Волчья ягода
Шрифт:
И в тот самый вечер, когда это случилось, жители деревни увидели, как к фонтану у берега Мисхора подплыла печальная Русалка с младенцем на руках. И с тех пор каждый год в тот же самый день подплывала Русалка Арзи к берегу и сидела у фонтана, глядя печальным взором на родную деревню. И потом, опустившись в морские волны, исчезала в них до следующего года…
Ты замолчал и долго смотрел на море, вдаль, словно надеясь разглядеть в темных волнах ту самую русалку…
– А
Ты вздрогнул, услышав мой голос, как будто совсем не ожидал увидеть меня здесь. Долго и пристально смотрел в глаза, потом грустно улыбнулся и тихо сказал:
– А что юноша? Юноша погрустил и женился на другой.
– Но почему? – Мне стало больно от этих слов. – Ведь он любил Арзи! Ведь это легенда, а в легендах все должно быть по-другому…
– Он любил Арзи, – согласился ты, по-прежнему улыбаясь. – Но ту, другую девушку, он любил тоже…
Я едва не плакала, а ты смотрел на меня и смеялся. Потом сказал:
– Глупышка. Да что с тобой? Эту легенду здесь все знают, неужели ты ее ни разу не слышала? И фонтан этот на набережной до сих пор стоит, и бронзовая Русалка с ребенком на руках из воды поднимается… Не ездила, что ли, на экскурсию по городу?
– Нет. – Я закусила губу, чтобы не расплакаться. – Не ездила. Я весь отпуск здесь провела, у моря. Мне море важнее, чем экскурсии.
Ты кивнул, соглашаясь. Но смотрел по-прежнему с насмешкой.
– Странная ты… И… хорошая очень. У тебя глаза необыкновенные. Ты правда похожа на русалку.
Я отвернулась и тихо сказала:
– Если бы я на самом деле была Русалкой, ни за что в жизни не согласилась бы променять жизнь под водой на земную жизнь.
– Не зарекайся. Ведь сейчас ты здесь. А значит, тому есть причина.
– Да, сейчас я здесь, – задумчиво повторила я. – Но для чего? Для чего я покинула море?
– Как знать? Возможно… Возможно, для того, чтобы встретить меня.
Ты говорил правду – но тогда я этого еще не знала…
Усмехнувшись твоим словам, тихо сказала:
– Жаль, не получится увидеть Русалку. Я сегодня вечером уезжаю…
– Жаль, – согласился ты и взял меня за руку. – А может быть, останешься? На три дня всего, а потом вместе поедем… Останешься?
– Нет, – сказала я. – Не останусь.
– Останешься. Вот увидишь.
Двадцать лет уже прошло, а я так отчетливо помню этот день, как будто все случилось только вчера. Дождь застал нас на берегу. Молнии сверкали на почерневшем небе хищными желтыми змеями. Ты прижимал меня к себе, украдкой целовал мои мокрые волосы, а я все делала вид, что ничего такого не замечаю. Это была такая игра, и мне она ужасно нравилась. Только хотелось большего, нестерпимо хотелось, и тогда я сама подняла мокрое лицо и нашла в сверкающей яркими бликами темноте твои губы. И прежде чем поцеловать тебя, прошептала:
– Останусь…
Я и в самом деле осталась с тобой – на три дня.
Такой короткий срок был у нашей любви.
А потом наступила разлука.
Я знала о ней. Предчувствовала ее, ощущая невидимой тенью. Она была рядом с нами – пряталась в парке под каштанами, за большими валунами на морском берегу, под окнами гостиничного номера, где мы любили друг друга так, как будто каждый раз был последним.
Провожая меня на вокзале, ты сказал, пряча глаза:
– Хочется, милая, сказать тебе, что мы скоро увидимся. Хочется сказать, что мы будем вместе всегда. Только я не могу…
– Почему? – спросила я, глотая слезы. – Ведь ты любишь меня, я знаю. И не думай даже меня обмануть, не получится. Не смей говорить, что не любишь…
– Люблю. Люблю тебя, Анечка. И всегда буду любить. Жаль, что мы поздно встретились с тобой…
– Но почему? – снова спросила я, на этот раз отчаянно, почти плача. – Даже если ты женат…
– Да, я женат. Извини, что не сказал тебе сразу. Я женат на замечательной девочке… На маленькой и хрупкой девочке с очень больным сердцем. У нас есть ребенок. И… я люблю ее, Аня.
«Он любил Арзи, – сразу же вспомнила я твои слова. – Но ту, другую девушку, он любил тоже…»
И мне вдруг стало ясно – у тебя два сердца.
Но одно из них – то, которое главное, – принадлежит не мне…
Мой поезд уже дал гудок к отправлению. Глотая слезы, я заспешила к своему вагону. Ты догнал меня, схватил за плечи и прижал к себе так, что у меня хрустнули косточки.
– Прости, – прошептал, покрывая мелкими торопливыми поцелуями лицо, шею и залитые слезами глаза. – Прости меня, моя любимая… Я должен быть с ней… Иначе нельзя. Но я всегда буду любить тебя. Буду любить и помнить мою девочку… Мою Русалку…