Волчья стая. Кровавый след террора

Якубов Олег Александрович

Глава одиннадцатая. СЧЕТ ПОШЕЛ НА ДНИ

Бежав из Узбекистана, Салай Мадаминов несколько лет потратил на то, чтобы создать себе имидж «борца в изгнании», хотя ни к какой из существующих политических организаций так и не примкнул. Им двигала непомерная жажда власти. Известно даже одно циничное высказывание Салая: он заявил, что ему все равно, с кем идти, с фашистами, с коммунистами, с исламскими радикалами — лишь бы вернуться в Узбекистан и стать президентом. По разрозненным, но поступившим из достаточно серьезных источников данным можно понять, что за годы, прожитые за рубежом, Мадаминов встречался в разных странах с политиками самого разного уровня и толка. Кроме того, он неоднократно пытался заняться бизнесом, даже таким нелегальным, как торговля оружием. Однако не очень в этом деле преуспел. И в то же время он упор но распространяет о себе слухи, что пользуется неограниченным влиянием на руководителей некоторых государств и лидеров партий, обладает сам значительным состоянием и возможностями привлечь весьма большие суммы на борьбу против существующего в Узбекистане строя. Неучи, вроде Тахира Юлдашева, Джумы Хаджиева и им

подобным, видели в Мадаминове именно такую фигуру, которую, хотя бы номинально, можно представить народу как главу нового исламского государства. Весьма сомнительно, чтобы такой жестокий и властолюбивый человек, как Тахир Юлдашев, вот так запросто готов был уступить власть кому бы то ни было. Скорее всего, это был не более чем тактический ход и в результате Мадаминов все равно бы оказался выброшенным из игры. Но в тот момент мерзавцы необходимы были друг другу. Встретившись, они расточали друг другу комплименты и обещания с невиданной щедростью.

Впервые это произошло в Стамбуле в мае 1997 года. В гостинице «Эледжек» в одном из номеров на восьмом этаже собрались приехавшие из разных мест Тахир Юлдашев, Джума Ходжиев, Бахром Абдуллаев, Казим Закиров. Именно тогда и пригласил их к себе Салай Мадаминов.

В доме, который он арендовал в мусульманской части города, с утра готовились к приему гостей. Младший брат Салая приготовил традиционный плов. Гости прибыли в точно назначенное время. Чинно поздоровались, сели за стол. По законам восточного гостеприимства за столом не принято вести деловые беседы, не отведав всех приготовленных блюд. Хозяин дома, как правило, тщательно следит, чтобы никто не нарушал эту традицию. Но Салаю не терпелось завести разговор, ради которого он пригласил в дом Тахира, Джуму Ходжиева — На-мангани и их сообщников. Не прошло и нескольких минут, как Мадаминов предложил Тахиру Юлдашеву уединиться для серьезного разговора. Вернулись они к застолью через час, похоже, очень довольные состоявшейся беседой. Позже каждый из них по-своему трактовал содержание разговора. Тахир рассказал, что «Солих просится к нам, я думаю, не надо ему в этом отказывать, он может оказаться полезным». Сам же Салай своим приближенным говорил, что Тахир умолял его возглавить движение, но он, Салай, «склоняясь к согласию, все же хочет подумать».

— Подробности переговоров между Тахиром Юл-дашевым и Салаем Мадаминовым стали нам известны после задержания Зайниддина Аскарова, — рассказал мне советник юстиции Махмуд Шаумаров.

Из справки следственной группы Генеральной прокуратуры Узбекистана:

«Аскаров Зайниддин Абдурасулович, 1971 года рождения, уроженец Наманганской области. В среде религиозных экстремистов известен под кличкой «Канбулат». Один из приближенных лидера религиозно-экстремистского движения Тахира Юлдашева. Несколько лет проживал в Турции. Был связным между членами экстремистского движения Казимом Закировым и Рустамом Маматкуловым. Участвовал в переговорах между Т. Юлдашевыми С. Мадаминовым. В марте 1999 года при содействии национального бюро Интерпола в Узбекистане задержан в Турции».

…Махмуду Шаумарову я, наверное, надоел больше, чем всем работникам узбекской прокуратуры вместе взятым. Входя во время следствия в состав аналитической группы, Махмуд сконцентрировал огромный объем информации. Этот в сущности еще молодой человек — один из опытнейших сотрудников Генеральной прокуратуры. А меня в нем привлекла его неординарная способность анализировать, замыкать в единую логическую цепочку самые разрозненные факты, хранить в памяти индивидуальные, а потому чрезвычайно полезные характеристики, Вот и на сей раз характеристика, данная Махмудом Шаумаровым Зайниддину Аскарову, была исчерпывающей.

— Зайниддин выделялся из общей массы террористов своей эрудицией, умением грамотно и образно излагать свои мысли, — рассказывал Махмуд Шаумаров. — В свое время один из братьев Ас каровых работал вместе с Салаем Мадаминовым, и потому Зайниддину нетрудно было с ним познакомиться, когда он приехал в Турцию. В то же время

Аскаров был близок и с Джумой Намангани, как его земляк, сумел привлечь внимание Тахира Юлдашева. Зайниддин обладает и еще одной особенностью. Он человек чрезвычайно внимательный и потому подмечающий многие такие факты, которые ускользали от внимания других. Авантюрист по натуре, Зайниддин не хотел довольствоваться только ролью связного, она его явно угнетала, и он стремился занять в организации более высокое и заметное положение. Аскаров собирал компромат как на Солиха, так и на Тахира, и аккуратно записывал в блокнот все собранные данные. А потом сообщал Тахи-ру все, что выведал о Солихе, а Солиху рассказывал все, что узнал о Тахире. Зайниддин Аскаров развил такую кипучую деятельность, что это не на шутку встревожило главарей террористической организации. Оосбенно на последнем этапе подготовки теракта, когда не кто иной, как Канбулат, мог поставить под угрозу срыва весь план.

Наезжая довольно часто в Кыргызстан, Аскаров завел там связи с неким весьма влиятельным депутатом республиканского парламента, который раньше служил в МВД в чине полковника. Именно этот человек должен был обеспечить прохождение по территории Кыргызстана колонны из пятидесяти КАМа-зовс боевиками, которые, по замыслу террористов, после взрывов должны были войти в Ташкент. У полковника есть дочь, с которой Зайниддин познакомился и стал оказывать ей знаки внимания. Дошло до того, что Аскаров, хотя и был к тому времени женатым человеком и детей имел, предложил дочери полковника-депутата выйти за него замуж. От этого опрометчивого шага (Тахир Юлдашев и Казим Закиров считали, что женитьбой Канбулат может только испортить свои отношения с полковником) Зайниддинова едва-едва удалось отговорить. Чуть не наворотил дел он и в Турции. Считая себя чуть ли не министром иностранных дел в правительстве будущего исламского государства, явился на телевидение и заявил, что у него есть данные о том, когда точно в Ташкенте будет проведена крупная акция, и выразил готовность выступить накануне в прямом эфире. Аскаров и впрямь собирался выступать по турецкому телевидению 15 февраля и сообщить о том, что завтра в Узбекистане будет свергнута власть, уничтожен президент Каримов и провозглашено исламское государство. Тем самым он прежде всего хотел создать рекламу самому себе, но его лидеры, узнав о намерениях чересчур активного

связного, пришли просто в ужас. Они-то понимали, что после такого сообщения полетит к чертям вся их конспирация, спецслужбы и наверняка даже армия будут приведены в боевую готовность и ни о какой успешной акции уже и речи идти не может. В самый последний момент жестким волевым приказом Аскарова остановили и от этого необдуманного шага. На следствии именно Канбулат рассказал многое, что позволило впоследствии восстановить картину встреч Салая Мадаминова с лидерами экстремистского движения. «Последнее время уже не я находился при Мухаммад Солихе, а он при мне, — хвастливо заявлял Аскаров. — Я держал его в кулаке, а он попросту боялся меня, потому что я знал о нем такое, что если бы сообщил Тахиру или еще кому, то Солиху бы не поздоровилось».

Зайниддин Аскаров раскопал историю о неудавшемся бизнесе Салая Мадаминова, которая в изложении Канбулата выглядит так. Будучи в Москве Мадаминов встретился с неким генералом, который сказал, что без труда может достать значительное количество красной ртути, были бы деньги. В Турции Салаю удалось связаться с какой-то преступной группировкой, которая и выдала ему на приобретение красной ртути 150 тысяч долларов. В Москву отправился гонец Мадаминова. Его встретили в условленном месте, взяли деньги, а когда надо было вручать ртуть, дали триста долларов и сказали, чтобы уматывал из Москвы подобру-поздорову, пока цел. Через какое-то время турецкие мафиози поняли, что ртути от Салая Мадаминова они не дождутся, и вызвали его, как сказал Канбулат, «на разборку». И вот в этот самый момент как нельзя более кстати появляются в Стамбуле Тахир Юлдашев и компания. Они встречаются с Салаем Мадаминовым и вступают в сговор. Солих понимает, что просто так ему никто денег не даст, а вот под организацию, реально готовящую политический переворот в Узбекистане, можно попробовать получить сумму немалую. Уверенно и смело Салай Мадаминов заявляет Тахиру Юлдашеву, что он не только примкнет к их организации, но приведет несколько сотен своих вооруженных боевиков, а так привлечет для общего дела солидные капиталы. И он находит деньги. По утверждению все того же Аскарова, поначалу Солиху удалось раздобыть 280 тысяч долларов. Но деньги эти, как было обещано, к Юлдашеву не попали. Вероятнее всего, Солих частью погасил долг в 150 тысяч долларов, а остальные попросту оставил себе. Но Канбулат, прознавший об этом, стал шантажировать Солиха тем, что у него якобы есть копия чека, который получил Мадаминов и присвоил себе. Всего же Мадаминов обещал передать на нужды террористической организации 1 миллион 600 тысяч долларов США. За одно только это обещание «соратники» возлюбили его пылкой любовью.

Отношения между ними развивались по нарастающей и напоминали одну из партитур Бетховена, где он на первой странице написал «играть быстро», на второй — «быстрее», на третьей — «быстро как только возможно», а на четвертой — «еще быстрее». Развивая эту схему, Салай Мадаминов и его жена, украинка Светлана Васильевна Березняцкая, принимают ислам, облачаются в традиционные одежды и по пять раз в день совершают намаз. Именно в таком виде и предстают перед Тахиром Юлдашевым и Джумой Намангани супруги Мадаминовы-Березняцкие-Беглар в декабре 1998 года в Афганистане. Именно здесь Салай знакомит своих новых друзей с сыном Тимуром, «выпускником» лагеря боевой подготовки. Но цель приезда Салая — не инспекционный смотр боевиков и даже не встреча с сыном. В Афганистане, наконец, произошло то, чего так долго добивался «оппозиционер в изгнании». Тахир Юлдашев признал, по крайней мере на словах, политический приоритет Солиха, и между собой они договорились, что отныне Салай Мадаминов — президент «Узбекской исламской демократической республики», а Тахир Юлдашев — военный министр этого ни на одной карте мира не обозначенного «государства». Государства, о котором, кроме этих двоих да еще горстки их приспешников, никто не ведал, а главное — ведать не хотел. Но заговорщиков этот факт нимало не смутил. Как не смутил явный алогизм в названии, где они вступили в противоречие даже со своими собственными убеждениями. Если вообще можно говорить о каких бы то ни было убеждениях этих экстремистов, которые ничтоже сумняшеся поставили рядом два таких несочетаемых слова, как «демократия» и «ислам» — в понятии государственного строя.

Там же, в Афганистане, «президент» и «военный министр» уточнили окончательный план захвата власти, проведения в Ташкенте и других регионах Узбекистана серии террористических актов, цель которых они определили насколько четко, настолько и предельно цинично: убийство президента Каримова и высших руководителей Республики Узбекистан, уничтожение всех неугодных. Количество жертв не уточнялось, для них это не имело никакого значения. Уничтожить они готовы были столько, сколько понадобится. Об этом плане Юлдашев сообщил Казиму Закирову и направил его с сообщением в Алматы, где находилась штаб-квартира террористов. До взрывов оставалось всего несколько недель, можно сказать, что счет пошел на дни.

Глава двенадцатая. ЕДИНЫМ ФРОНТОМ

Есть все основания полагать, что руководители заговора далеко не всех своих сообщников посвящали в детали своего плана. Одновременно с подготовкой взрывов в Ташкенте готовилось несколько, если можно так сказать, локальных террористических актов, на выполнение которых направлялись небольшие группы боевиков. Собственно говоря, это были люди заранее обреченные, и Тахир Юлдашев и Джума Намангани наверняка отдавали себе отчет в том, что вряд ли разрозненным группкам удастся совершить что-либо серьезное. Скорее всего, они использовались в качестве отвлекающего маневра. Незадолго до февральского теракта в Ташкентской области был убит некий частный предприниматель. Расследование привело оперативников в небольшой сельский дом, где по их сведениям мог скрываться убийца. Почувствовав неладное, тот выскочил из дома, захватил стоявшую поблизости машину и помчался в сторону Ташкента. Началось преследование. Преступнике кольцевой дороги въехал в жилой массив Чиланзар, один из самых густонаселенных районов города, и остановился возле рынка. В его руках была граната Ф-1. Начались переговоры. Он потребовал предоставить ему машину и дать возможность беспрепятственно уехать, в противном случае обещал взорвать гранату прямо на рынке. Находившихся поблизости людей удалось эвакуировать за считанные минуты. К счастью, преступник не успел захватить никого из горожан в заложники. Поняв, что его план не удался, он подорвал себя собственной гранатой.