Волчица лунного князя

Замосковная Анна

— Дыши глубже, — советует Амат с едва уловимой насмешкой.

— Спасибо, я этого не забуду, — Ариан склоняет голову до уровня стола и вновь выпрямляется.

Амат кивает в ответ:

— Ты уж поймай убийцу и сам не умри.

Стараюсь дышать глубоко, и восторженный дурман постепенно уходит из головы. Словно я выныриваю из глубокого омута. Накрываю ладонью камень, он почти неощутим под платьем, будто уменьшился.

— Что это такое? — выпаливаю я, смотрю то на Амата, то на Ариана. — Что делает этот камень?

— Притягивает

удачу. — Амат проводит указательным пальцем по кромке стакана с вином. — Он создаёт вокруг носителя особое натяжение вероятностей. Если на левой дороге ждёт беда, то будет тянуть на правую. Если снайпер прицелится, винтовка может дать осечку или комар его укусит и прицел собьётся, а может, носитель поскользнётся, упадёт, и пуля просвистит мимо. И если носитель упадёт, то обязательно удачно. А если что сломает — то и это будет к лучшему.

Резко обернувшись к Ариану, хватаюсь за застёжку.

— Не снимай, потом объясню, — не глядя на меня велит Ариан.

Наверное, он прав: не стоит при постороннем обсуждать наши дела. Сдерживая тяжёлый вздох, закусываю губу. Амат с непроницаемым лицом наблюдет за нами. Вытаскивает из стола ещё одну коробочку, на этот раз бархатную.

— А это действительно подарок, чтобы наш уход с пира выглядел естественно. Надень.

Прежде я поднимаю выроненную шкатулку из карельской берёзы и возвращаю на стол. Стоит открыть бархатную крышку, и глаза ослепляет радужным блеском камней ожерелья. Металл под двенадцатью искристыми камнями почти не видно, плотные звенья соединяющей их цепочки, кажется, из белого золота.

— Это слишком дорого, — шепчу я, боясь коснуться волшебно блестящих граней. — Бриллианты?

— Искусственный муассаннит. Не волнуйся, меня таким подарком не разорить. И он ничем тебя не обязывает. — Амат постукивает пальцами по кромке стакана. — А теперь перейдём к практической части нашего разговора.

С трудом отрываю взгляд от сверкающих граней.

— Моё предложение за вхождение в стаю: урегулированный контрактом брак с любым из моих сыновей. За тобой останется последнее слово по вопросу присутствия в вашей семье младших жён и мужей. Пять миллионов рублей в год первые семь лет, дальше содержание ежегодно будет индексироваться согласно официальной инфляции. Сразу на детях настаивать не стану, но через пять лет хотелось бы… — Он на миг переводит взгляд на Ариана, сощуривает глаза и продолжает, обращаясь ко мне без особого энтузиазма. — Хорошая оплата, достойное отношение, полное руководство своей семьёй, частое проживание в Сумеречном мире, регулярные корпоративные посиделки. Если интересует, приходи жрицей в нашу стаю.

— Спасибо.

— И ожерелье надень, я же обещал подарок. — Он кривовато улыбается.

— Спасибо, — благодарит Ариан, и Амат отзывается:

— Шкуру береги. Помни, что ты просто очень сильный, но не бессмертный.

Фраза по смыслу угрожающая, но интонации голоса Амата придают ей мягкости, она выглядит скорее проявлением заботы. И это странно, об этом я думаю, защёлкивая сверкающее ожерелье на шее.

* * *

Ариана даже просить не приходится, прямо из кабинета Амата он проходит в наши комнаты.

Едва дверь закрывается, я снова берусь за замочек шнурка камня удачи.

— Не надо. — Ариан серым волком стоит посередине гостиной.

— Но ты… После всего тобой сказанного, вдруг по тебе ударило за нарушение княжеского слова, вдруг…

— Тамара, этот камень создан богом, который настраивал механизм наказания лунных князей, поэтому мне в нашей ситуации камень не поможет никак. Отец его носил, не действует он против лунной силы, потому что сам часть неё.

Обессилевшие руки соскальзывают вдоль тела.

— Совсем никакой надежды, Ариан?

— Тамара, давай не будем поднимать эту тему. Всё образуется. И будем надеяться, что камень удачи поможет убийце оступиться и свернуть шею. Желай его поймать, и камень подействует в этом направлении.

— А ты?

— Тамара, — страдальчески отзывается Ариан и возводит взгляд к потолку. — Мне уже стыдно, что я так сглупил, не напоминай, пожалуйста.

И ушки прижаты, и хвост подёргивается из стороны в сторону. И вид такой… Подхожу и обнимаю, утыкаюсь лицом в мягкую шерсть.

Тихо рокочут барабаны, совсем недалеко пируют оборотни, где-то убийца строит очередной план, а мы с Арианом просто дышим в унисон, и наши сердца бьются вместе, и все миры, и само время отступают, оставляют нас наедине друг с другом. Сидела бы так целую вечность, но надо двигаться дальше, надо помнить, зачем мы сюда пришли.

Отодвинувшись от Ариана, утираю проступившие слёзы, шепчу, пряча дрожь голоса:

— Почему Амат дал нам камень удачи? Наверняка это очень ценная вещь. И почему она в его стае, а не у тебя?

— Князь не имеет права отнимать дарованные стаям артефакты. Камень удачи… полезен, но постоянно им пользоваться нельзя, у него свои тёмные стороны. Камень надевают в сложные периоды, при принятии судьбоносных решений. Но умный вожак старается избежать его использовать, потому что потом, когда снимаешь, невыносимо страшно ошибиться. Ходишь, как по минному полю, каждый шаг кажется то гениально верным, то фатально неверным. С камнем самое то ездить по стаям, мило улыбаться и надеяться, что в следующий раз убийца явится лично, и винтовка взорвётся у него в руках.

Потираю сквозь ткань тёплый камушек. Наверное, Ариан прав, и мысль, что твоими действиями и всем вокруг руководит артефакт, сильно давит на психику, вынуждает искать кругом скрытые подсказки.

— Но почему Амат дал это нам?

— Он правильно сказал, я не бессмертен, а в тебе стреляют, и про взрыв в твоей квартире он наверняка знает. Амат мой двоюродный дядя по отцу, у меня нет наследников, так что в случае моей смерти он в числе первых кандидатов на пост лунного князя. А он ценит свободу.