Волд Аскер и симфония дальнего космоса
Шрифт:
Я решил пошутить сразу и над ним, и над Грумгором.
– Грумгор, – спросил я, – что такое любовь?
– Моя много думать о том, что такое любовь, – Грумгор отвечал на местном, и от волнения произносил слова не очень правильно, – вы много говорить об этом, но у нас не быть такого слова, поэтому моя много думать. Моя думать, что когда у нас воспитатели собирать тех, кто только вылез из моря, то главным бывать для них не возможность приобретать много новых воины и еда, а возможность видеть они милые и забавные. А ещё возможность видеть потом умелый воины и хорошо танцевать красавиц. После боя, когда погибать много воины, воспитатели заболевать "красный сидень", сидеть на месте несколько дней, и даже есть не могу. Моя думать, они печаль, что гибнуть те, кого они растить.
Красный цвет для вида Грумгора – это цвет страха и отчаяния. Когда он боится или грустит, он краснеет. Скорее всего, "красный сидень" – это по-нашему суровая депрессия.
Моя пасть отвисла чуть не до земли, и сияние защитного поля красиво подчеркнуло эту картину. После "классической логики" из академии Фиу, "кодекса честной девушки" от Бий У и откровений Грумгора я уже и не знал, чему удивляться. Я посмотрел на Суэви, но тот не преподнес никаких сюрпризов. Сюрприз приготовил стоунсенс. Он прислал текстовым сообщением вопрос, адресованный верховному жрецу. Хорошо ещё, что вслух его не задал. Я переслал его Бий У с просьбой задать его от её имени.
– Когда в уме постоянно повторяются воспоминания об обидном или страшном, это, наверное, действует та же сила, что заставляет удаляться от страшного или повторять то, что уже не нужно? – произнесла Бий У. Вся моя компания уставилась на неё с большим удивлением, и их можно было понять. Обычно она разговаривает предложениями длиной не более шести слов.
– Как приятно встретить понимающего человека, – расцвел верховный, глядя на Бий У.
– Стоунсенс, – пояснил я, глядя в сторону. Мои поняли, хотя и не удержались от взглядов в сторону стоунсенса. Но жрец в это время углубился в какую-то теоретическую беседу со стоунсенсом (через Бий У, конечно), и ничего не понял. Бедная Бий У вынуждена было повторять длинные непонятные предложения (несколько раз она запнулась) и выслушивать речи, которые она никак не хотела слушать. Я видел, как она начинает поглядывать на меня со всё более сильным желанием предоставить мне, жрецу и стоунсенсу разбираться со всей своей заумью самостоятельно.
А беседа шла о таких вещах, о которых даже я не очень-то задумывался. Что-то такое о животных желаниях, стремлении к выживанию, управлении животной частью через память о ранее полученных болезненных ощущениях, заблокированных воспоминаниях, внутреннем перепрограммировании, налаживании взаимодействия между человеческой и животной частями в человеке, и так далее. Дело осложнялось ещё и тем, что верховный не имел понятия о программировании, и Бий У пришлось объяснять ему это понятие словами стоунсенса. Потом жрец не очень осторожно высказался на тему о том, что противоречия между животной, заранее запрограммированной частью и собственно человеческим разумом должны быть характерны для всех разумных видов, кроме, может быть, каких-нибудь бесчувственных камней.
При словах "бесчувственные камни" мои захмыкали и отвернулись, а стоунсенс обиделся и кинулся в дискуссию с новым жаром. Они свернули на обсуждение того, какие бывают чувства у разных космических рас и можно ли думать об их внутреннем устройстве одинаково. Бий У за этот день сказала, наверно, больше слов, чем за всю жизнь. А солнце всё жарило, и мы начинали понемногу терять терпение. Единственным, кто наслаждался происходящим, был Суэви. Судя по всему, он нашел в их беседе для себя нечто новое, и часто задавал вопросы.
Тут произошло страшное. Суэви с громкими криками: "Внутреннее внимание! Внимание к мотивам поступков! Как своих, так и чужих!" соскочил с тележки стоунсенса, на которой он до этого ехал, и начал носиться по площадке. Сделав три круга, он уселся обратно на тележку и укрылся крыльями. В ужасе мы смотрели на свернувшегося клубочком Суэви, не в силах смириться с тем фактом, что теперь мы минимум на месяц лишены воздушной разведки.
– Кажется, у нас скоро будет серебряный дракон, – прокомментировал я. И тут, как будто подтверждая старую мудрость, говорящую о том, что если что-то и происходит, то всё сразу, к небу потянулись дымы с сигнальных вышек.
Сигнальные вышки удалось устроить совсем недавно и только после того, как я сурово нажал на Верховного Жреца. Старый хитрован, похоже, надеется на то, что каждый угнанный в неволю строитель храма станет дармовым проповедником. Жрец упирался, жадничал, но мне всё-таки удалось заставить его выделить часть средств и людей на то, чтобы обустроить сигнальные вышки, а также построить некоторое подобие крепостной стены на северном и южном проездах к реке. Это, конечно, не полноценная крепостная стена, мы просто перекантовали в ряд те каменюки, которые там валялись в живописном беспорядке. Но конный уже не проедет иначе, как по узенькой извилистой дороге между камнями. Уже хоть что-то. Мы ещё обустроили там несколько ловушек, так что если кочевники сунутся, их ожидают пренеприятные сюрпризы.
Вахту на вышках несли те инвалиды, которые получили на стройке разные повреждения и всё равно не могли работать. Только так и удалось уговорить верховного выделить людей для стражи.
Дымы с сигнальных вышек означали лишь одно: на нас идут кочевники, причем и с севера, и с юга.
Глава 42. Копье с коллиматорным прицелом
– К бою! – закричал я, – Все по местам! Грумгор с новичками – на юг! Бий У, Птитр, Иля, Аис, стоунсенс – на командный центр! Фиу и я – на глайдере на север! Бий У, грузи Суэви на тележку! Иллиан – ни шагу от Бий У!
Все зашевелились, на этот раз без комментариев. Моё неудовлетворение, высказанное в личной беседе Птитру по поводу пререканий в боевой ситуации, было высказано очень громко и стало общим достоянием. Теперь они не пререкаются.
Бий У, несмотря на её полный природный пацифизм, является одним из сильнейших козырей нашей команды. Она сидит в пещере на командном центре и контролирует обстановку. Она может видеть всё происходящее через камеры, установленные на наших плечах, и через несколько десятков камер, которые мы раскидали на местности. Это позволяет нам надеяться, что мы не получим удара в спину или других неожиданностей. На учениях она неоднократно предупреждала нас о противнике сзади. В горячке схватки иногда забываешь оглядываться. Бий У способна растраивать внимание сразу на три картинки, и потому незаменима для такой деятельности. Сейчас она клала Суэви на тележку стоунсенса. Новички завидным строем потопали на юг, сгибаясь под тяжестью своих пушек. Хорошо, что я настоял на том, чтобы все всегда ходили с оружием. Ребята даже в туалет с ним ходят, но теперь мы не оказались застигнутыми врасплох.
– Коммуникаторы держать включенными! И земные тоже! – заорал я вдогонку Птитру и Грумгору. Те полезли на пояс, включать земные коммуникаторы, которые мы в нарушение политики Богини до сих пор таскаем с собой. Она нас о них не спрашивала, а мы не говорили. Несколько раз они нас выручали. Та техника, которую нам выдали у Богини, конечно, превосходит земную по технологиям, но только она имеет отвратительную особенность иметь свой характер. В самый неподходящий момент она может выключиться с приветом, взять хотя бы тот случай на грозовой планете Маутии. В самый необходимый момент коммуникаторы взяли и выключились. Им, видите ли, не нравится электромагнитная обстановка, разряды слишком сильные. Если бы не земные коммуникаторы, мы бы тогда потерялись в грозе.