Волчья стая. Кровавый след террора
Шрифт:
Рядом с ним в «Запорожце» находился самый старший по возрасту из исполнителей теракта тридцатисемилетний Хамидулла Рахмонов. Житель Андижана, он уехал в Ташкент для подготовки террористического акта. В этот период умерла его мать, и хотя он знал об этом, на похороны не приехал.
Хасанов и Рахмонов подогнали свою машину к зданию МВД, припарковали ее у обочины и, меняя виды транспорта, как им и было предписано, двинулись по направлению к границе с Казахстаном. Они уходили беспрепятственно, ибо их машина взорвалась только через несколько минут после того, как они уже успели покинуть опасное место. К вечеру того же дня террористы уже были в Алматы, где доложили Казиму-Палвану о выполнении своей части задания.
Во втором «Запорожце»
Еще в детстве Мухаммадамин и Юлдаш Умаро-вы считались возмутителями спокойствия. Они были первыми заводилами, и учителя облегченно вздохнули, когда братья благополучно покинули школу. Работать они не желали, но громко называли себя бизнесменами, приторговывая от случая к случаю чем придется. Однажды пришлось поторговать наркотиками, и Мухаммадамин был арестован. Количество «травки» было невелико, получил он три года. Юлдаш очень тяжело переживал арест брата, он замкнулся, почти перестал бывать на улице. Вот тогда-то его мать, медсестра одной из ташкентских больниц, и посоветовала:
— Сходи, сынок, в мечеть, помолись, люди говорят, на душе легче становится.
Позже, вспоминая этот разговор, Насиба Умарова с горечью сказала:
— Если бы я знала, чем обернется этот мой совет, я бы сама себе язык откусила, а сына заперла бы дома и следила бы за ним круглые сутки.
Юлдаш пошел в мечеть, и вскоре родители увидели, что в их доме живет совершенно незнакомый человек. Он отпустил бороду, стал говорить непонятными словами, все чаще и чаще заявляя, что пора наконец покончить со всеми неверными и установить в стране власть ислама.
Вернулся из тюрьмы Мухаммадамин. И он поначалу не узнал брата, хотя уже вскоре принял его главенствующее положение. Юлдаш в первый же день после возвращения брата повел его в мечеть. Вместе они прошли и обучение в боевых лагерях террористов. Вернувшись, женились. Но напрасно родители надеялись, что семейная жизнь изменит сыновей, отвлечет их от мечети. Ничего подобного! О веселых, с обильным застольем, с шутками и музыкой узбекских свадьбах сложены легенды. Но совсем иная свадьба у сторонников «ваххабизма». Она больше напоминает поминки. Никакой музыки, никакого веселья. Жених и невеста находятся в разных комнатах, на столах вместо угощения лишь чай да лепешки. Беспрестанно читаются проповеди, перемежаемые проклятиями в адрес «неверных»…
О судьбе Мухаммадамина долгое время ничего не удавалось выяснить. Правда, следствию из оперативных данных и допросов арестованных террористов было известно о местах пребывания практически всех сбежавших исполнителей взрывов. И только значительное время спустя стало ясно, что в машине, взорвавшейся возле клуба «Аладдин», погиб не случайный человек, а террорист Мухаммадамин Умаров.
Когда после взрывов следственным органам удалось установить причастность братьев Умаровых к взрывам, они допросили родителей и жен Мухаммадамина и Юлдаша. Те в один голос заявили, что 15, 16 и 17 февраля братья квартиру не покидали, а 18 выехали в Хорезм, чтобы сопроводить больную бабушку, приезжавшую погостить в Ташкент. Родственники Умаровых, опрошенные в Хорезме, эту информацию не подтвердили, Бабушка никуда не уезжала, а племянники в Хорезме не появлялись. Снова стали допрашивать ташкентских Умаровых, но они твердо стояли на своем, пока во время одного из допросов не сказала всей правды жена Мухаммадамина Нигора. Молодой женщине, по сути, не с кем было поделиться терзавшими ее сомнениями и обрушившимся горем, внимательного собеседника она увидела в лице следователя и со слезами выложила ему все как на духу.
15 февраля после обеда в дом к братьям Умаровым пришли какие-то люди. По заведенным мужьями обычаям, жены не должны были не только разговаривать с посторонними мужчинами, но даже
— Что вы тут рассиживаетесь, времени совсем не осталось.
Мужчины на грубость не обиделись, покорно поднялись и покинули дом. Муж тоже заторопился, стал собирать какие-то вещи, положил в карман паспорт. Мучимая сомнениями, Нигора осмелилась все же спросить, традиционно обращаясь на «вы»:
— Куда вы идете и когда вернетесь?
— Я буду в Ташкенте, но дома появляться не смогу, — ответил ей муж. — Жди меня четыре месяца, а если через четыре месяца я не вернусь, можешь считать, что у тебя нет мужа, и уходить домой к своим родителям.
Она расплакалась и, зная, что по религиозному закону не имеет права задавать мужу никаких вопросов, все же продолжала спрашивать:
— Почему вы говорите, что не вернетесь, куда вы уходите?
И тут Мухаммадамина, видимо, прорвало. Он заговорил сбивчиво, явно торопясь, но в то же время высокопарно:
— Мы идем на «джихад». Это наш священный олг, и мы выполним его, чего бы нам ни стоило. Мы чистим нашу землю от неверных. Я вручаю вас воле Аллаха…
На следующий день в Ташкенте прогремели взрывы, все только и говорили о террористическом акте, погибших и раненых. Ни Юлдаш, ни Мухаммадамин дома не появлялись. Нигора поняла, что к случившемуся они имеют самое непосредственное отношение. А спустя несколько недель в доме раздался телефонный звонок. Звонил кто-то из родственников, с ним разговаривал старший Умаров. Нигоре ничего не сказали, но по тем отдельным фразам, что ей удалось частично услышать, а частично подслушать, она поняла, что этому неизвестному ей родственнику позвонил Юлдаш и попросил сообщить родителям, что сам он жив-здоров, а вот Мухаммадамина больше нет. Еще пару дней спустя свекр сказал Нигоре:
— У тебя больше нет мужа, ты можешь возвращаться к своим родителям.
Вызванная на допрос мать братьев Умаровых все это подтвердила. Но выходя из кабинета следователя, воскликнула:
— Найдите, обязательно найдите и накажите тех мулл, которые сбили сыновей с истинного пути. Они больше виноваты, чем мои дети!
Сейчас уже невозможно установить достоверно, что же произошло с террористом, который подъехал к площади Мустакилик со стороны клуба «Аладдин». Но если учесть, что в планы членов преступной группы самоуничтожение не входило, то вполне можно предположить, что в машине, которой управлял Мухаммадамин Умаров, неверно сработал часовой механизм и заряд рванул раньше времени.
Юлдаш же вместе с Нажмиддином Джалоловым поставил свою машину на стоянке автомобилей возле Национального банка, и преступники скрылись. Как и остальные исполнители теракта, они отправились в Алматы. Взорванный возле банка заряд причинил самый большой урон: погибли девять человек, многие работники и посетители банка получили ранения, сорок автомашин, находящихся на той же стоянке, что и «Запорожец» со взрывчаткой, сгорели, серьезный ущерб был причинен зданию самого банка.
…В сентябре 1998 года из маленького узбекского кишлака Хартум неожиданно, ночью, исчезли сразу пятнадцать молодых парней. Такое событие не могло остаться незамеченным односельчанами. Стало о нем известно и в милиции. Но опрос родственников ничего не дал. Все единодушно заявляли примерно следующее: «Сын отправился на заработки, кажется, поехал в Россию, торговать овощами и фруктами». Поскольку никто из родственников не выказывал никакого беспокойства, то сотрудники милиции ограничились тем, что собрали установочные данные на каждого из «уехавших на заработки» да тем и ограничились. И только во время следствия, проводимого после теракта в Ташкенте, выяснилось, что все пятнадцать отправились в Чечню, где прошли подготовку у Хаттаба. Одним из пятнадцати и был Нажмиддин Джалолов, взорвавший вместе с Юлдашем Умаровым здание Национального банка Узбекистана.