Волчий камень
Шрифт:
Пауль едва сдержался, чтобы не засмеяться. Подмигнув, он спросил:
— Кстати, а как тебе помои с грязного стола?
— Чего?!
Тряхнув головой, Клаус проследил за взглядом Пауля, и его лицо покрылось красными пятнами.
— Он мне за это заплатит, — прошипел он, поднимаясь из-за стола.
— Перестань, никто в тебя эти помои силой не вливал.
Но Клаус уже ничего не слышал. Потемнев от злости, он подошел к Амбросио и смахнул ковш с водой на пол.
— Так ты надо мной посмеяться вздумал?
Он грохнул кулаком по столу, от чего подпрыгнул лежавший перед хозяином
Из-за столов, с грохотом отбрасывая стулья, вскочили посетители. У некоторых в руках появились тесаки, размерами не уступавшие ножу в руках Клауса.
— Клаус, стой! — Пауль вскочил, испугавшись не меньше Амбросио. — Ты с ума сошел! Мы же живыми отсюда не выйдем!
Повернувшись к надвигающимся испанцам и подняв руки, он закричал:
— Сеньоры! Сеньоры! Погодите, мой друг погорячился. Тысячу извинений. Мы сейчас уходим! Клаус, немедленно брось нож! Сеньоры, это недоразумение!
Но Клаус уже и сам понял, что перестарался с воспитанием трактирщика. Он взглянул через плечо на застывших с угрожающим видом испанцев и отпустил Амбросио. Повертел в руках нож и нехотя воткнул его в мокрую поверхность стола.
— Как же мне не хватает сейчас моего любимого «парабеллума». А все твой командир, запрещающий носить оружие. Сам-то с «вальтером» не расстается.
Клаус недовольным взглядом окинул зал и увидел, поблескивающие в свете факелов ножи испанцев.
— Чего вскочили? Сказано же вам: погорячился я. Пошутил!
Он поднял перевернутый стул, придвинул его к столу и, натянуто улыбаясь, сел.
— Пауль, а ты чего торчишь столбом? Садись. У тебя джин еще не тронутый.
— С меня хватит, Клаус! Мы уходим.
— Вот теперь я не сдвинусь с места. Ты что, хочешь, чтобы нас посчитали трусами? Сядь, Пауль, и выпей, а то у тебя губы дрожат. Посмотри, эти ребята с чувством юмора и уже не в обиде. Садись. — Клаус пододвинул стул.
Пауль повертел головой и облегченно вздохнул. Испанцы уселись за столы, тихо перешептываясь между собой и лишь изредка поглядывая в их сторону.
— Клаус, хватит испытывать судьбу. Можешь допить мой джин и пошли отсюда.
— Не буду я ничего за тобой допивать. Мне и так нальют. Эй, Амбросио! — Приподнявшись, Клаус помахал рукой. Он не упустил из виду, как напрягся сидевший напротив испанец. — Успокойся, амиго. Я и на тебя закажу.
С двумя кружками в руках к ним подошел Амбросио. Улыбаясь, он принялся что-то долго рассказывать, заглядывая в глаза. Наконец, выговорившись, он попятился к себе за стойку.
— Ты что-нибудь понял? — Клаус поводил носом над бокалом, втягивая в себя аромат можжевельника.
— Кроме «сеньоры», ничего.
— Наверное, просит прощения. Это хорошо. Так и должно быть. — Клаус одним глотком выпил половину кружки. Тяжело выдохнув, он прослезился и, уперев себе в нос собственный кулак, шумно втянул воздух. — Нет, без закуски тяжело. Амбросио! Неси чего-нибудь пожрать! Вот досада, этот тугодум еще полчаса
— Клаус, я тебя умоляю, допивай и уходим. У Дитриха наверняка для нас найдется ароматная курочка, ты же знаешь, я с ним на дружеской ноге. Обещаю тебе отличный ужин.
— Ничего мы от твоего Дитриха не дождемся. Нас и здесь сейчас накормят не хуже, я тебе это обещаю.
Пауль обреченно застонал. Точивший его весь вечер червь тревоги теперь вырос до гигантских размеров, не предвещая ничего хорошего. Он уже хотел встать и уйти в надежде, что Клаус последует за ним. Но ноги, будто ватные, отказывались повиноваться, скованные паническим страхом.
А джин, влитый в Клауса в почти литровом объеме, уже начал свое дело. Раскрасневшееся лицо блестело от пота. Глаза горели дьявольским огнем. Всклокоченные мокрые волосы придавали ему сходство с растрепанным воробьем, только что вывалившимся из клубка дерущихся за гнездо птиц.
— Эй, амиго! — Тяжело дыша, Клаус перегнулся через стол. — Скажи ему, пусть принесет чего-нибудь пожрать. — Клаус красноречиво показал пальцем себе в рот. — Или ты тоже туп как пень?
Догадавшись по виду испанца, что тот ничего не понял, Клаус зло выругался и крикнул в зал:
— Вы все здесь безмозглые ослы! Но ничего, сейчас я преподам вам урок немецкого языка.
— Сядь на место, — взмолился Пауль.
Но было уже поздно. Клаус схватил испанца за бороду и, дернув его на себя, пьяно проревел:
— Вот тебе первый урок! Не сиди, когда с тобой говорит немец!
Недоумение на лице островитянина задержалось лишь на секунду. Затем его сменило выражение ярости, и кулак размером с перезрелую тыкву врезался Клаусу между глаз. Мелькнули над столом ботинки с надорванной подошвой, и взлетел в воздух уже пустой стул, на котором только что сидел Клаус. Проехав по полу до стены и сметая собой оказавшиеся на пути стулья, Клаус на миг замер, потеряв способность соображать, что с ним и где он. Впрочем, он тотчас вскочил на ноги и развернулся на месте, высматривая, в какой стороне его обидчик. Из разбитого носа струилась кровь. Он замахнулся ногой, пытаясь достать невидимого противника. Слетев, правый ботинок обнажил рваный носок и, стукнувшись в потолок, исчез под столами. Но это лишь подзадорило Клауса. Увидев, что испанцы вновь повыскакивали из-за столов, он заорал:
— Эй, вы! Не вздумайте вмешиваться! Это наше дело! Где ты, амиго?!
К удивлению Клауса, его поняли. По неписаному закону трактирных драк, двое всегда имеют право на мужской разговор с тяжелыми аргументами в руках.
Испанцы выстроились вдоль стен, с сомнением глядя на тощую фигуру чужака — выглядел он крайне жалко по сравнению с поднявшимся из-за стола и заслонившим собой выход двухметровым пушкарем Джакобо. Далеко не каждый на острове рискнул бы померяться с ним силой даже в шутку. Известный тем, что в драках он полностью терял контроль над собой, Джакобо мог спасовать разве что перед Томасом или виртуозно владеющим кулаками Чуи. Но на остальных ему было плевать. Поэтому испанцы замерли с раскрытыми ртами, ожидая развития событий. Чем ответит удививший всех чужак, так легкомысленно оскорбивший Джакобо?