Волчий клад
Шрифт:
Ромка знал, что особой ценности эта монета не представляет, однако она относилась к довоенной поре, а стало быть, вполне могла принадлежать Марье Антиповне. «И то хорошо», — подумал он и попросил:
— Дай мне на время этот полтинник.
— Бери.
— Но если окажется, что его обронил Дмитрий Геннадиевич, и он его вдруг хватится, ты мне об этом скажешь, и я тут же его верну, потому что чужое брать нехорошо. Когда он, кстати, вернется?
— Сегодня поздно ночью или завтра, это зависит от того, как у него дела сложатся, он так моей бабушке сказал.
— Понятно.
— Никуда не дел, они у него в кармане.
— В кармане? Почему?
— Не знаю.
— А не помнишь, какой у них ободок?
— Не помню. А зачем тебе его часы?
— Да ни за чем. — Ромка беспечно махнул рукой. — Просто подумал: все с часами, а он — нет. Ну, я пошел.
Но Игорек догнал своего нового друга и ухватился за его локоть:
— А когда ты снова придешь?
— Теперь не знаю. Но скоро. Если услышишь вот такой сигнал, — Ромка свернул колечком большой и указательный пальцы, засунул их в рот и залихватски свистнул, — выходи.
Глава VIII
Маугли
Когда Ромка прибежал домой, все его друзья сидели в гостиной. Перед тем как уйти, он велел им никуда не отходить от домашнего телефона и ждать звонка от Алексея: вдруг тот позвонит именно по нему. Они и ждали. Лешка читала книжку и смотрела телевизор, Артем увяз в Интернете, а Катька, как всегда, крутилась у зеркала.
Ромка предъявил им «улов» Игорька — серебряный полтинник.
— Глядите, что у меня есть! Нашелся в комнате Седого. А что, если эта монета — маленькая частичка того клада?
Катька взяла полтинник, повертела его так и эдак и дернула плечиком.
— Тоже мне, клад! Да у моей мамы в шкатулке три штуки таких валяется. Они ей от ее бабушки, а моей прабабушки достались. Такие полтинники у многих есть, я знаю.
— Да, но ты посмотри на его год! Такой полтинник с еще большим успехом мог валяться в доме Марьи Антиповны. Кстати, часы свои Седой почему-то в кармане носит. Почему — вот вопрос! Одно это уже подозрительно. Что ж Алексей-то не звонит? — Ромка поднял телефонную трубку, послушал гудок, потом проверил свой сотовый. Все телефоны исправно работали. — И куда он подевался? Обещал ведь!
— Обещанного три года ждут! — съехидничала Катька.
Страдальчески вздохнув, Ромка сел на диван рядом с сестрой:
— Эй, а как твой зверь?
— Ест и спит, — ответила Лешка и довольно улыбнулась: — Как видишь, никаких хлопот с волками нет. А ты боялся.
Крыть было нечем, и Ромка пожал плечами.
После обеда он снова подсел к телефону и в который уже раз принялся названивать Алексею. Но лейтенант по-прежнему оставался недосягаем. Ромка даже дежурному полицейскому позвонил, но тот сказал, что Сапожкова на месте нет, а никакой другой информации о сотрудниках он давать не уполномочен, но предполагает, что Алексей появится еще не скоро.
Ромка в сердцах швырнул трубку на стол:
— Один
Он встал, размял плечи, несколько раз развел руки в стороны, сел и, окрылившись новой идеей, вскочил снова:
— Люди, слушайте! А что, если вдруг окажется, что и часы у Седого совсем другие, и сам он ни при чем? Так ведь у нас уже бывало: подозреваем одного, все вроде сходится, а потом бац — и приходится искать другого. Короче, нельзя делать ставку на одного человека. Согласны?
— Ну, допустим, — отлипла от зеркала Катька. — И что ты предлагаешь?
— Ходить по поселку и смотреть, какие у кого часы, и особое внимание обращать на правую руку. Вдруг увидим те самые, с синим ободком?
— Что, прямо сейчас? — недовольно спросила Лешка. Протирать на улицах подметки в ее ближайшие планы ну никак не входило. Она не спала из-за волчицы всю ночь и теперь, после сытного обеда, собиралась хоть на часок прикорнуть.
Но ее неугомонный брат был непреклонен:
— А когда ты хотела, завтра или, может быть, послезавтра? — с ехидством поинтересовался он. — А может, ты не хочешь знать, кто чуть не убил того человека и подстрелил твоего ненаглядного зверя?
Лешка это знать хотела, а потому с дивана встала и с тяжкими вздохами переоделась.
Прихватив с собой снимки чьей-то руки с круглыми часами, друзья вышли из дома.
Чтобы не ходить толпой и сэкономить время, Ромка предложил разделиться на пары. Катька, как было заведено, осталась с ним, Лешка пошла с Артемом.
Побродив с Катькой по своей половине Медовки, Ромка сказал, что и вдвоем ходить непродуктивно, и предложил разделиться. Сам он остался стоять на перекрестке, где народ сновал туда-сюда, следуя на пляж и обратно, а Катьку заставил дефилировать вокруг магазина: то место тоже было одним из самых оживленных в поселке.
Несмотря на легкомысленный вид, Катька отличалась исполнительностью и все Ромкины поручения выполняла хоть и не всегда охотно, но добросовестно. Вот и теперь она старалась не пропустить ни одного человека, будь то мужчина или женщина. Но так как смотрела она в основном не на лица людей, а на их руки, то вот что из этого вышло.
— Скажите, пожалуйста, который час? — Она подошла к очередному и очень подозрительному прохожему с часами на правой руке, к тому же обращенными циферблатом внутрь, так что разглядеть, какой у них ободок, не представлялось возможным.
— Девочка, ты кого-то ждешь? — спросил высоченный дядька с большими черными усами. Усы Катька заметила, когда подняла голову.
Встречных вопросов ей до сих пор не задавали, и она опешила:
— Н-нет… То есть да. А что?
— А то, что ты у меня уже в третий раз время спрашиваешь.
— Извините, я больше не буду, — пробормотала Катька и метнулась за магазин. Обогнув целый квартал, она выскочила на широкую улицу, завидела нового прохожего и устремилась к нему, загодя разглядывая его часы. Они были на правой руке и тоже обращены циферблатом внутрь.