Волчья пасть
Шрифт:
– Где они сейчас?
– Пошли якобы на дискотеку. Сказали, в ДК молодежи. Я уже туда позавчера бегала - их там нет! А сегодня даже боюсь проверять - вдруг опять нету! Наверное, по каким-нибудь подвалам шастают... или чужим квартирам...
– Послушай...
– вспомнил Колесов.
– Но у нее же паренек был... Алексей. С компьютером.
– Поссорились! Это уже давняя история. Она уже потом с каким-то Василием дружила... из музшколы. С флейтой или кларнетом, не помню.
Дети вернулись домой около одиннадцати ночи - вошли раскрасневшиеся,
– Что так поздно?
– напряженным голосом, нон как можно тише спросила она, стараясь улыбаться, как и муж, и тут же забывая о своей улыбке - улыбка свертывалась, как резиночка.
– Почему?
Маша чмокнула воздух возле маминой щеки.
– Я знакомила Сашу с ребятами из его класса.
– Глаза у нее при этом были честные-пречестные - такими глазами она смотрела на родителей в самом раннем детстве, уверяя, что не брала шоколадных конфет - у нее из-за них по нежной белой коже сразу бежала сыпь.
– Они Саше понравились.
– Так, Саша?
– почему-то спросил Колесов из-за плеча жены, не зная, что еще спросить.
– Угу, - кивнул смеющийся от счастья смуглый красивый мальчик.
– Они хорошие.
Молча все вчетвером попили кефир перед сном и разошлись.
Мальчик раскинул в большой комнате выделенное ему кресло-кровать, приготовил постель, но не раздевался. Марина постучалась к нему:
– Саша, поиграем у меня?..
– и громким голосом матери, находившейся в спальне родителей.
– Мам, ты ведь не будешь возражать - мы поиграем у меня в разбойников? У меня две классные программы... А то скоро в школу, некогда будет...
И поскольку Марина не нашлась, что ответить, дети быстро, хихикая, пробежали к комнатку Маши.
Станислав Иванович никак не мог уснуть. У детей горел тусклый свет, мяукало и тренькало в телевизоре, слышались выстрелы и сдавленный счастливый хохот Маши и Саши. Марина встала раза два, хотела заглянуть с балкона в детскую, но Станислав Иванович ее остановил. Помахал в темноте руками, и Марина поняла - когда-то в окне у Машки (а квартира на седьмом этаже) показалась большая птица, заглянула через стекло - и девочка закричала от страха. Ну, ладно бы - синичка... а это черт знает кто и черт знает почему - то ли ястреб, то ли ворон. Уже через день или два физик Колесов догадался, в чем была причина появления птицы, - у соседей наверху сломался холодильник, и они вывесили за форточку в авоське колбасу и прочие продукты...
Супруги лежали, слушая, не станут ли дети, забывшись, громко разговаривать. Но дети или неслышно шептались, или уже разошлись по комнатам - этот Саша умеет ходить, как вор. А может, спали у Маши, нарочно не выключив свет конспирация...
7.
Марина оплатила визиты логопеда, и отныне вечерами в комнате Маши ( чтобы не мешать отдыху родителей) грудастая усатая тетя в костюме с синим галстучком учила голосом Левитана бывшего детдомовца:
–
У Саши речь была невнятной, сиплой.
– Гомимы вешмими лусами...
– Не гомимы, а гонимы... Н-н. Н-н. Язык кверху...
– Н-нэ. Н-нэ. Маша, уйди.
Но Маша была все время рядом.
– "С окрестных гор уже снега сбежали мутными ручьями на затопленные луга..."
Станислав Иванович догадывался: У Марины тайный расчет - может быть, гундосый голос Саши дочке надоест, и она к мальчику охладеет. Но Маша принимала живейшее участи в налаживании речи мальчика, повторяла слова логопеда, расшагивала вокруг, длинногая, влюбленно глядя на своего нового братца, и сердилась, если вдруг логопед понапрасну сердилась на него.
– Не затоплеммые, а затопленные... И не рутьями, а ручьями... Вы меня слышите? Повторяйте.
Когда она предложила мальчику трудную по фонетике фразу "В дебрях джунглей жили лямуры", мальчик почему-то развеселился, забормотал невнятной журчащей скороговоркой:
– Лямур-тужур... бонжур-абажур... лямур-тужур... леже" в канаве" сам блюэ"...
Маша прыснула от смеха. Логопед осердилась:
– Что это вы такое несете?.. Будете уверять, что французский язык?! Вы сначала русский выучите!
– "Только за то, что им разговаривал Лемим?.."
Маша, хохоча, рухнула на пол. А мальчик еще и затанцевал - ну точно как Майкл Джексон - пошел вправо и влево бесподобной скользящей, лунной походкой... Талантлив, как бес.
После пятого или шестого занятия Маргарита Владимировна (так звали логопеда) закрылась с хозяйкой в большой комнате, и они долго говорили. После того как усатая тетя, сопя, ушла, Марина позвала мужа и, положив крашеные ногти на грудь, где сердце, делая трагические паузы, шепотом передала Станиславу Ивановичу их разговор.
– Рита бессильна что-то сделать. Слишком запущено... челюстной аппарат неправильный...
– Да что вы говорите?! Парень красив хоть в профиль, хоть в фас. Как римский воин.
– Ну, что-то там внутри повреждено... Нужен ортодонт... физиопроцедуры... Это, Стасик, долгая песня. Но разве я против?
Договорились, что Станислав Иванович попросит врачей академгородской больницы взяться за лечение Саши. Мальчик будет ходить туда после школы, тем более, что больница - вот она, в ста метрах, в сосновом бору...
Так и сделали. Мальчик возвращался от врачей, пахнущий эфиром, лицом черный, как цыганенок. Он стал угрюм, ничего не ел. Колесов удивился, как же быстро меняется у него настроение, как меняется даже цвет кожи. Очень впечатлительный парнишка.
Однажды ночью, встав и проходя в туалет, он услышал, как Саша навзрыд ревет в большой комнате, где он спал.
Станислав Иванович тихонько стукнул пальцем в дверь, вошел. Мальчишка в темноте мгновенно затих, уткнувшись в подушку.
– Саша?..
– шепотом позвал Колесов.