Волчица и пряности. Том 3
Шрифт:
Выпущенная Лоуренсом стрела поразила Амати прямо в сердце. Лоуренс полагал, что Амати и сам осознает, что в него попала стрела; но было еще кое-что, что Лоуренс нарочно не стал упоминать.
Наконечник стрелы был смазан медленным ядом, знакомым лишь тем, кто имел богатый опыт в продаже товаров в долг.
Торговцы вели свою охоту, балансируя между честностью и обманом.
Вовсе не обязательно было разъяснять все.
Ведь коварство у всех торговцев в крови.
***
Заключив с Амати договор на продажу пирита в долг, Лоуренс двинулся прямиком на рынок.
Время работы рынка давно уже закончилось, но рыночная площадь по-прежнему бурлила, как днем. Торговцы трапезничали и пили под светом луны, и даже ночная стража не удержалась от соблазна присоединиться к общему веселью.
Добравшись до палатки Марка, Лоуренс убедился, что, как он и ожидал, Марк был не дома, а здесь.
Марк не принимал участия в пирушках, он пил в одиночестве, а вокруг буйствовал праздник. Лоуренсу сразу вспоминалось, что некогда и Марк был бродячим торговцем.
– Хмм? Что у тебя случилось? Разве ты не должен сейчас составлять компанию своей принцессе? – проговорил Марк, завидев приближающегося Лоуренса. Тот в ответ лишь пожал плечами и вымученно улыбнулся.
– Выпей сперва, - тоже улыбнувшись, сказал Марк и налил пива из глиняного кувшина в пивную кружку.
– Я не помешаю? – спросил Лоуренс.
– Ха-ха. Помешаешь, если останешься трезвым. Не помешаешь, если напьешься.
Усевшись на стул, представляющий собой вертикально поставленное короткое полено, и опустив на землю мешочек с золотыми и серебряными монетами, Лоуренс отхлебнул пива, налитого Марком. Задержав во рту пенистый напиток, он тут же ощутил сладость; а затем и горечь тонкой струйкой потекла ему в глотку.
Это значило, что пиво действительно было хмельным.
Как и полагалось торговцу пшеницей, Марк отлично разбирался в пиве.
– Хорошее пиво, - произнес Лоуренс.
– Это потому что в этом году все зерновые уродились. Когда урожай плохой, даже из ячменя вместо пива пекут хлеб, так что мы должны благодарить бога урожая.
– Ха-ха, это верно. Однако…
Лоуренс поставил кружку на стол для переговоров.
– Я должен тебе кое-что сказать, хотя это и не самая подходящая тема во время трапезы.
– Ага… кхх. Что-то, с помощью чего можно подзаработать?
– Нет, так вряд ли можно сказать. Смотря как пойдет, может быть, и удастся подзаработать, но моя цель – не это.
Марк взял кусочек соленой рыбы и отправил в рот. Затем, не переставая жевать, он начал говорить; крупинки соли хрустели у него на зубах.
– По-моему ты слишком честный, нет? Сказал бы ты, что будет прибыль, и я был бы просто счастлив тебе помочь.
– Конечно, я заплачу тебе за посредничество. А если дело повернется удачно, может, будет и прибыль.
– И каким образом?
Стерев ладонью пену, оставшуюся в уголках рта, Лоуренс сказал:
– Когда праздник закончится, наступит время покупать и продавать остатки пшеницы, верно?
– Да, верно.
– Когда настанет это время, я хочу, чтобы ты помог мне распустить один слух.
На лице Марка появилось такое выражение, словно он сейчас оценивал качество пшеницы.
– Я не собираюсь делать ничего опасного, - заявил он.
– Если бы ты должен был говорить это сам, это могло бы быть опасным, но если говорить будет мальчик, проблем не будет, верно?
Все, чего хотел Лоуренс, – распустить совсем небольшой слушок.
Однако слухи имели страшную силу.
Рассказывали, что давным-давно некая большая страна встала на путь к гибели лишь из-за того, что какой-то юнец в каком-то городе сказал, что король, похоже, болен. Слова юнца мгновенно разошлись по стране, затем по соседним странам, из-за этого распались военные союзы, а потом соседи напали на эту страну и расчленили ее на части.
Тем для разговора у людей на самом-то деле было немного.
И уши их предназначались специально для того, чтобы улавливать подобные мелкие слухи и затем радостно их распространять.
Марк выдвинул челюсть вперед, приглашая Лоуренса продолжать.
– Когда я подам знак, кто-то должен сказать в определенном месте, что пшеница совсем скоро вздорожает.
Едва Лоуренс произнес эти слова, Марк застыл на месте, словно само время замерло, и устремил взор куда-то в пространство. Он явно пытался понять смысл сказанного Лоуренсом.
Несколько секунд спустя он скептически улыбнулся и снова перевел взгляд на Лоуренса.
– Ты хочешь уронить цену этих камешков?
– Примерно так.
Лоуренс предположил, что в основном покупали и продавали пирит те, кто пришел в город, чтобы продать свои товары и закупить что-нибудь для себя.
Для себя они должны будут закупать в первую очередь пшеницу.
Когда настанет время для закупок пшеницы, если пройдет слух, что она подорожает, все, конечно, примутся продавать купленный ранее пирит, чтобы иметь при себе больше денег и приобрести то, ради чего они, собственно, и пришли.
В таком случае цена пирита, несомненно, начнет снижаться.
А потом достаточно ей будет достичь определенной величины, как она рухнет, и это падение будет уже не остановить.
Торговец пшеницей отхлебнул пиво и прохладным голосом произнес:
– Я не ожидал, что ты такой неизобретательный.
– А если я тебе скажу, что одновременно с этим я собираюсь продать большое количество пирита, ты по-прежнему будешь думать так же?
Веки Марка дернулись. После краткого размышления он поинтересовался: