Волчица лунного князя
Шрифт:
Со всех сторон то и дело доносятся вои-отчёты, порой чёрный волк отзывается звенящим воем.
Двуколка нынешняя поудобнее Васиной, но на перекладине под ногами белеет выбоина от пули, притягивает взгляд, мешая любоваться открывающимся видом на город.
А посмотреть есть на что: дома вырыты прямо в холмах, выступают из толщи земли волнистыми белыми слоями, точно гигантские древесные грибы. Ни одного острого угла, ни одной грани — царство плавных линий и асимметрии. И если в озёрном городе неровность вызывает тревогу и ощущение
На вьющихся серпантином перекатывающихся с холма на холм улицах, на соединяющих верхние ярусы мостах ходят волки и оборотни в человечьем обличье. Разглядывают нас. Дети и женщины машут мне рукой, точно я путешествующая в карете принцесса. Впрочем, если учесть, что жриц выдают за представителей правящего рода, мой статус что-то около того.
Ариан сосредоточенно бежит рядом. Наверное, ждёт выстрела. Холодок побегает по спине. Нет, не надо думать об этом и призывать неприятности. Пытаюсь сосредоточиться на городе холмов: кто знает, не придётся ли мне здесь жить?
Множество поворотов, подъёмов и съездов спустя мы выкатываемся к более высокому холму, опоясанному грибами балконов и окон не белого, как везде, а голубоватого цвета. Улица перед ним замощена голубыми мерцающими плитками абстрактной формы.
Но самое необычное — белая арка над дорожкой к двойным дверям. Эта арка, эта идеально ровная дуга — единственная чётко геометричная фигура во всём городе. Отполированная до блеска поверхность отражает голубоватый лунный свет и желтизну электрических огней. Она надвигается на нас, и чем дольше смотрю, тем отчётливее вижу: в глубине её белизны что-то перетекает и мерцает, и это не блики, как можно подумать изначально, это… звёзды и галактики. Словно в разрыв рассматриваю Вселенную, но вместо черноты у неё изумительно белый фон.
Вид арки так зачаровывает, что факт остановки я замечаю, когда чёрный волк произносит:
— Добро пожаловать, жрица.
А я понимаю, что сижу, запрокинув голову, и ничего вокруг не замечаю.
Моргнув, опускаю взгляд на голубоватые плиты. Выбираюсь с уютного сидения. Арка манит, будто просит ещё взглянуть на неё. Каждый шаг к ней заставляет сердце трепетать, колотиться меж рёбрами пойманной птицей.
Чёрный оборотень первым проходит сквозь арку. Я всё медленнее ступаю следом, высматривая узоры галактик в волшебной белизне.
Под аркой оказываюсь в невидимой пелене и, миновав её уютное тепло, будто просыпаюсь. Вздрогнув, смотрю на арку и вздрагиваю вновь: она сплетена из костей.
Следом за мной под аркой, блаженно жмурясь, проходят оборотни сопровождения. Проходит Катя и стряхивает шкуру, как после купания.
— Ну вот, я думала, это интересней, — жалуется она.
И только Ариан стоит по ту сторону воплощением мрачности. Свернув с мерцающей дорожки на траву, он идёт в обход арки.
— Эй, стой. — Чёрный волк одним прыжком оказывается перед ним. — Через арку.
— Я лунный воин, — высокомерно напоминает Ариан. — Мой нейтралитет неоспорим. Предложение пройти через арку — оскорбление.
Чёрный скалится, щёлкает белоснежными зубами:
— На жрицу напали. Никто из наших не знал, что она должна появиться в это время и в этом месте. А ты знал.
— Даже если арка почернеет, это не будет доказательством моей вины, — чеканит Ариан. Шерсть на его загривке поднимается дыбом.
— Только доказательством недобрых мыслей о стае, — рычит чёрный, пригибаясь, точно готовясь к прыжку.
— Какие ещё у меня могут быть мысли, если на вашей земле жрицу едва не убили? — Ариан шире расставляет лапы, всё тело напрягается, выражая готовность к обороне. — Я не позволю оскорблять воинов Лунного князя и не пойду сквозь арку.
— Для входа в главный дом все обязаны проходить сквозь арку правды.
— Члены стаи и гости, — рычит Ариан. — А я не гость. Не член вашей стаи. Я — лунный воин, представитель князя, считай, всё равно что сам князь. И я не пойду через арку.
Чего он боится-то?
Чёрный скалится сильнее, он похож на сжатую пружину, готовую к немедленному броску.
Воздух наполнен глухим рыком.
Этот напряжённый рокот гаснет в далёком вое.
— Стрелка поймали. — Катя поднимается на задние лапы и всматривается в извилистый узор улиц и холмов.
Вой повторяется ближе. На дороге между холмами появляются волки. Они скачут, перекатывая между собой сферу-клетку, в которой что-то болтается. К этим волкам присоединяются другие. Те, что в человеческом облике, падают на четвереньки и, сбросив шкуры и набедренные повязки, вливаются в толпу. Чем они ближе, те отчётливее звучат рык и вскрики.
Толпа выкатывает шар к основанию холма. Козёл уносится вместе с двуколкой, но его не останавливают.
Вблизи видно, что от шара к нескольким волкам тянутся цепи. Самый крупный встаёт, обращаясь в человека, только глаза его сохраняют звериный блеск.
— Мы поймали стрелка! — его голос похож на тявканье.
Рывок за цепь — и шар-клетка подкатывается ближе. Ещё двое обратившихся в людей размыкают замок. Вытаскивают со дна сферы волка с рыжими подпалинами, швыряют на голубые плиты.
— Это он! — рявкает вожак прибежавших.
А я, не дыша, смотрю на медленно поднимающегося подранного волка. Он дёргано виляет хвостом. И хотя я не слишком привыкла различать оборотней, уверена — это Вася.
Глава 25
— Это не он! — восклицаем мы с Катей одновременно и снова пробегаем под аркой, приближаемся к арестанту.
Четверо охотников выступают вперёд, всем видом предупреждая, что не подпустят.
— В лесу пахнет им, — рычит предводитель их отряда.