Волчья стая. Кровавый след террора
Шрифт:
По дороге в гостиницу я все вспоминал, с какой горечью произнес Стив слова о том, что бороться с террористами он обязан до последнего вздоха. Наверное, у него погиб кто-то из близких, может быть, товарищ по работе или еще кто, фантазировал я себе. А может быть, это были не такие уж и фантазии?..
Глава седьмая. БАНДИТЫ
На этот раз Стив уже сидел в баре, хотя я пришел за несколько минут до назначенной встречи. Перед ним стоял бокал с его любимым мексиканским пивом.
— Ну как, выспался? Тогда давай продолжим. Знаешь, не обязательно сидеть весь вечер в этом заведении. Можно выпить по бокалу пива и просто погулять. Сегодня, кажется, жара немного спала, вечером хоть есть чем дышать. Ты не против?
Я не возражал, и вскоре мы вышли на улицу. Перед нами высились небоскребы Всемирного торгового
— Представляешь, если бы им действительно удалось взорвать эту махину так, как они планировали, сколько бы здесь людей погибло. Хотя погибло и так достаточно, — произнес Стив, и снова я уловил в его голосе горечь. — Так о чем ты еще хотел меня спросить?
— Мы говорили вчера о версиях по поводу…
— Да-да, я помню. Насколько я понимаю, ты собираешься ехать в Узбекистан. И правильно делаешь. Я не сомневаюсь, что там разобрались во всем. Тебе, конечно, начнут нашептывать самое разное: и что в теракте замешаны правительственные силы, и какие-то отдельные личности, и спецслужбы, но ты никому не верь. Слушай всех, но выводы делай сам. Когда ты во всем разберешься, ты вспомнишь старину Стива. Я тебе говорю точно — это исламские экстремисты, которые прошли обучение в боевых лагерях Хаттаба и Бин Ладена. Ну может, не у них конкретно, но у их подручных. Я не вмешиваюсь в вопросы религии, национальных убеждений — это не мое дело и не мое право. Но я убежден, что кого-то могли всеми этими призывами попросту одурманить, дать в руки автомат, посадить за руль машины, начиненной взрывчаткой. Но теми, кто посылал этих одурманенных на их грязное кровавое дело, руководил лишь холодный расчет. И запомни главное: нет на свете такой идеи, которая могла бы оправдать убийство. Убивают только бандиты, другого слова у меня нет.
— Но, Стив, ты вчера сам говорил, что эта акция готовилась долго, по твоим словам — несколько лет. Неужели здесь, в Америке, нашлись люди, которым об этом было известно, а в Узбекистане пребывали в полном неведении?
Он остановился как вкопанный:
— Ты что, серьезно так можешь думать?
— Нет, конечно, но я пытаюсь во всем детально разобраться, как ты и советовал только что. Ведь спецслужбы пропустили все же этот теракт? И в газетах уже об этом пишут.
— Кажется, с газетами мы вчера с тобой разобрались. Имей в виду, дискредитация спецслужб — это особая забота любого противника. Неверие народа в дееспособность и могущество спецслужб рождает в обществе самые дурные намерения. Давай-ка присядем вот в этом уютном скверике, и я тебе снова постараюсь кое-что втолковать, чтобы ты выбросил из головы всякие глупости, типа того, что кто-то мог не знать о подготовке теракта. Не знать об этом было невозможно. Но… Как ты думаешь, сколько процентов террористических актов, совершенных в мире, раскрываются?
— Не знаю, может быть около половины.
Славу Богу, хоть чего-то ты не знаешь. Так вот, в мире раскрывается не более трех процентов совершенных терактов, а 97 процентов остаются нераскрытыми. Даже когда какая-то организация берет на себя ответственность за ту или иную акцию, это вовсе не значит, что удается задержать исполнителей. Уж тебе-то за примерами далеко ходить не надо. Ты же живешь в Израиле, в стране, где теракты происходят чуть ли не ежедневно. И сколько из них удалось до сих пор предотвратить? Вот то-то же. Конечно, каждый пропущенный спецслужбой теракт — это минус в ее работе. Но каждый взрыв и каждый выстрел — это еще и опыт, который набирают спецслужбы в борьбе с терроризмом. Я уверен, что в Узбекистане обо всем знали, а пропустили потому, что наверняка были какие-то обстоятельства, изменившие планы террористов. У меня, например, есть основания утверждать, что акция, запланированная в Ташкенте, проводилась намного раньше намеченного. Но об этом тебе лучше всего расскажут в Ташкенте. Кстати, я сегодня кое-что проверил. Тебе нужно поторапливаться в Ташкент, если ты хочешь успеть побывать на суде над террористами.
— Как на суде? — опешил я.
— Да вот так. Завтра, насколько я узнал из официальных сообщений, суд в Ташкенте начинается. Но ты не переживай. Такие процессы за один день не заканчиваются, так что успеешь. И я тебе сказал об этом не для того, чтобы ты дергался. То, что следствие удалось закончить за такие короткие сроки, свидетельствует о высочайшем профессионализме работников узбекских спецслужб. Да я в их силе и не сомневался. Есть кое-какие факты, которые дают мне основания полагать, что моим узбекским коллегам удалось внедрить в среду террористов своих информаторов.
— Разведчиков?
— Ну хорошо, разведчиков.
— Стив, откуда тебе это
Не делай такие большие глаза. Я не шпион и уже говорил тебе, что в ФБР теперь не работаю. Но я хорошо разбираюсь в системе и по совокупности всех данных могу с большой степенью достоверности сделать тот самый вывод, который вызвал у тебя шок, а у меня вызывает восхищение.
— Вот как, — пробормотал я, пытаясь хоть как-то справиться со смущением и охватившей меня подозрительностью.
— Именно так, мой недоверчивый друг. Ты ведь заподозрил старину Стива в том, что он по-прежнему занимается разведывательной деятельностью и начнет тебя сейчас вербовать с целью получения рецепта самого вкусного еврейского блюда — фаршированной рыбы, — рассмеялся он. — Скажи, если я приеду к тебе в Израиль, ты накормишь меня фаршированной рыбой?
— Иди к дьяволу.
— Не поминай дьяволов к ночи, — улыбнулся Стив. — И не уходи от ответа, потому что я обожаю фаршированную рыбу. Ладно, слушай. Многие разведки мира, в том числе и американская, пытались, и не раз, внедрить своих агентов-информаторов в среду мусульманских радикальных кругов и экстремистских организаций. Практически все попытки ничем не закончились, а хороших толковых ребят потеряли уйму. Все дело в том, что это специфическая среда. Недостаточно обладать нужной внешностью и знать язык. Надо знать обычаи, изучить Коран, понимать образ мыслей и что-то еще такое, чего и словами не передать. Если ко всему этому добавить, что в каждом боевом лагере террористы живут замкнуто, а к руководителям и вовсе не подступиться без каких-то многолетних родственных или клановых связей, то становится ясно, что внедрение в эту среду разведчика — дело почти нереальное. Я не говорю сейчас о каких-то отдельных разведывательных акциях, которые дают отрывистую информацию, а веду речь прежде всего о постоянно действующем разведчике или разведчиках. Анализируя многие факторы, я пришел к убеждению, что узбекской разведке это все же удалось. Давай попробуем смоделировать предположительную схемку. Некто из рода верующих мусульман получил светское образование и понимает, какие беды несет терроризм и распространение наркотиков его стране. То есть я имею в виду, что этот некто должен быть человеком идейным, а не польстившимся на деньги или иные блага. Этот идейный человек, завербованный разведкой, внедряется в среду религиозных экстремистов. Скорее всего, это происходит сначала в самом Узбекистане, а затем он отправляется на учебу в один из лагерей, допустим, Чечни или Афганистана. Человек этот по складу ума и характера, безусловно, неординарный, и он не может не обратить на себя внимания, так как выделяется из общей массы — там же в основном люди весьма недалекие по своим умственным способностям, малообразованные, то есть те, кому легко задурманить мозги. Но наш герой, давай назовем его Абдуллох…
— Почему именно Абдуллох? — перебил я Стива.
— В террористических лагерях человек с первого же дня должен забыть о своем истинном имени. Ему присваивается кличка. Когда кличку с ходу придумать не могут, называют Абдуллох, что можно перевести как Раб Божий. Так вот, наш Абдуллох, несомненно, должен был привлечь к себе внимание. Конечно, его подвергали многократным проверкам, и он все прошел. Я думаю, что он сумел даже приблизиться к кому-то из весьма высоких главарей. Конечно, передавать информацию из таких лагерей и мест расположения террористов очень трудно, поэтому информация эта поступает нерегулярно, но все-таки поступает и дает возможность спецслужбе анализировать ситуацию и до какого-то предела держать ее на контроле.
— Стив, а ты не боишься, что если я опубликую твои выводы, то мы вместе подставим под удар этого редкого человека?
Я тебе уже говорил, что у террористов есть свой мощный аналитический центр. После провала ташкентской акции, — а она безусловно провалилась, так как их целью было физическое уничтожение президента и членов узбекского правительства, — на той стороне тщательно проанализировали причины провала. Наверняка были и технические сбои, но одной из причин того, что следствие в Узбекистане уже закончено и дело передано в суд, является хорошая информированность узбекской разведки. Поэтому теперь следует рассматривать всего три варианта. Либо разведчика расшифровали и после пыток казнили, либо его удалось вывести вовремя на свою территорию, либо, во что мне лично очень хочется верить, он настолько надежно законспирирован и так прочно вошел в среду своего нового обитания, что продолжает свою деятельность и сейчас вместе с руководителями террористов сменил местонахождение, но в любом случае находится рядом с ними. Нет, я не думаю, что мои выводы могут навести на чей-то след.