Волчья осень
Шрифт:
– Колдун, – просто сказал я. – Знакомый, и даже не шапочно.
– А, выкормыш Бурденки, – задумчиво протянул Горюнов. – Интересно, с чего в таком виде…
Да, пованивало от парня даже сейчас. Антоха сделал знак – один из бойцов, подойдя, за шиворот поставил Колтырина на ноги. Тот не сопротивлялся, выглядел безучастным, как кукла, но взгляда от меня не отрывал – видимо, уцепился за знакомое. Интересно, что же произошло?
– Привет, Юра, – просто сказал я. – Не скажу, что хорошо выглядишь. – Переглянувшись с Горюновым, продолжил: –
Взгляд парня стал чуть более осмысленным, он попытался улыбнуться – как тогда, в машине, когда я показал, что помню, как его зовут. В этот раз у него не получилось.
– Зззмей… Гггаврилыч… Тттроих… Сссразу… Ооотпустил ммменя…
– Где? – вклинился Антоха.
– Ввв… – парня заклинило, слово он сказать так и не смог, но Антоха, опередив, закончил за меня:
– Виковщина?
Судорожно сглотнув, колдун кивнул.
– Тааак… – мельком глянув на меня, Горюнов скомандовал: – Ребята, грузите его. Повезём в город.
– Кукукуда? – пролепетал колдун.
– К Бурденке твоему, куда ж ещё – огрызнулся Антоха, и Колтырин рванулся так, что двое бойцов его еле удержали:
– Нет! – у него даже заикание пропало. – Не в Колледж, нет! Не хочу! Не буду! Здесь хочу, в сарае хочу, – и он забился в истерике.
Мы с Антохой удивлённо переглянулись. И так было ясно, что Колледжу этого колдуна никто не отдаст, особенно теперь – впрочем, он-то об этом не знал. Напуган, исключительно напуган – буквально до усрачки. Что же произошло в Виковщине? Никакого «Змея Гаврилыча» там не было… хотя, я ж видел в истинном облике всего двоих. Кто знает, что могут остальные трое. Съездить бы – но нет, сейчас этого точно делать не стоит. Сначала надо, чтобы он успокоился, и поговорить.
Радует уже то, что колдунов в Виковщине встретили неласково. Вот уж никогда бы не подумал, что отнесусь к этому настолько цинично – как Каращук тогда, в Волково… Маша, всё из-за Маши. Ради неё я на многое готов.
– Свяжите его и грузите, – распорядился Антоха. Сделал шаг к колдуну, влепил ему одну за другой две пощёчины – голова парня так и мотнулась туда-сюда, но истерить он прекратил. Висел на руках бойцов, тупо глядя перед собой.
– Слушай сюда, – спокойно сказал Горюнов. – Если будешь вести себя тихо – поедем к нам. Вымоем, переоденем, накормим. Ты всё расскажешь. Договорились?
И по тому, как вяло кивнул молодой колдун, было ясно – лёд тронулся…
Глава 27. 21 октября, суббота, день
В «штабном» зале опять было людно. Лаврентьев, выслушав доклад Горюнова, велел отвести колдуна в душ, переодеть его, дать поесть и привести для разговора – ну и следить в оба, конечно. Кто знает – провокацию Колледжа исключать нельзя, особенно при том, что предыдущий «крот» раскрыт.
Обсуждали, судя по всему, как раз итог обыска на узле связи. На столе валялся знакомый предмет – прямоугольник со сглаженными кромками, колдовской «мобильник», какие-то
Вот тебе и на. Выходит, колдуны каким-то образом «подружили» колдовство и технику! Значит, это возможно. А что ещё возможно?
По словам одного из оперативников – разговор с ним вёл Семашко, остальные слушали – было ясно, что «мобильник» работал чем-то вроде преобразователя сигнала, перенаправляя звонки с телефонов через несуществующий номер на себя, и выходил на связь с Колледжем. Своего рода модем. М-да, хорошо продвинулся Колледж…
Дождавшись паузы, я вклинился в разговор и спросил – нашли ли того, кто его установил? Почти не удивился, услышав отрицательный ответ – опер сказал, что посторонних на узле связи не было.
– А доппели? – поинтересовался я.
Опер смутился, зато в разговор вступил Семашко:
– Сейчас там дежурят наши люди, они проверяют работников. При обыске доппели не замечены. Но тут вы, Сергей Михайлович, правы – они вполне могли быть… Контролировать их открыто стали не больше недели назад.
Ну что, сдать Нику? Судя по всему, придётся – ставки слишком уж возросли.
Немного подумав, я выложил свои соображения – в том числе и то, что удалось выяснить у Ники на экспресс-допросе в Анклаве.
– Народные мстители, мать вашу, – выругался Каращук, и по безопаснику было видно, что его аж трясёт от ярости. – Выпороть бы вас, как пацанов… Горюнов, давай с мужиками бегом туда, прямо там трясите и коменданта, и эту Никитину. И по пути туда прихвати участкового по тому району, если они говорят, что этот клетчатый где-то рядом живёт.
Антоха козырнул и умчался. Эх, Рыбина бы сюда… он ведь тоже видел этого клетчатого. Но, увы, уже никак. Что-то крутилось в голове, связанное именно с покойным охранником, но что? Опять не ухватить мысль.
– А что с доппелем, которого вы с Базы забрали? – спросил я у Каращука. Он молча повернул меня за плечо к Семашко, и тот пояснил:
– Да ничего. Ноль. Много допрашивали. Судя по всему, с Колледжем не связан. Одиночка, жил сам по себе, просто нашёл тёплое местечко. Видимо, понял, что двум смертям не бывать, так что особо не болтает – но и не врёт, если верить нашим колдунам.
М-да, тупик…
– А он жив?
– Куда он денется. Но что с ним делать – непонятно. Выпускать же нельзя.
– Волков, ты скажи уже, куда клонишь, не морочь голову, – устало велел Каращук. – Без твоих ребусов тошно.
Я попытался собраться с мыслями:
– Он нам тогда ляпнул, что чувствует смерть других. Ну, что охранника этого убили и типа того. Может, он и своих сородичей чует? Тогда искать будет в разы легче. А то мы о них почти ничего не знаем.
По лицу безопасника было ясно, что он воспринял эту мысль без энтузиазма, а вот Лаврентьев, похоже, заинтересовался:
– Виктор Петрович! Ваше мнение?