Волчицы
Шрифт:
Куприянов тяжело вздохнул и отвел взгляд, не в силах смотреть в бездонные печальные глаза девушки.
— Конечно же, имеете, — произнес он. — Но… Черт, я и сам совсем запутался. Машенька, не мучайте меня вопросами, на которые я не в силах ответить. Честно говоря, я сам многого не знаю. В этих стенах главный не я и от меня тоже многое скрывают. Расскажите, что происходит в мое отсутствие? Что делают с вами профессор Якимовских и его коллеги?
— Не знаю, чего они хотят, мне ничего не объясняют, просто говорят, что так нужно и все. Они мне что-то вкалывают, потом проверяют какими-то приборами. Сегодня давали что-то выпить. После этого мне было очень плохо, но сейчас
Маша с надеждой посмотрела в глаза профессору. Как ни хотел бы Куприянов приободрить эту несчастную девушку, он не мог подтвердить ее надежду. Ему была неведома конечная цель проекта, но вполне очевидно, что девушке-оборотню уже никогда не увидеть свободы.
Профессор опустил глаза и тяжело выдавил из себя:
— Я не знаю, Маша.
Девушка отлично поняла, что означает такой ответ.
— Мне снится дом, — печально произнесла она.
Куприянов вопросительно посмотрел на нее.
— Ваша деревня?
— Нет, мой настоящий дом. Лес. Там мы были свободны, я и мой брат. Там мы любили друг друга. Сейчас все это кажется невероятно далеким, как будто из другой жизни.
Она погладила свой живот и вздохнула.
— Я очень боюсь за него. Что будет с ним? Когда он родится, нас наверняка разлучат.
Куприянов не решился давать девушке беспочвенную надежду и кивнул.
— Возможно. Послушайте, Маша, я никогда вас не спрашивал и мне даже неловко, но…
Профессор смущенно замялся.
— Вы хотите знать, кто отец? — спросила Маша. — Такое же существо, как и я.
— То есть?..
— Да, он. Я знаю, это странно и не принято среди людей. Ведь это инцест. Но мы оба знаем, что я не человек. Мы не были людьми, когда это произошло. Они разрешили нам любить друг друга. Они дали нам любовь.
Профессор насторожился.
— Они? Кто?
— Они, — со значением произнесла девушка.
— Вы кого-то встретили в лесу? — не понял Куприянов. — Таких же, как вы?
Маша покачала головой.
— Не в лесу. Они приходят ко мне каждую ночь, чтобы поддержать. Они ждут его появления, — она указала на свой живот. — Только благодаря их поддержке я еще жива.
Она погладила профессора по руке и тихо добавила:
— И конечно же, благодаря вам.
Куприянов смущенно кашлянул.
— Ну, от меня-то помощь невелика. И хотел бы вам помочь, да не знаю, как.
— Все что мне нужно, это свобода, — просто ответила девушка.
— Увы, это не в моих силах, — печально произнес Куприянов. — Простите меня, Машенька.
— Простить вас? — переспросила девушка. — За что? Не вы же засадили меня в эту клетку. Да если бы не вы, я бы вообще никогда оттуда не выходила. Вы такой добрый, такой заботливый. Вы единственный, кому я могу здесь доверять.
— Эх, Маша, вы очень многого не знаете. Если бы я в свое время не раскрыл военным тайну вашего существования, ничего бы этого не было, вы не оказались бы сейчас здесь и ваш брат был бы жив.
— А зачем вы это сделали? — осторожно спросила Маша.
— Мне нужна была поддержка в моих исследованиях. Я хотел изучить вас. Кто мог знать, что все так обернется? Хотя нет, этого следовало ожидать, но я так увлекся своей работой, что не стал задумываться о последствиях.
— А над чем вы работали? — поинтересовалась Маша. — Зачем вам нужна была именно я?
Куприянов невесело усмехнулся.
— Я и сейчас над этим работаю. По крайней мере, пытаюсь. Разрабатываю совершеннейший лекарственный препарат, своего рода панацею от всех болезней.
Куприянов опустил голову.
— А знаете, я ведь хотела стать врачом, — задумчиво произнесла Маша. — Хотела лечить детей.
Она погладила профессора по руке.
— Не терзайтесь, Борис Васильевич. Я ни в чем вас не виню. Только об одном вас прошу, не покидайте меня. Иначе я останусь совсем одна, а это очень страшно.
— Не покину, — пообещал профессор.
Он поднял голову и посмотрел девушке в лицо. Взгляд ее черных бездонных глаз излучал тепло, доброту и нежность. Профессор и подумать не мог, что так привяжется к этому хрупкому нежному созданию. Трудно было поверить, что наряду с милой юной девушкой в ней сочетается грозный лесной хищник. Но сейчас Куприянов видел в ней лишь несчастную испуганную девочку, при взгляде на которую сердце сжималось от жалости и тревоги за ее судьбу, и которой он, к великому своему сожалению, ничем не мог помочь. Конечно, он старался сделать для нее все, что было в его силах, но располагал ничтожно малыми возможностями. Все, что оставалось профессору, скрашивать одиночество девушки, чтобы хоть так облегчить ее душевные муки. Пользуясь положением консультанта и личного лечащего врача подопытной, Куприянов по несколько раз в день навещал Машу. Девушка всегда была рада обществу молодого профессора, да и тот привязался к своей пациентке всем сердцем. Он даже приостановил собственные исследования, связанные с проектом, хотя ему была предоставлена возможность для работы.
Все же через полчаса профессору пришлось покинуть свою пациентку. В такие минуты его очень угнетала необходимость снова запирать девушку в клетку. Но не сделай он этого, можно было лишиться возможности навещать Машу, а этого Куприянов допустить не мог. Ему и так стоило неимоверных усилий добиться разрешения видеться с девушкой без присутствия конвоя, возглавляемого капитаном Ищеевым.
Впрочем, Маша и сама все прекрасно понимала и ни в чем не винила профессора.
Покинув девятый блок, Куприянов направился в кабинет Плотникова. Директор сидел за своим рабочим столом, изучая документы. Взглянув на Куприянова, он произнес:
— Проходите, Борис Васильевич. Что-то случилось?
— Сергей Борисович, я настоятельно рекомендую приостановить проект, — решительно сказал Куприянов с порога.
— Почему? — поинтересовался Плотников, отложив бумаги в сторону.
— Да как же вы не понимаете?! — воскликнул Куприянов. — Ведь девушка беременна! Ей рожать скоро. Она не должна быть объектом экспериментов, хотя бы до родов.
— Понимаю ваше беспокойство, Борис Васильевич, — кивнул Плотников. — Я вижу, вы очень неравнодушны к нашей пациентке. Но не следует так уж поддаваться собственным эмоциям. Я даже где-то разделяю ваше беспокойство, но мы с вами ученые и должны заниматься делом. Вы поймите, мы выполняем государственный заказ, притом весьма срочный. Ни у меня, ни даже у генерала Сабурова нет права приостанавливать проект.