Волчицы
Шрифт:
Девушка улыбнулась.
— Я вас не выдам. Но зачем вы вошли сюда? Ведь вы, наверное, охранник? Я слышала, что вам запрещено заходить в лаборатории.
— Запрещено, — подтвердил Веснин. — Но когда нельзя, а очень хочется, то можно себе позволить. Стало интересно, кого я здесь охраняю. Так кто же вы, девушка?
— Этого я вам сказать не могу.
— А почему вас здесь держат?
Девушка развела руками и грустно пошутила:
— Наверное, для того, чтобы не сбежала.
Веснин улыбнулся.
— А серьезно? — спросил он.
— А если серьезно, то и сама толком не знаю.
—
— Вот так, — ответила девушка, печально улыбнувшись.
— Что-то я ничего не понимаю, — пробормотал прапорщик. — Ведь что-то же с вами здесь делают, — предположил он. — Вон, сколько тут кругом всяких прибамбасов.
— Извините, я не могу вам этого сказать. У вас будут неприятности.
— Ну, хоть имя свое назовите, — не отступал Веснин. — Или этого мне тоже знать нельзя?
— Маша, — тихо ответила девушка.
— Красивое имя, — отметил Веснин, улыбнувшись. — Как и вы.
— Спасибо, — поблагодарила девушка, чуть смутившись. — А вас как зовут?
— Алексей.
— Скажите, Алексей, вы не знаете, скоро ли вернется Борис Васильевич?
— Кто? — не понял Веснин.
— Профессор Куприянов, — пояснила Маша.
— Нет, этого я не знаю. А зачем он вам? Может быть, я смогу пригодиться?
— Спасибо, мне ничего не нужно. Просто его уже два дня нет.
Веснин дернул дверцу клетки.
— Маша, вы все время тут и сидите? — спросил он.
— Нет, днем меня выпускают.
— Послушайте, я не понимаю, почему вас здесь держат. Почему именно в клетке? Вы мне можете это объяснить? Это же… Ну, нельзя же живого человека в клетке держать, словно зверя.
— Генерал думает иначе, — грустно улыбнулась девушка. — Я и сама хотела бы вырваться отсюда, вернуться домой, но… Это не в моих силах. И никто не может мне помочь. Борис Васильевич очень добрый человек, но и он не может ничего для меня сделать. Вам тоже лучше уйти отсюда.
— Вам неприятно, что я здесь? — обескуражено спросил прапорщик.
— Нет, Алексей, дело совсем не в этом. Я вижу, что вы хороший человек, но я очень беспокоюсь за вас. Вы сами не знаете, во что вмешиваетесь, а это ни к чему хорошему для вас не приведет.
— А для вас? — спросил Веснин.
Девушка ответила не сразу. Печально вздохнув, она опустила взгляд и обреченно прошептала:
— А для меня уже все кончено.
От этих слов у Веснина вдруг защемило сердце, жалость к этой хрупкой беззащитной девчонке сдавила горло.
— Маша, прошу вас, объясните мне, что здесь происходит, — попросил он. — Во что такое я вмешался?
— Не могу. Вам будет только хуже. Прошу вас, уходите отсюда и забудьте, что меня видели. Так будет лучше для всех.
Маша посмотрела на Веснина своими бездонными печальными глазами. Веснин смутился под ее взглядом. Прапорщик даже сам себе удивлялся. Он никогда не считал себя скромником и уж конечно не был новичком в общении с женским полом. А вот сейчас, под взглядом этих пронзительных черных глаз терялся и робел, краснея от смущения, как мальчишка.
— Послушайте, Маша, — нерешительно произнес он. — Вы… вы беременны? Это как-то связано..? Ну…
— Уходите, — тихо, но твердо потребовала девушка. — Зря я с вами заговорила. Вам не нужно знать, что здесь происходит. Уходите.
Веснин
Он пошел прочь, но у самой двери обернулся. Маша смотрела ему вслед. И снова сердце непроизвольно сжалось. Какая же она несчастная. И бесконечно добрая. Сама находится не в лучшем положении, но беспокоится о нем, о его безопасности. Господи, да за что же ее держат в этой чертовой клетке?
Сам не отдавая себе отчета в собственных действиях, Веснин вернулся назад. Черные бездонные глаза девушки магнитом притягивали его к себе.
— Уходите, — прошептала девушка, — Я прошу вас.
Веснину показалось, что она вот-вот расплачется. От жалости к этому хрупкому беззащитному ангелу перехватило дыхание. Потянувшись сквозь решетку, прапорщик несмело погладил ее по руке.
— Можно, я приду к вам еще раз? — робко и как-то по-детски спросил он.
— Зачем? — тихо спросила Маша.
— Ну… — Веснин снова смутился. — Навестить…
— Не нужно. Если вас здесь заметят, вас накажут. Я не хочу этого. Ведь камеры скоро починят и вы больше не сможете пройти сюда незаметно.
— Ничего, я что-нибудь придумаю.
Веснин огляделся. В голове созрела очередная идея. Подмигнув девушке, он шутливо сказал:
— Подождите меня здесь, никуда не уходите.
Веснин прошел к дальней стене блока. Здесь, за плотным брезентовым пологом, находились ворота. Именно через эти ворота и вкатили клетку месяц назад. Веснин точно знал, что с другой стороны находится гараж и там пост никогда не выставляют. В одной из створок ворот имелась узкая и низенькая калитка, больше похожая на лаз для собаки. Единственным запором на ней был обыкновенный железный засов. Правда, снаружи эта калитка запиралась на замок, но подобрать к нему ключ не такая уж сложная задача.
Не утруждая себя долгими размышлениями, Веснин просто отодвинул засов. Вряд ли под пологом кто-либо заметит, что дверца открыта. А если и заметят, просто спишут на собственную забывчивость. Зато теперь, если удастся незаметно открыть калитку снаружи, можно запросто войти внутрь незамеченным. Ворота не попадают в поле наблюдения камеры, она следит лишь за клеткой. Стало быть, по стеночке можно будет незаметно подобраться поближе.
Вот только зачем он все это делает? Этого Веснин не смог бы объяснить даже самому себе. Что ему в этой девчонке? Да, красивая. Да, жалко ее. Но ведь он солдат, должен держать себя в руках, сдерживать эмоции. Однако что-то не держится. Чем-то притягивает его эта девушка, есть в ней какое-то необъяснимое обаяние. Веснин был уверен, что снова захочет ее увидеть и хотел оставить для себя такую возможность. Плюс ко всему взыграло чисто мальчишеское озорство. А нечего таить секреты от тех, кто эти секреты и охраняет. Как ни берегся товарищ генерал, а вот он, простой прапор, чуть-чуть приоткрыл завесу над тайной девятого блока. Хоть и не понимает ни черта, а все ж таки есть в душе злорадное удовлетворение. Ничего, он еще разберется во всей той чертовщине, что здесь происходит. Правда, появилось такое опасение, что за свои шалости можно лишиться не только погон. Но об этом пока лучше не думать.