин, их пошлые шутки и склоки шокировали бы порядочную Олесю. Рита пожалела сестру и настояла на том, чтобы она подыскала что-нибудь другое. Сама-то она могла найти общий язык с кем угодно и дать отпор кому угодно. Когда она только пришла сюда – год назад, одна из работниц подсунула в её ящик бракованные детали, неправильно пробрусованные. Подлость ещё не раз доводила Риту до слёз на этой фабрике, но после разговора с отцом, она стала более жесткой и добивалась справедливости. Тогда он сказал ей: «Сильные люди умеют держать удар, даже если весь мир против них, потому как знают – правда на их стороне. А в тебе есть эта сила духа – всегда была, и досталась она тебе от матери!». «Но я же ревела там, в цеху, разве я сильная?» – удивилась Рита, вспомнив, как её ругала технологша за брак, который сделала не она. Отец, гладя её по голове, ответил: «Сильным людям тоже бывает тяжело, они тоже могут впасть в депрессию, но потом они снова поднимают высоко голову и идут в бой. В следующий раз они уже знают, с кем имеют дело и не дадут себя в обиду!». Эти слова подействовали на неё, как животворящий бальзам. Когда в её ящике оказался очередной брак – нерадивая соперница по брусовке опять поменяла её красиво отделанные детали на свои бракованные, Рита с воинственным видом подозвала технолога, рассказала о своих догадках и воскликнула:
– Постойте здесь и понаблюдайте, как брусую я, и как брусует она. Тогда вам станет понятно, кто здесь делает брак.
Ирина Петровна была не в восторге от такой затеи, – у неё было полно работы, но она согласилась. Уже через пару минут она заметила, что Олеся брусует хорошо, а её соседка всё время рвёт на машинке края кожаных заготовок. Она отчитала женщину и пообещала влепить ей штраф за клевету и за брак.
Рита смогла отстоять свою честь, показала всем забиякам, что она не из робкого десятка, но несправедливость тут была нормой. Сразу после нового директора, в их цех пришла новенькая. Это была юная восемнадцатилетняя студентка кулинарного училища. Она решила подработать на летних каникулах, но вскоре пожалела об этом. Её встретили так же неприветливо, как и Риту, но, в отличие от последней, она не смогла дать им отпор. Женский коллектив, особенно такой непростой, как на этой фабрике, чувствуя в ком-то слабость, тут же цепляется за него, будто пиявка и норовит сломать и уничтожить. От этого – и признание своего мнимого превосходства и поощрение от таких же склочниц и сплетниц, как и они.
С воодушевлением взявшись за дело, они уже к обеду довели новенькую до слёз. Маша, – так звали девушку, стала мишенью жестоких шуток. Она с ужасом поняла, что очутилась в рассаднике зла и ненависти. Беспомощно осмотревшись по сторонам, она остановила пытливый взгляд на выходе. Рита перехватила этот взгляд и всё поняла. К вечеру эта русоволосая девушка зайдет в кабинет технолога и скажет: «Извините, но я не смогу здесь работать». Рита твёрдо решила помешать этому. Не так часто в их цех приходили адекватные люди – ей захотелось, чтобы Маша, с которой она успела подружиться, осталась. Машу посадили за машинку, где она училась пришивать молнии к осенним сапогам. Тогда было ещё лето, но заказы делались тут заранее. Технолог попросила одну женщину подучить Машу, – та клятвенно пообещала присматривать за ней. Но на деле, стоило Ирине Петровне исчезнуть в другом цеху, она послала ученицу к чёртовой матери, когда Маша спросила, как правильно делать строчку. Издевательства посыпались и от других. Рита, заметив это, остановила брусовочную машину, подошла к ней и подсказала как нужно. Девушка была ей безмерно благодарна – впервые она увидела здесь такое дружелюбное и участливое лицо.
Больше всех над Машей издевалась Лера – молодая светловолосая женщина с короткой стрижкой. То грубо заденет локтем, да так, что Маша едва не прошьёт себе палец на машинке вместо молнии, то глупо пошутит над её нелепым фартуком. Отходя от неё, как бы невзначай шепнёт на ухо одной из работниц: «Посмотри, какая толстая корова!». А работница, хихикнув, ответит ей: «Ну, это ненадолго!.. Здесь она быстро похудеет!». Чуть позже они уже обсуждают оттенок волос бедняжки: «Ну что это за безобразный мышиный цвет? Неужели нельзя покрасить волосы в какой-нибудь другой, если природа обделила?».
Рита всё слышит, несмотря на гул конвейера, да наматывает на ус. У Леры в этот день именины. Она принесла торт и фрукты, собрала к вечеру в центре зала всех женщин и начала принимать поздравления. Лишь Маша продолжала сидеть на стуле, склонив понуро голову над своей машинкой.
Подошла очередь и Риты поздравить именинницу. Она и поздравила – да так, что той вовек не забыть. Подойдя к небольшому столу, где стоял торт, Рита взяла его, с шутками и прибаутками подлетела к Лере и зарядила ей этим тортом в физиономию, да так, что та и опомниться не успела, как с неё смеялся весь цех. Все сразу догадались о том, что это была месть за Машу. Технолог опешила, открыв рот от изумления. Одна из работниц пояснила ситуацию насчёт Маши и Ирина Петровна ограничилась только лёгким замечанием в адрес Риты. Сама она потом пошла в соседний цех, где была её подруга и всё рассказала о выходке Риты, после чего они долго смеялись. Эта знаменитая история передавалась из уст в уста и вскоре дошла до самого директора. На следующий день Леснов появился в цеху, и всё время глазел на Риту ироничным взглядом.
Риту такое внимание не радовало, но когда она увидела, что Маша, вопреки всему, всё-таки пришла на работу, приободрилась. Так они и подружились. Ни у кого больше не возникало желания обидеть Машу – её оставили в покое. Настала осень и время учёбы, но Маша продолжала иногда приходить на подработку по пятницам и по субботам, когда они выходили в дополнительную смену, чтобы успеть закончить заказ. У Риты же сессия в техникуме должна была начаться только в ноябре, поэтому она по-прежнему практически жила на фабрике.
Однажды, во время обеденного перерыва, они завели в столовой разговор о лишнем весе. Маша, ткнув пальцем с обидой на свои круглые бока, произнесла удручённо:
– Ну никак не могу похудеть… Вечно слышу себе в спину то в магазине, то на рынке, что я толстая!
– А если бы тебе не тыкали этим, ты бы сокрушалась о том, что не стройная? – спросила вдруг Рита.
Маша на миг задумалась, потом ответила неуверенно:
– Мне кажется, что нет. Я себе и такой нравлюсь, но окружающие видят во мне только пышку! Особенно мужчины… – при этих словах она тяжко вздыхает.