Волчий камень
Шрифт:
Но Клаус и не думал уступать. Он перевернул Пауля на спину и, схватив за нос, едва не свернул его, мотая голову друга по соломе и лишая последней надежды еще немного поспать.
— Просыпайся! — Клаус с жаром зашептал в ему в ухо. — Мы с тобой сегодня неплохо повеселимся!
Пауль приподнялся на локтях и с недоумением посмотрел на друга.
— Что ты еще придумал? Может, решил посвататься к донне Деборе и зовешь на свадьбу?
— Ха! Остряк! Есть идея получше. Мы пойдем в их таверну!
Клаус многозначительно
— Ты с ума сошел!
— Пауль, все продумано. Я слышал, сегодня за главного на берегу остался старпом, а он нас еще не всех даже в лицо знает. За бараком частокол пониже, подставим бочку и перелезем. Там дальше кусты, нас никто не заметит. Зайдем на пару часиков, промочим горло и назад.
— Даже слушать не хочу. — Пауль отвернулся, уткнувшись носом в солому.
— Я тебя когда-нибудь подводил? — Клаус больно ударил друга в затылок. — Если бы не я, узнал бы ты хоть один кабак в Лорьяне? Ладно, начальство ко мне несправедливо, но почему же ты такая свинья?
Пауль сел и, взглянув в горящие глаза друга, понял, что его уже не остановить. Разве что если связать. Если Клаус почувствовал возможность выпить, то остановить его может только выпивка. Сопротивлялся Пауль уже скорее по инерции.
— Наши с тобой рожи старпому на мостике давно примелькались. Если мы исчезнем, он сразу заметит, и сидеть нам после этого безвылазно на лодке. А мне больше нравится свежим воздухом дышать, чем в кубрике твои вонючие ботинки нюхать.
— Ничего он не заметит. Мы ведь всего на два часа и назад. Давай, Пауль, вставай. Пошли, пока на заднем дворе никого нет.
— Старпом — это еще не все. По совести скажу, я больше опасаюсь испанцев. Мне больше нравится смотреть на них через забор. Да и стемнеет скоро.
Неожиданно Паулю пришел в голову, как ему показалось, весомый аргумент.
— А чем ты собираешься расплачиваться с испанцами за выпивку?
— Не дрейфь, дружище! Ведь ты со мной. — Клаус снисходительно обнял Пауля за плечо. — Вот увидишь, будут наливать да еще благодарить! Не забывай, кто мы, а кто они. Мне просто хочется восстановить справедливость. В первый день наши здесь плясали, а мы что? А мы с тобой на них в бинокли глазели. Ганс говорил, джин был отменный. Хватит ломаться, давай поднимайся.
Задумавшись на минуту, Пауль наконец сломался:
— Ладно, пошли. Но только на час и по чуть-чуть. Не забывай, мне ночью дежурить.
— Уговорил! Я сейчас погляжу, где старпом.
Клаус вскочил, на цыпочках подбежал к двери и прильнул глазами к щели в дощатой стене.
— Пошли, старпом стоит на причале. Давай вдоль стены и за угол.
Они проскользнули за угол барака и подбежали к забору. На заднем дворе было пусто. Воровато оглядываясь, Клаус подтащил к забору бревно, на котором кок рубил туши.
— Давай ты первый, я помогу. — Он подтолкнул Пауля, опасаясь, чтобы тот не передумал.
Пауль встал на бревно и заглянул через забор.
— Послушай, а как мы вернемся назад? — заартачился он.
— Давай, давай! Что-нибудь придумаем! Скорее, а то кто-нибудь увидит.
Клаус схватил Пауля за ногу и попытался приподнять. Подтянувшись на руках, Пауль мешком перевалился на другую сторону. Сдавленно ругнувшись, он выбрался из колючего кустарника. Следом свалился Клаус.
— Приспичит же тебе. Посмотри, как я руки разодрал.
— Ничего, оно того стоит. — Клаус плотоядно облизнулся. — Я тебе раны джином промою.
Пригнувшись, они миновали забор, вильнув в джунгли, обогнули несколько хижин и, обойдя церковь так, чтобы их не было видно с берега, оказались на пороге таверны Амбросио. Перед дверью Пауль остановился.
— Может, там и нет никого?
— Есть, есть! Я видел. Вечером здесь уйма народу. Заходи.
— Клаус, может, вернемся? — взмолился Пауль. — Что-то у меня дурные предчувствия.
— Ты меня начинаешь раздражать! Отойди! Смотри, как надо.
Клаус отстранил друга, уперся руками в два бревна, подпирающие навес, и впечатал подошву в дверь. Помедлив пару секунд, он решительно шагнул внутрь. Из-за его плеча заглянул Пауль.
Помещение едва освещалось несколькими факелами на стенах. С десяток столов стояли в небольшом зале, оставив узкие неудобные проходы.
Клаус опытным глазом окинул таверну: за столами сидело не больше семи-восьми вполне трезвых испанцев, и натренированным чутьем понял — они пришли вовремя.
— Типичный кабак, — восхищенно произнес он, — я о таком уже два месяца мечтал. — Затем, принюхиваясь к витавшему в воздухе спиртному аромату, он набрал полную грудь и проревел в темноту: — Ну, кто здесь напоит ваших защитников?
Из темноты на них воззрилось несколько удивленных пар глаз.
Из-за массивной барной стойки выскочил хозяин таверны, небольшого роста, с круглой лысой головой. Со дня появления на острове чужаков он впервые увидел их в своем заведении. Даже в первый, разгульный для подводников день никто так и не узнал дорогу в его таверну, а потом чужаки редко выходили из-за забора. Амбросио с интересом разглядывал вошедших моряков.
— Клаус, они тебя не понимают, — прошептал Пауль ему на ухо.
— Ничего, поймут! Главное — чувствовать себя хозяином положения, а остальное приложится.
— Ты посмотри на их рожи. — Пауль кивнул на сидевшего в углу испанца с подбитым глазом и ссадиной на лбу. — Они, наверное, здесь дерутся. Так и нам достанется.
— Прекрати брюзжать! Что может быть лучше хорошей кабацкой пьянки? Только хорошая кабацкая драка!
Клаус подошел к Амбросио, улыбнулся и хлопнул его по плечу:
— Ну, что стоишь? Видишь, гости пришли. Не стесняйся, давай наливай! Что там у тебя есть? Я хочу джина!