Волчонок
Шрифт:
– А Велс – это кто? – спросил Радим.
– Кто такой? – раздался незнакомый голос. – Что ему надо?
За спиной у жёлтого появился… Ну это уж точно воин. Молодой беловолосый мужчина с холодным взглядом. В дорогой тёмно-синей рубахе и того же цвета шапке, отороченной по краю волчьим мехом. С серебром на широком поясе и длинным мечом с солнечным камнем-янтарём в оголовье рукояти. И ещё с золотыми браслетами на руках. Как у Харальда-хёвдинга, только потоньше.
– Этот парень жрецов Велеса ищет, – сказал здоровяк
В глазах у воина что-то мелькнуло. Гнев? Бешенство? Что-то жутко опасное. Радиму показалось: он прямо сейчас зарубит и желтоволосого, и Радима.
Пусть меч воина оставался в ножнах, но тень скрывала его плечо и правую руку. Мало ли что там…
Воин сделал полшага вперёд.
Нет, в руке у него ничего не было. Зато на правом плече красовался изрядный кусок светло-серой зимней волчьей шкуры почти такого же цвета, что и длинные волосы воина.
«Это о нём говорил хозяин постоялого двора, – сообразил Радим. – Волчий клок на плече!»
– Пошёл отсюда! – процедил латгал, махнув рукой так, будто отгонял муху.
И Радим вдруг позабыл, что он теперь человек Харальда-хёвдинга. Молча развернулся, пошёл к воротам… и только на третьем шаге наконец-то сумел вдохнуть.
Воля латгала будто ударила его под дых.
Опомнился Радим уже на тропе. Опомнился и рассердился.
Первая мысль: немедленно вернуться назад! Но от одного воспоминания о беловолосом похолодело в животе. Чутьё говорило: порадуйся, что прогнал, а не убил.
Но радоваться Радим не мог. Из-за Ольги.
Радим просидел на тропе перед воротами немало времени, пока наконец-то сумел собраться с духом. Затем встал и вернулся на капище.
Там ничего не изменилось. Разве что пёс перебрался в тень, а холоп, с которым он разговаривал, теперь не прибирался, а ощипывал курицу со свёрнутой шеей.
Радим решительным шагом, торопясь, пока не истаяла храбрость, двинулся к избе. Так же решительно шагнул в полутьму.
Внутри было пусто. Только на лавке у стены спал давешний желтоволосый детина. Копьё его стояло рядом, прислонённое к стене.
Так… А где все?
Радим осторожно подхватил копьё желтоволосого и мягким лесным шагом двинулся вглубь избы. Сначала к печи, потом дальше, туда, где стояли рядком местные идолы. Тот, что вдвое больше остальных, наверное, и есть Велс?
Радим обошёл его по кругу… и понял, куда делись люди, которые были здесь раньше.
Позади идола в земляном полу дома зияла нора. Да не просто нора – а настоящий вход в подземелье. Деревянная крышка-дверь была откинута в сторону. Вниз вели ступени. Радим увидел их, когда присел у края.
Из норы тянуло влагой, дымом и людским духом.
Радима охватил азарт… Который тут же прошёл, когда он вспомнил того, в синей рубахе. Нет, сейчас спускаться он не станет. Во всяком случае, один.
Радим вернулся ко входу, поставил копьё рядом со спящим желтоволосым и вышел во двор.
Холоп закончил с курицей и теперь возился с костром. На Радима не глядел.
Радим решился. Проходя мимо столба-идола, быстро наклонился и подхватил знакомый браслет.
Возможно, этот незнакомый бог Велс обидится даже на такую мелочь, но плевать. Если всё пойдёт так, как хочет Радим, у Велса скоро появится для обид повод посерьёзнее.
Главное, хёвдинга уговорить.
Спускаясь, Радим вспомнил про щель в скале, из которой тянуло людским духом и дымом. Подошёл к ней, приник… и увидел в глубине огонь.
– Нашёл боярышню свою?
Первым Радиму в городе навстречу попался Нагиба. Вышел из-за угла дома, как будто поджидал.
Радим помотал головой.
Даже не соврал. Ольги-то он не видел. Только браслет, показывать который Нагибе он не собирался.
– Жаль, жаль… – Нагиба покачал головой, лицо сморщил, будто печалится. А может, и впрямь опечалился. – А что тебе в той боярышне? Знакомы?
– Так земляки же, – ответил Радим. – Я тоже плесковский. А вдруг с ней беда? Что ж не помочь, если можешь?
– А ты можешь?
– А то! – хвастливо заявил Радим. И похлопал по мечу. – Да и не один я.
– Думаешь? – усомнился Нагиба. – А с чего бы нурманам за плесковскую деву заступаться? Или забыл, как они за вашей княжной охотились, которую ты у меня из-под носа увёл?
Радим нахмурился, но Нагиба тут же замахал руками:
– Забыл, забыл уже! То дело прошлое!
«Ничего ты не забыл, – подумал Радим. – Только боязно тебе на меня нападать здесь, в городе. Узнает Харальд – убьёт».
– А что княжна? – спросил он будто бы невзначай. – Как ей в Плескове живётся? Здорова ли?
– Да что ей болеть-то? – поднял бровь Нагиба. – Молода, весела…
Старый разбойник склонился к отроку и негромко сказал:
– Только говорили мне: нет её в Плескове нынче.
– Да? – тем же равнодушным тоном проговорил Радим. – А где же она? С отцом куда-то отправилась? Или к жениху в Киев?
– Откуда ж мне знать? – развёл руками купец. – Мне не докладывают. Мог бы разведать… да только в Плесков мне дороги теперь нет. Сердит на меня князь-воевода.
– А что тебе в том Плескове, Нагиба? Ты купец известный, богатый. Тебя и в Новгороде примут.
– Примут, верно. Только в Плескове у меня подворье богатое, добра немало… Даже и не знаю, как у князя прощение вымолить? Разве только от беды дочь его спасти…
Сказал, да так и впился в Радима взглядом.
– Спасти княжну от беды? – переспросил тот. – Ты что-то знаешь?
– Ну, или не княжну, так хоть боярина какого плесковского дочь…
«Точно знает. Но бесплатно ничего не скажет», – понял Радим.