Волчий корень
Шрифт:
– А ты?
Они умолкли. У одного внучка попала в сети, у второго сын под следствием. Неужели только с помощью кола нужно отстаивать свои права. Да и кол в этом случае плохой помощник.
Саня грузно поднялся с дивана, задвинул шторы на окнах, включил настольную лампу. На столике лежал сверток. Саня присел к нему.
– Пришлось расконсервировать.
Ефремов, словно бы нехотя, развернул ткань. Внутри лежал обрез.
– Осторожно. Заряжен…
Степаныч, улыбаясь, выдвинул затвор. Продолговатый патрон бутылочной формы
– Семь штук внутри…
Саня нагнулся и подобрал с пола патрон.
– Где добыл?
Царев не торопился отвечать.
Ефремов продолжал улыбаться:
– У меня тоже есть оружие…
Он нагнулся и, приподняв штанину, обнажил кобуру с пистолетом.
– Теперь мне понятно, почему у тебя такие штаны широченные. Но его же потерять можно. И ходить неудобно… – высказался Царев.
– Зато не догадаются, что у старика там оружие.
– С этим я согласен. Испробовал?
– Негде. В хрущевках нельзя. В гараже тоже. В лесу разве что…
– Пошли в баню…
Ветераны вышли. И вскоре оттуда донеслись хлопки выстрелов. Надя специально отворила дверь, чтобы послушать. Звук слабый. Вряд ли кто догадается, что в бане стреляют из пистолета. Вскоре оба «испытателя» вернулись, блестя глазами. Молодцы. У них имеется оружие. И оно исправно.
– В Чечне было дело, – оживленно рассказывал Степаныч. – Смотрю: пистолет лежит. Отбросил его ногой в лопухи, а ночью вернулся, забрал. Словно чувствовал, что пригодиться.
Они прошли в зал. Произвол в районе давно стал обыденным делом. Некому их защитить, поэтому они охранять себя будут отныне сами. Где-то, может, дела в этой части обстоят по-другому, однако это очень далеко. Глухи и слепы областные власти, поэтому люд затаился. Думает, в одиночку да втихомолку легче пережить непогоду. И, как всегда, ошибается.
– Никогда я не думал, что такое могло случиться, – бормотал Царев. – Чтобы бандиты снюхались с ментами. Или чтобы менты сами стали бандитами…
– Не все там у них такие…
– Не важно. Если голова протухла, что остается делать низу?
Вероятно, они так и продолжали бы вести неспешную беседу, но в ворота громко постучали. Стучавший был нетерпелив. Как видно, он не привык ждать.
Кого там еще принесло? Саня раздвинул шторки: на дороге стояла легковая машина. Темная иномарка.
– Иди, – зашептал он внучке. – Скажи, дома никого нету. Но ворота, смотри, не открывай.
Наденька накинула на плечи пальто, открыла дверь:
– Кто там?
За воротами молчали.
– Кого вам надо?
– Тебя, милая…
Надя шагнула назад и закрыла дверь. Ее трясло.
– Дедушка, это опять он…
– Скажи громче, чтобы отваливал! – Дед начинал волноваться.
– А если он не уйдет?
– Тогда пусть прощается с жизнью…
Внучка вновь выглянула:
– Что вы стучите?!
– Открой, пока ворота не вышиб!
– Кто там? – не сдавалась Надежда.
Она держалась из последних сил. Казалось, еще немного, и она уступит.
– Это Александр Сергеевич, – милостиво ответил голос из-за ворот. – Почему вы от нас бегаете? Почему вы скрываетесь? Мы так не договаривались. Согласно подписке, вы обязаны являться по первому требованию. Открывайте немедленно!
– Не открою! Вы меня обманули! Вы обещали!
Девушка рыдала. По лицу текли слезы.
– Мало ли кому Бнатов обещает, – бормотал тот за воротами. – Даю пять секунд – потом штурм и груды щепок.
У деда дрожали колени. У его товарища чесались руки – тот вдруг подумал, что пришло время совершать подвиги. Однако Царев удерживал его за локоть. Если идти на подвиг, то самому. Придавить сверху, в снегу, и держать, пока в ледышку не превратится. Но ведь тот явно не один. Если впустить их домой, станут шнырять по комнатам. Не дай бог, найдут оружие. Нет никакой гарантии, что не найдут. Это уж точно. Нечего им делать в чужом доме. Сюда их не приглашали. Сейчас новые действуют правила. Все-таки Конституция существует в стране. А в ней – права человека…
Пять секунд прошли, и Бнатов опять взялся за ворота. Он словно решил повалить их вместе со столбами. Он, может, даже перепрыгнул бы через них, если б не глухой двор, закрытый тесом со всех сторон, включая крышу.
– Ладно, дочка, – зашептал дед. – Ты поезжай, а мы следом. Нельзя его запускать к нам. Узнал он мой адрес, сучонок.
– Маманя сказала. Больше некому.
– Сострой ему глазки, чтобы не переживал раньше времени. Потом отпросись в туалет, а мы подойдем.
Так и решили. Надежда быстро оделась, вышла за ворота и завела разговор. Какие проблемы? Разве можно переживать по пустякам? Собиралась на днях заглянуть, но всё не могла.
– Для чего ты киоск свой закрыла?
– Болела…
– Поехали в РУВД.
Ветераны стояли в этот момент за воротами, готовые выскочить следом. Однако вновь сдержали себя. Не станет Бнатов у себя в кабинете творить сексуальные чудеса. Решил закончить уголовное дело – вот и заехал за обвиняемой. Ведь они договаривались, что дело будет вначале закончено, а затем прекращено…
Степаныч вынул мобильник и заказал такси. Осталось прыгнуть в машину и броситься следом: своя машина у Сани была не на ходу – барахлил мотор. Степаныч зимой вообще никуда не ездил, ходил пешком.
Такси между тем опаздывало. Степаныч негодовал.
– Пистолет хоть оставь, – бормотал Саня.
– У меня не видно. – Степаныч, опустив голову, посмотрел в сторону голени. – И вообще я законопослушный. У меня же судимость условная…
За окнами с улицы мелькнул свет фар, раздался сигнал.
– Погнали! – встрепенулся Степаныч.
Царев быстро закрыл дом, и ветераны поспешили на улицу. Шел девятый час вечера.
Сержант у тамбура в РУВД прицепился к вошедшим. Вы к кому? Для чего?..