Волчья стая. Кровавый след террора
Шрифт:
Вот теперь, мой друг, я прошу вас сконцентрировать все свое внимание. То, что я скажу, представляется мне весьма важным. Даже в спецслужбах многих стран считают, что террористические организации способны только на вооруженные преступления, взрывы, убийства и так далее. Это очень опасное заблуждение. В современных террористических службах действует очень сильная и чрезвычайно разветвленная идеологическая разведка и контрразведка. Сегодня по части дезинформации у них могут поучиться самые могущественные спецслужбы мира. Кто раздувал каждый уголек проявления внутренней оппозиции в западной прессе? Да конечно же те, кто исподволь готовил удар по Узбекистану. Какой-нибудь ничтожный даже не оппозиционер, а просто злопыхатель едва только слово успевал буркнуть, а в газетах уже появлялись статьи, полные самых животрепещущих подробностей. Я наблюдал за этим несколько лет и убеждался, что с каждым годом система проникновения нужной информации, а если уж совсем быть точным — то тщательно спланированной дезинформации, становилась все более совершенной. Дошло
— Но каким образом это могло произойти? Вы что, считаете, что кто-то из высшего руководства террористических организаций мог быть связан со спецслужбами?
Исключить это на все сто процентов нельзя. Но вы напрасно думаете, что при надлежащих разработках очень уж трудно протолкнуть дезинформацию в Интерпол. Скажем, появился неугодный объект или просто объект, при помощи которого нужно отвлечь внимание от чего-то или от кого-то. Информация о нем массированно распространяется в СМИ, загоняется в «Интернет», откуда она уже не исчезает в течение долгого времени. В Интерполе сидят аналитики, которые только тем и заняты, что отслеживают всякую криминальную информацию. Понятное дело, что Интерпол по сообщениям СМИ ордер на задержание, как правило (хотя бывают и исключения), не выдает, но уже человеку, попавшему под «обстрел» газет, перекрывают въезд в какие-то конкретные страны, в других странах за его продвижением следят. Чаще всего под такой удар попадают крупные политики и «неудобные» бизнесмены, в результате чего их дела страдают, а сами они терпят существенные убытки.
— В отношении политиков понятно, но какая террористам польза от того, что некий бизнесмен свернет свою деятельность? Что-то, Стив, я никак не уловлю связи.
Ничего страшного. Я сейчас постараюсь пояснить. А связи вы не улавливаете, потому что никогда с этой системой не сталкивались. Допустим, в некой стране успешно работает некий бизнесмен. Он не входит в конфликт со своими налоговыми властями, исправно отчисляет в государственную казну все, что ему положено. Именно такие люди чаще всего инвестируют различные общественные, культурные, спортивные проекты. Иными словами, их деятельность легитимно направлена на пользу госу дарству. Есть еще и побочный фактор. Бизнесмена в печати, как правило, не порочат в одиночку. Как только он попадает в поле зрения писак — пусть вас не обижает это словцо, — тут же находится «аналитик», который обвиняет правительство в коррупции с представителями бизнеса. Так что удар получается двойной. Для специалистов по разгадыванию этих загадок все определяется довольно просто, но таких специалистов в каждой стране не очень много. В большинстве случаев сначала разгорается скандал. А тем, кто запускает дезинформацию, только того и надо. Ведь когда скандал потухнет и выяснится, что предприниматель ни в чем не виноват, ни у кого не украл, никого не ограбил, налоги платил исправно, с правительственными структурами в сговор не вступал, тогда никто и не подумает перед ним извиниться или опубликовать статью, что все ранее сказанное — клевета.
— Уф, Стив, кажется, я все-таки сумел выбраться из этих дебрей и в целом система мне понятна. И все-таки конкретно с Узбекистаном я ее пока не могу увязать. Действительно, публикаций, порочащих Узбекистан, в западных СМИ было немало, но, по-моему, все они носили довольно разрозненный характер.
— Нет! — воскликнул Стив с такой горячностью, что из-за соседних столиков на нас даже стали оборачиваться. ~— К сожалению, всеобщее заблуждение в том и заключается, что подавляющее большинство считает так же, как и вы. А я анализировал эти процессы и могу теперь с уверенностью сказать, что это тенденция — целенаправленная акция, которая последовательно осуществлялась на протяжении многих лет. Более того, эту акцию вели сразу по нескольким направлениям. Порочили существующий в Узбекистане строй, порочили отдельных лидеров и даже отдельных граждан этой страны. Собственно, такое происходит не только с Узбекистаном, но и с другими странами. Но поскольку вас-то конкретно интересует Узбекистан, то я о нем и говорю. Тем более что проблемами именно этого региона, я ведь уже говорил, занимался довольно долго и плотно. Тут ведь есть и еще одна, очень важная проблема. Но послушай, приятель, мы уже говорим больше двух часов. Не устал ли ты? — незаметно и очень естественно перешел он на «ты». — Может, пожуем чего-нибудь, а то во мне от напряжения голод вдруг заговорил.
После непродолжительного спора я отстоял свое право сделать заказ, но поскольку кроме горячих сэндвичей здесь из съестного все равно ничего не было, то этим мы и ограничились.
— А проблема на самом деле очень важная, — продолжил Стив, будто и не прерывался на еду. — Наркотики! Узбекистан граничит с Афганистаном, это тебе наверняка известно. Эх, если бы ты хоть раз побывал в Афганистане, нам бы сейчас было проще разговаривать.
— Стив, я бывал в Афганистане, можешь не тратить времени на рассказ об этой стране.
— Да? — И он взглянул на меня с неподдельным интересом. — Ну что ж, можно действительно обойтись без лекции. Тем лучше. Большинство лидеров современных террористических организаций связано и с производством, и с незаконным оборотом наркотиков. Возьми хоть Хаттаба, хоть Бин Ладена, хоть кого еще. Кто-то задумывался, откуда у них такие несметные богатства? Пичкают нас россказнями о их якобы несметных наследствах. Чушь какая! Основные средства — от наркотиков. Причем заметь, они занимаются
— Читал, хотя не очень много.
— Неважно, даже если ты прочел две заметки, то в одной из них обязательно описывалось, какой он ведет спартанский образ жизни, какие терпит лишения.
— Точно!
Да уж точнее не бывает. А ведь все эти публикации тоже организованы его идеологической службой. Он создает себе имидж борца, а на самом деле владеет миллиардами, нажитыми от производства и распространения героина. Но вернемся к Узбекистану. В этой стране правительство и спецслужбы делают все возможное, чтобы их территория не превратилась в перевалочную базу для наркотиков, идущих из Афганистана в Европу. Думаешь, не искали подходов, не сулили миллионные взятки чиновникам? Наверняка пытались кого-то подкупить. Но ничего не помогло. Если в Узбекистане и остались какие-то торговцы наркотиками, то так, мелочь. А в целом все ходы и выходы закрыты. А это уже не идеологическая борьба, не диспуты на тему, чья демократия лучше. Это прямые убытки. Причем многомиллионные. Ты знаешь, что такое ОГД? ~— спросил Стив.
— Если не ошибаюсь, это французский институт по борьбе и контролю за производством и незаконным оборотом наркотиков.
Не ошибаешься, — буркнул он. — А еще дурачишь старину Стива — говоришь, что у тебя не хватает информации. Ну ладно, шучу. Так вот, ОГД тщательно отслеживает всю информацию о наркотиках, а Интерпол, само собой, так же тщательно следит за всеми материалами ОГД. Года два назад в печати стали появляться публикации о том, что какой-то крупный узбекский бизнесмен — я, к сожалению, не помню фамилии, но если хочешь, могу уточнить, — связан с колумбийской наркомафией. Я бы, может, и не обратил внимания на это сооб — ение, если бы меня не удивил один факт. Чего ради понадобилось узбекскому бизнесмену вязаться с колумбийскими наркобаронами. Когда же это сообщение оказалось в поле моего внимания, я стал следить и убедился, что проводится какая-то очередная комбинация. Слишком много было публикаций об этом человеке, и в результате его имя оказалось в списках сначала ОГД, а потом и Интерпола. Первое, что мне пришло в голову, это то, что кто-то усиленно хочет переключить внимание с афганского наркобизнеса, вернее, отвлечь это внимание. Проанализировав многие материалы, я убедился, что в этом предположении оказался прав. Но, как выяснилось впоследствии, даже это было побочной целью. Уже через год — представляешь, целый год выжидали, чтобы нанести прицельный удар, — газеты обвинили высших правительственных чиновников в коррупции с наркодельцами. Вот это был удар. Схема не новая, но всегда бьющая наверняка. Как еще можно дискредитировать высшие правительственные слои, как не обвиняя их в коррупции и в преступлениях, связанных с наркотиками. Проходит время, в феврале в Ташкенте раздаются взрывы, в народе, естественно, бродят самые разные слухи, и вот тут-то в печати снова возникают разные фамилии и связанные с ними версии. Называют бывших правительственных чиновников, которые вроде находятся в активной оппозиции, снова упоминается тот же самый бизнесмен. Нет, никто напрямую не обвиняет их в участии или в организации заговора. Так, подбрасываются эти фактики в виде размышлений разных обозревателей, аналитиков, политологов. Понятно, что спецслужбы, ведущие расследование теракта, на это скорее всего внимания не обратят. Но ведь террористы стремятся к тому, чтобы все их действия, все без исключения, привели к дестабилизации обстановки в стране. И именно такие публикации с заранее запущенной дезинформацией вносят сумятицу в государстве, неверие в собственное правительство. А уж остальное можно доделать или, напротив, — упредить бомбами и взрывами. Это же настоящая паутина, которой опутывают целый народ, всю страну. И очень плотная, заметь, паутина, выбраться из нее бывает очень тяжело, поверь мне.
— Охотно верю. Хотя, признаться, всех масштабов и представить себе не мог. Но я хотел спросить, есть ли у тебя своя четкая версия, кто на самом деле стоит за взрывами в Ташкенте?
— Есть, есть у меня своя версия. Но у тебя уже, мой друг, глаза слипаются — время-то половина четвертого ночи. Так что давай разойдемся и продолжим наш разговор как-нибудь в другой раз.
— Ну что ты, Стив, я весь внимание, и спать мне совсем не хочется. К тому же, о каком другом разе ты говоришь. Самолет из Израиля летит до Нью-Йорка одиннадцать часов, ты что же думаешь, вот так это все просто — взял и прилетел. Я понимаю, ты не обязан меня просвещать, но прошу тебя, если ты устал, то перенесем нашу встречу хотя бы на завтра.
— Уже на сегодня, — устало улыбнулся Стив. — Ладно, пошли, — и он первым поднялся из-за стола. Уже на улице, вдыхая ночную прохладу, Стив сказал, задержав мою руку в своей: — По поводу того, что я не обязан тебя просвещать, ты глубоко заблуждаешься. Каждый из нас, если он может хоть что-то сделать для борьбы с этими подонками, должен и обязан это делать до последнего вздоха. О' кей, встретимся сегодня вечером в этом же баре, но раньше одиннадцати я выбраться снова не сумею. Так что приготовься к еще одной бессонной ночи.