Волчья стая. Кровавый след террора
Шрифт:
— Бизнес и так не идет, а тут еще важный звонок, а позвонить неоткуда, в округе ни одного телефона-автомата нет, — посетовал оперативник, завязывая разговор.
Его собеседник охотно поддержал эту тему, поведал оперу, что зовут его Улугбеком, что работает он на ответственной должности в Кабинете министров и тоже занимается бизнесом. Причем сейчас разрабатывает новый бизнес-проект, который потребует привлечения большого количества толковых людей.
— Так что, может быть, еще встретимся, поговорим подробнее… — сказал Улугбек. Но в этот момент из дома выглянул какой-то человек и озлобленно закричал:
— С кем ты тут треплешься, и так времени нет, а ты…
Улугбек поспешил распрощаться со своим новым знакомым и пошел во двор. С обиженным видом удалился и оперативник. Он зашел за угол и стал ждать, как будут развиваться события. Уже через
Из справки «О результатах рассмотрения уголовного дела № 8378 по факту террористических актов, совершенных в г. Ташкенте 16 февраля 1999 года»: С момента возбуждения уголовного дела до 24.00. 16.02.99 г. допрошены 80 и дополнительно выявлено свыше 100 свидетелей, в том числе владелец автомашины «ГАЗ-21», предположительно взорванной на площади Мустакилик, а также владелец автомашины «ВАЗ-2106», на которой скрылись преступники, осуществившие взрыв на площади».
Глава пятая. ВЕРСИИ РАБОЧИЕ И РАЗНЫЕ
Первые две версии — рабочая и, можно сказать, стратегическая были определены сразу, и, как выяснилось впоследствии, безошибочно: целью террористов было покушение на президента, свержение существующего в стране конституционного строя.
К моменту взрыва на площади в зале заседания Кабинета министров уже находились практически все участники совещания. Среди них были и руководители правоохранительных органов Узбекистана — председатель СНБ генерал-полковник Рустам Иноятов, Генеральный прокурор, государственный советник юстиции 2-го класса Усман Худайкулов, министр внутренних дел генерал-полковник Закиржон Алматов. Председатель СНБ был ранен осколком стекла, генпрокурор контужен, но, несмотря на это, никто из них с площади не ушел.
За несколько минут до взрыва в кабинете заместителя Генерального прокурора Рашитжона Кадырова началось внутреннее совещание. Когда поступило сообщение о взрывах, работники прокуратуры бросились на площадь. В спешке никто из них даже пальто и шинелей не надел, так и приехали к месту происшествия в костюмах и мундирах. Работники милиции и службы национальной безопасности уже находились здесь. Тут же разделились на рабочие группы, определяли, что и кому надлежит сделать в первую очередь. Проблема осложнялась тем, что детали от машин разбросало в радиусе до нескольких сот метров, а обследовать предстояло, в самом буквальном смысле, каждый сантиметр. Это была кропотливая, но неизбежная работа, от тщательности которой зависело сейчас многое. И результат дал себя знать. По найденным фрагментам госномеров удалось в итоге выяснить, кто являлся владельцами автомашин. Картина была довольно любопытная. Все четыре машины — три «Запорожца» и «Волга» — были приобретены на рынке буквально за два дня до взрывов. Террористы так торопились — причины этой спешки выяснились позднее, — что им недосуг было маскироваться, и все документы на покупку они оформляли в нотариальных конторах 15 февраля, то есть за день до взрывов, на собственные имена. Среди покупателей числился и Улугбек Бабаджанов.
— Сразу же после взрывов была создана оперативно-следственная группа, в которую вошли представители всех трех силовых структур — СНБ, прокуратуры и МВД, — рассказывал начальник управления по расследованию преступлений Генеральной прокуратуры Узбекистана старший советник юстиции Сарвар Алиев. — Возглавил эту
Сарвар Усманович подвел меня к огромной схеме, висевшей на стене его кабинета. Здесь были наклеены фотографии мест взрывов, портреты подозреваемых.
— Вот эта самая схема в основном рабочем варианте была готова уже на следующий день после совершения теракта, — пояснил он. — Конечно, в ходе следствия она пополнялась, изменялась, но основной вариант, как я уже сказал, был готов на следующий день. Ни у нас в прокуратуре, ни в МВД и СНБ, насколько я знаю, не издавалось никаких специальных приказов о переходе на казарменное положение. Просто люди в этот день домой не ушли. И еще два месяца, пока велось следствие, никто домой не уходил. Ну разве что отлучался сменить одежду. На пару часов ложились вздремнуть прямо в кабинетах, но работа не останавливалась ни на минуту.
— Но для такой слаженной и четкой работы нужно было всем вместе двигаться в одном направлении, не распыляясь. У вас что же, была четкая версия, которую вы расследовали, или все же вам пришлось отрабатывать и какие-то побочные версии, которые потом отпали? — спросил я начальника следствия. — Насколько я знаю, одни только газеты пестрели таким количеством версий, что для их отработки понадобился бы год, не меньше. Говорили о причастности к взрывам некой внутренней оппозиции, упоминали имя одного из крупных ташкентских бизнесменов, даже предположили, что это инсценировка спецслужб.
Да, предположений и впрямь было множество. Мы понимали, что от оперативности наших действий во многом зависит успех, потому и работали практически без сна и отдыха. Что же касается версий, то нам, разумеется после тщательного анализа фактов, стало ясно, что здесь действовала мощная разветвленная организация, давно и тщательно планировавшая теракт. Об этом говорили в своих показаниях и находящиеся под следствием в СНБ некоторые участники разбойных нападений в Ферганской долине.
Из протокола допроса Алавиддина Балтаева: «31 января 1999 года я выехал в Алматы для того, чтобы доложить Казиму Закирову о проделанной работе по подготовке «джихада». Он мне поручил отправиться в Дубай к Тахиру Юлдашеву и сообщить ему, что в Узбекистане подготовлено 25 «цветов», то есть 25 зарядов взрывчатки… 15 февраля, когда я снова вернулся в Алматы, мне позвонил Мурадулло Казиев и сказал, чтобы я в течение двух дней сидел дома и никуда не выходил, он сказал, что потом я буду обрадован. Этот разговор я передал Казимбеку Закирову, и он мне сообщил, что 16 февраля Мурадулло Казиев должен осуществить террористический акт против президента Узбекистана, так как установлено, что в этот день будет проводиться совещание в Кабинете министров с участием президента. …Захват власти в республике должен был произойти путем осуществления в разных областях Узбекистана 25-ти взрывов и одновременного физического уничтожения президента и членов правительства. Воспользовавшись таким образом созданной паникой, в респу лику должны были войти с разных сторон боевики Джумы Намангани…»
Из протокола допроса Мухаммада Абдурахманова: «В декабре 1998 года в доме Сайдалиева под Ташкентом, где готовилась взрывчатка, собрались несколько человек из нашей организации. Среди них был и Мурадулло Казиев. Он предлагал захватить в заложники посла США и выдвинуть ультиматум президенту Каримову. Но с ним никто не согласился, так как мы решили, что посольство США хорошо охраняется и Каримов никогда не пойдет на уступки террористам, а наоборот, примет самые жестокие меры по нашему уничтожению. После этого также предлагались варианты покушения на президента путем тарана машиной его резиденции, либо здания Олий мажлиса во время сессии, но и эти планы не были приняты. Казиев также предлагал захватить в заложницы дочь президента и потребовать за нее один миллион долларов…»