Волчья хватка
Шрифт:
– Если бы мы тут что-то испытывали, кто б тебя сюда пустил? – засмеялся Савватеев, хотя поверил ему и внутренне содрогнулся, вдруг вспомнив проломленную стариками стену трансформаторной будки и рассказ Филина.
– В том-то и дело, Олег… Тогда что это было?
– Та не дывись, Мыкола! – Савватеев приобнял его и повел от воронки. – А как еще уничтожить прах дьявола?.. Правда, есть другие способы, например сжечь труп каннибала, пепел зарядить в ружье и выстрелить в полнолуние. Но что я тебе рассказываю? Сам иди и послушай.
Твистер чуял, что
– Убийца Каймака сидит на базе, под охраной, – сказал он, не оборачиваясь, чтобы не выдавать чувств. – И соучастник тоже… Пошли, Мыкола, а то и в самом деле подумаю, что ты шпионить сюда приехал, а не правозащитника искать. Допросим, проведем очные ставки…
Голос Финала в наушниках слышался где-то в затылке:
– Он ожил! Уходит в вашу сторону! Преследуем!..
– Кто ожил? – бестолково спросил Савватеев.
– Волк! Полежал и вскочил! Точно оборотень!..
10
Обещанные Драчом искушения начались в первую же ночь после его ухода. Волчица явилась ему, как только он заснул. Бестелесная, но будто бы осязаемая, она села в изголовье, накрыла ладонью лоб, и голос ее был такой же призрачный.
Однако же завораживающий и манящий.
– Я все про тебя знаю. Я верила, что ты найдешь меня. И оставляла тебе не дары, а следы… Я так долго тебя ждала и теперь жду… Почему ты не идешь ко мне? Ведь ты же сделал выбор и отослал Драча? Приди, отдарись с лихвой… Ведь ты обещал отдариться…
Вначале он не отвечал, даже во сне отчетливо представляя, что это будет разговор с самим собой, а ее появление всего лишь грезы, плод воображения.
Потом она стала приходить наяву, стоило лишь закрыть глаза, и, понимая, что это бред, Ражный вскакивал, выбегал на улицу, растирался снегом или, разбив заберег, нырял с головой в ледяную воду и всякий раз ловил себя на том, что парит летучей мышью и ищет следы волчицы.
А их не было, и эти видения становились мучительными.
Однажды отчаявшись, на рассвете он побежал к Сирому Урочищу, где так легко было достигнуть состояния Правила, дождался восхода, подставился солнечному ветру и вдруг с ужасом обнаружил вместо подъемной силы сильнейшее земное тяготение. Его придавило к жесткому снегу, сплющило лицо, и в тот же миг он ощутил ее призрачную руку на лбу.
– Это я держу тебя на земле, – заговорила она вкрадчиво. – И не позволю летать, пока ты не исполнишь своего слова и не отдаришься…
– Я вернул тебе дары! – забывшись, крикнул он. – Если бы я знал, чем это кончится, не принял бы…
– Но ты принял… И теперь обязан отдариться. Таков обычай…
– Я научил тебя готовить рогну…
Волчица засмеялась:
– Но этого мало… Ты должен назвать меня избранной и названой невестой. Ты ведь сказал, будто испытал чувства праздника Манорамы… Но не взял моего плаща. А я готова была принести его сама… Вместе с топором. Но принесла
Раздавленный земным притяжением, он уже не отличал сна от яви.
– Почему?
– Боялась, истолкуешь иначе… И не назовешь меня избранной…
– Не мечтал услышать эти слова… Отдай плащ сейчас. И скажи имя!
– Сейчас?..
– Я истолкую правильно.
– А что скажут насельники Вещерских лесов? – зашептала она. – Какие сплетни разнесут по всему воинству калики? И араксы, что живут на послушании у бренок? Сколько их искало моего плаща?.. Просто так разнесут, из зависти! В первую очередь нареченный жених…
– У тебя есть жених?
– Есть… И он не даст нам покоя.
– Мы уйдем с Вещеры в мою вотчину!
– Даже если уйдем, все равно вернемся сюда, потому что все пути ведут в Сирое. И тебе скажут: кукушку пожалел и взял в жены… Нет, еще хуже истолкуют: вздумал уйти из-под власти Ослаба и женился на сирой деве! Без любви, без Пира Радости – лишь бы не открывать наследственных тайн!.. Самое главное, на наших детей падет грех выгоды. И станут их считать не детьми любви, а детьми расчета… Не хочу им такой славы! А уж как попляшут все на костях рода Матеры!..
– Стань моей избранной и названой! – клятвенно попросил он. – И я получу право защищать твою честь!
– Кто же нас помолвит?.. А та молва, что пойдет… Будет разъедать, словно яд!
– Отдай плащ!
– Но ты обманешь меня! И не возьмешь в жены!
– Скажи имя!
Волчица склонилась над ним и прошептала:
– Поверю тебе, если придешь ко мне сейчас же. А зовут меня – Дарья…
В этот миг взошло солнце, и Ражный вскочил – пусто кругом и ни единого следа…
Он бежал на заимку, вслух повторяя это имя. И даже когда протрезвел от грез, все равно не хотел верить, что все это лишь искушение…
Однако волчица стояла на крыльце и смотрела из-под руки – будто и впрямь ждала его, выглядывала метельное заснеженное пространство.
Ражный остановился, а она спустилась навстречу.
– Ты звала меня?
– Звала, – обронила сирая дева низким и незнакомым голосом. – Только не за тем, что привиделось тебе.
– Твое имя – Дарья?
– И это услышал?.. Ну что же, добро. Значит, я не ошиблась.
Вместо спортивного костюма на ней была новенькая рубаха поединщика, затянутая офицерским ремнем, волосы убраны под широкий кольчужный главотяжец, и вид при этом был решительный, хотя в огромных глазах стояла печаль.
– Почему ты так смотришь? – что-то заподозрила она.
– В виденьях ты являлась иная, – проговорил Ражный. – Нежная и беззащитная… Ты все эти дни вкушала рогну?
– Да… И мне нравится эта пища.
– Зачем тебе сила аракса?
– Затем, что я из рода Матеры! И не пристало мне прощать обиды и унижения.
– Кто же тебя обидел?
– Кто обидел, тот пожалеет об этом, – с жесткостью воина проговорила Дарья и взглянула волчицей.
– Зачем же меня звала? Отплатить твоему обидчику? Скажи только, кто он.